Дин Кунц - Славный парень Страница 19

—  Должно быть, он действительно живет где-то рядом с пустырем, на котором зарегистрирован его автомобиль. Вот случайно и увидел, как мы проверяли пустырь.

—  Такие случайности обычно не случаются.

—  Иногда такое возможно. Как говорится, не повезло.

—  В любом случае мы должны быть готовы к неожиданностям. Может, лучше спать в одежде.

—  Я все равно не собиралась раздеваться.

—  Ох. Да. Разумеется, не собиралась.

—  Не надо выглядеть таким разочарованным.

—  Я не просто разочарован. Я в отчаянии.

Когда Линда ушла в спальню, Тим погасил верхний свет. На тумбочке между кроватями стояла лампа с трехпозиционным переключателем, и он включил наименьший накал.

Сидя на краешке кровати, набрал номер таверны, где Руни еще продолжал работать.

—  Ты где? — спросил Руни.

—  На этой стороне рая.

—  И не надейся к нему приблизиться.

—  Этого-то я и боюсь. Послушай, Лайм, он говорил с кем-то еще, кроме тебя?

—  Акула в туфлях?

—  Да, он самый. Он говорил с кем-то из посетителей?

—  Нет. Только со мной.

—  Может, он пошел наверх, поговорить с Мишель?

—  Нет. Когда он вернулся, она стояла за стойкой, рядом со мной.

—  Кто-то назвал ему мое имя. И он заполучил номер моего мобильника.

—  Только не здесь. Но ведь твоего номера нет в справочнике.

—  Именно это мне и говорит телефонная компания.

—  Тим, кто этот парень?

—  Мне очень хочется это выяснить. Послушай, Лайм, я давно уже не общался с женщинами, поэтому ты должен мне помочь.

—  Чего-то я недопонял. С женщинами?

—  Подскажи мне, что будет приятно услышать женщине.

—  Приятно? Приятное о чем?

—  Не знаю. О ее волосах.

—  Ты можешь сказать: «Мне нравятся твои волосы».

—  Как ты уговорил Мишель выйти за тебя замуж?

—  Сказал, что покончу с собой, если она мне откажет.

—  В наших отношениях для этого рановато. Я насчет угрозы самоубийства. Должен закругляться.

Выйдя из ванной, умытая и со схваченными заколкой волосами, она выглядела ослепительной. Собственно, такой же ослепительной она и уходила в ванну.

—  Мне нравятся твои волосы, — признался Тим.

—  Мои волосы? Я думаю их подстричь.

—  Они такие блестящие и такие темные, что кажутся черными.

—  Я их не крашу.

—  Нет, конечно же, нет. Я и не говорю, что ты их красишь или у тебя парик.

—  Парик? Они выглядят как парик?

—  Нет, нет. На что они не похожи, так это на парик.

Он решил покинуть комнату. На пороге ванны допустил очередную ошибку — обернулся, чтобы сказать:

—  Хочу, чтобы ты знала, я не буду пользоваться твоей зубной щеткой.

—  Такая мысль не приходила мне в голову.

—  Я боялся, что могла прийти.

—  Вот теперь пришла.

—  Если позволишь мне взять чуть-чуть твоей зубной пасты, я воспользуюсь пальцем вместо зубной щетки.

—  Указательный сработает лучше большого, — посоветовала она.

Через несколько минут, когда он вышел из спальни, она лежала на одеяле, закрыв глаза, сложив руки на животе.

В приглушенном свете Тиму показалось, что она спит. Он прошел к своей кровати как можно тише, сел, привалившись спиной к изголовью.

—  А если Пит Санто не найдет среди всех этих фамилий настоящую?

—  Он найдет.

—  А если нет?

—  Попробуем что-нибудь еще.

—  И что это будет?

—  К утру я обязательно придумаю.

—  Ты всегда знаешь, что делать, не так ли? — спросила она после паузы.

—  Ты, должно быть, шутишь.

—  Только не держи меня за дуру.

Помолчав, Тим признал:

—  Так уж вышло, что я обычно принимаю правильные решения, когда ситуация становится критической.

—  А у нас ситуация критическая?

—  Еще нет, но к этому идет.

—  А когда никакого кризиса нет?

—  Тогда я понятия не имею, что и делать.

Зазвонил его мобильник. Тим взял его с тумбочки между кроватями, где он заряжался.

—  Забавная получается история, — сказал Пит Санто.

—  Хорошо. С удовольствием посмеюсь. Подожди, включу громкую связь, — Тим вернул мобильник на тумбочку. — Слушаю тебя.

—  Я прогоняю все эти имена через базы данных правоохранительных ведомств, чтобы найти хоть одного сотрудника с интересующими нас именем и фамилией. Звонит мой телефон. На проводе Хитч

Ломбард. Начальник отдела расследований грабежей и убийств.

—  Твой босс? И когда... только что? После полуночи?

—  Я положил трубку и сразу позвонил тебе. Хитч услышал, что я заболел, завтра не выйду, и решил справиться о моем здоровье.

—  Для своих больных детективов он готовит куриный бульон?

—  Он счел, что это предлог для звонка. Я говорю, что прихватило живот, и тогда он спрашивает, каким я сейчас занимаюсь делом. Я отвечаю, что у меня их три, называю их ему, словно он не в курсе.

—  Он знает, какие ты ведешь расследования?

—  Безусловно. Но он говорит, ему известно, что я готов заниматься расследованиями двадцать четыре часа в сутки, вот он и уверен, что и сейчас, дома, больной, я сижу за компьютером.

—  Это странно.

—  Так странно, что я чуть не выпрыгнул из стула.

—  Каким образом кто-то узнал, что ты прочесываешь базы данных в поисках Кравета и его двойников?

—  Какой-нибудь сигнальный звоночек в программном обеспечении. Интерес к Кравету и его двойникам поднимает тревогу. Кого-то ставят в известность.

—  Кого? — спросила Линда.

—  Кого-то, кто стоит на служебной лестнице гораздо выше меня, — ответил Пит. — И куда как выше Хитча Ломбарда, если этот кто-то может приказать Ломбарду дать мне по рукам, на что тот отвечает: «Да, сэр, я незамедлительно это сделаю, или сначала позволите поцеловать вам зад?»

—  А что за человек этот Ломбард? — спросила Линда.

—  Не такой уж и плохой. Но, если ты работаешь на улице, остается только радоваться, что он сидит в кабинете, а не находится рядом с тобой. Он говорит, что у него есть для меня важное расследование, которым я должен буду заняться, когда поправлюсь и вернусь на работу, и он хочет, чтобы я занимался только им и больше ничем другим.

—  То есть он забирает у тебя все текущие дела? — спросил Тим.

—  Считаем, что уже забрал.

—  Он думает: одно из твоих расследований вывело тебя на Кравета.

—  Он этого не сказал, но да. Он не упомянул Кравета, но да.

—  Может, он даже не знает ни про Кравета, ни про другие фамилии этого парня, ни вообще ничего.

Пит согласился.

—  Кто-то где-то зажал Ломбарта в щипцы для орехов и говорит, что сожмет ручки, если он не ударит меня по рукам. Хитч не сказал мне, почему от него этого хотят. Он уверен лишь в том, что его раздавят.

В сумрачном свете настольной лампы, говоря и слушая, Тим изучал свои руки. Грубые и мозолистые.

Думал о том, что они станут еще грубее, когда это дело закончится, неспособными на нежные прикосновения.

—  Ты здорово мне помог, Пит. Я это ценю.

—  Я еще не закончил.

—  Закончил, Пит, будь уверен. Ты у них на прицеле.

—  Мне придется всего лишь изменить тактику.

—  Я серьезно. Ты закончил. Незачем тебе прыгать с обрыва.

—  А зачем еще нужны обрывы? И потом, мне это важно не меньше, чем тебе.

—  Как такое может быть? Не говори ерунды.

—  Разве ты не помнишь, как мы росли вместе? — спросил Пит.

—  Это произошло так быстро, что и забывать-то особо нечего.

—  Неужели мы прошли этот путь зазря?

—  Мне бы не хотелось так думать.

—  Мы пришли оттуда сюда не для того, чтобы позволить всем этим сукиным детям править бал.

—  Но они обычно добиваются своего, — сказал Тим.

—  Да. По большей части. Но время от времени им приходится видеть, как один из них получает по заслугам, вот они и останавливаются, чтобы задуматься: а вдруг Бог все-таки есть?

—  Я это где-то слышал.

—  Ты сам это где-то сказал.

—  Что ж, я не собираюсь спорить с самим собой. Ладно, мы должны отдохнуть.

—  Может, завтра ты скажешь мне, в чем, собственно, дело.

—  Может, — ответил Тим и оборвал связь.

Линда вновь вытянулась на кровати: голова на подушке, глаза закрыты, руки сложены на животе.

—  Поэзия, — произнесла она.

—  Какая поэзия? — переспросил Тим. Она не ответила, и он продолжил: — То, что случилось, то, что заставило тебя написать эти терзающие душу книги...

—  Книги, полные терзающей душу печали.

—  То, что случилось... не вдаваясь в подробности... ты абсолютно уверена, что та история не стала причиной того, что происходит сейчас?

—  Абсолютно. Я рассмотрела дюжину вариантов.

—  Может, остался один не рассмотренный, тринадцатый?

Он достал из ее сумочки пистолет и положил на тумбочку между кроватями, где мог легко до него дотянуться.

—  Нам предстоит умереть здесь? — спросила она, не открывая глаз.