Шон Блэк - Зона невозврата Страница 2

– Я знаю, кто вы, – после еще одного бесшумного вдоха произнесла Джалисия.

– Вот и хорошо, – рыкнул Рипер. – Вам тут давеча не доставляли одну посылку?

– Этим утром, – ответила Джалисия, еще раз оглядев лоскут кожи. – Как ловко у вас получается: доставлять людям вещи, когда сами вы за решеткой.

– Да это я так, слышал звон. – Рипер сипло хохотнул. – А вы не догадываетесь, кому эта шкурка принадлежит?

Гадать и не приходилось. Свастика была выжжена не иначе как на изувеченном теле Кена Прэйджера – подпольного агента Бюро, внедренного в банду белых супремистов, которых власти подозревали в целом ряде преступлений, совершенных с благословения лидеров «Арийского братства», сидящих сейчас по разным тюрьмам.

– Похоже, догадываюсь.

– Тогда ладно. – Судя по тону, Рипер перешел к сути. – Думаю, настало время нам с вами перетолковать. Так сказать, нос к носу.

– О чем же?

– А вот вы устройте встречу, тогда и узнаете. Только чтоб никому ни гу-гу. А то зачем я вам мертвый: проку никакого.

Глава 02

Спустя сутки

Тюрьма строгого режима «Пеликан Бэй».

Кресент-Сити, Калифорния

Семь часов езды от Сан-Франциско до самой строго охраняемой тюрьмы Калифорнии – время вполне достаточное, чтобы поразмыслить об этой внезапной просьбе Рипера о встрече, а также о том, как она может соотноситься со всем делом о пресловутом «Арийском братстве».

В административном корпусе Джалисию уже ждал начальник тюрьмы Луис Маркес – элегантный, южных кровей мужчина с искусственным глазом (один из них, левый, ему в припадке бешенства выбила взбунтовавшаяся заключенная – давно, в бытность Маркеса тюремным надзирателем).

В кабинете начальника Джалисия подписала бумагу о том, что тюрьма не несет ответственности за судьбы заложников, после чего перешла в руки широкогрудого зама по фамилии Уильямс, пояснившего, что именно он отвечает за отслеживание и пресечение любой преступной деятельности среди трех с половиной тысяч здешних заключенных. Он и поспособствовал звонку Рипера, хотя сам понятия не имеет, с чего вдруг этому головорезу приспичило составить с Джалисией разговор и о чем он может быть.

Джалисию Уильямс провел в девственно белый закуток для свиданий, недоступный пронырливым взорам тюремных обитателей. Устроив ее на стуле, сам он отошел на пару шагов.

– Ну что, вводите, – скомандовал Уильямс по рации.

Через минуту дверь отворилась, и в сопровождении двоих охранников показался Рипер – в ручных и ножных кандалах, прихваченных к тяжелой поясной цепи, а также в плексигласовом наморднике от плевков. Он прошаркал к разделительному барьеру, где охранники тычком усадили его напротив собеседницы, грозно встав по бокам со своими тазерами[6].

После минутного молчания Джалисия обернулась к стоящему сзади со скрещенными руками Уильямсу и неловко попросила:

– А можно снять с него эту маску?

Кто его знает, может, таким образом можно установить с заключенным хоть какое-то подобие доверия.

– Надеюсь, у вас есть противоядие от гадючьих укусов, – снисходительно усмехнулся Уильямс и кивнул одному из охранников.

На колкость тюремщика Рипер презрительно скривился.

Когда щиток был снят, он чуть подался назад и лениво почесал выколотые на бицепсе эсэсовские молнии[7] (лапища такая, что потолще иной ляжки).

– Чтоб вы знали: за один этот разговорчик с вами я могу поплатиться башкой.

– Вот как? – с легкой наигранностью удивилась Джалисия. – В таком случае для звонка ко мне у вас, видимо, были веские причины.

Моржовые усы Рипера, придающие ему сходство с каким-нибудь «плохим парнем» из старого вестерна, встопорщились в улыбке, однако немигающие глаза оставались холодны. Вообще ощущение такое, что с самого своего появления в зале он пытливо оглядывал свою собеседницу, вбирая в себя каждую деталь, каждую ее реакцию. Не столько мысленное раздевание самцом молодой женщины (это было бы как раз естественно, учитывая явный дефицит теперешнего общения с ними), сколько кропотливое вглядывание вглубь, в душу.

– Я об этом вашем дельце, которое вы шьете «Арийскому братству», – подсказал он. – Об обвинении в преступном сговоре тем, кто подозревается в убийстве того крота вместе с его семейкой.

В уме у Джалисии вновь мелькнуло содержимое злосчастного пакета.

– Вы хотите что-то насчет этого сказать?

– Вы, наверное, думаете требовать вынесения подозреваемым смертного приговора? – вопросом на вопрос отреагировал Рипер.

– А что еще остается, – кивнула Джалисия с некоторой двусмысленностью.

Рипер сделал вид, что потягивается (помешали кандалы), и зевнул.

– Ну, а если б кто-нибудь из связанных с «Братством» людей пошел бы с вами, образно выражаясь, на сотрудничество – вы бы ведь не стали его вот так, под общую гребенку, упекать в камеру смертников? Предложили бы что-нибудь вроде сделки?

Сказать по правде, свидетельств для того, чтобы привлечь главарей банды к ответу за убийство Кена Прэйджера с семьей, у Джалисии имелось в достатке. Чего стоит одна лишь перехваченная, а затем расшифрованная записка, обнаруженная в одной из камер непосредственно в «Пеликан Бэй». Она напрямую доказывала, что «Арийское братство» утвердило, а затем и заказало убийство осведомителя, внедрение которого в банду помогло раскрыть целый ряд темных дел «арийцев». Иное дело, можно ли убедить суд присяжных проголосовать за смертную казнь преступников, которые и без того уже получили пожизненные сроки без права смягчения и обжалования. Это совсем другой вопрос. Но вот если бы нашелся главный свидетель внутри самой преступной группировки… Рипер на эту роль годился более чем.

– Если бы такой человек действительно нашелся, – вскользь заметила Джалисия, – мы бы, конечно, попробовали с ним договориться. Например, на вашем месте я бы подумала о каком-нибудь доверенном лице.

Рипер напрягся; сцепив пальцы, свел их домиком под подбородком.

– Не, никаких лиц. Все остается между нами.

– То есть, если я вас верно поняла, вы готовы дать показания на остальных обвиняемых?

– Ну а что, – ухмыльнулся Рипер. – Если вы убережете меня от камеры смертников, то почему бы и нет.

– А еще чего вы хотели бы? – осведомилась Джалисия.

Глаза уголовника рыскали по полу. Понятное дело, сейчас жди торга. Похоже, этот Рипер еще тот выжига. Просто уйти от смерти ему мало; надо при этом еще что-то выкружить.

– Мне бы… типа, выход за хорошее поведение, – с кривой ухмылкой произнес он.

– Будьте реалистом, – холодно призвала Джалисия. – Я говорю об исполнимых, а не о несбыточных вещах.

В общей сложности на Рипере висели уже три пожизненных, не подлежащих обжалованию срока – за тройное убийство, в том числе двух темнокожих девушек. При таких подвигах путь на свободу ему, безусловно, заказан.

– Я уже пять лет как сижу в одиночке, – подавшись вперед, энергично заговорил он. – Двадцать три часа в сутки, с часовым перерывом на прогулку. Выход только принять душ, и то одному, или поразмяться в бетонной клетушке не больше этого вот курятника.

– Думаю, мы могли бы перевести вас в спецпоселение, что во внутреннем дворе, – помолчав, предложила Джалисия.

– Это можно, – согласно кивнул Уильямс.

Спецпоселение представляло собой огороженную площадь на территории тюрьмы, где совместно обитали бывшие члены организованных преступных группировок; что-то вроде чистилища между адом «одиночки» и сравнительной свободой общего поселения, в пределах которого заключенные могут перемещаться в целом беспрепятственно.

– Мне к вольникам, – твердо определил Рипер.

– К вольникам? – Джалисия улыбнулась такой категоричности. «Вольниками» здесь именовались заключенные с наименее жестким режимом содержания. – Главный свидетель, да еще с пожизненным сроком, и вдруг почти что на свободе? Да вы там дня не протянете.

– Это как сказать, – лукаво осклабился Рипер.

– В каком смысле?

– А в таком. Скажем, у меня теперь есть новые друзья, которым авторитет «Арийского братства» по барабану – мол, было, да вышло все.

Понятно. Переход власти, в ходе которого Рипер сдает своих прежних подельников и получает за это режим послабления.

– И каких же это «новых друзей» вы имеете в виду? – полюбопытствовала Джалисия. – «Нацистских бунтарей»? «Техасский круг»?

«Нацистские бунтари», «Техасский круг» – и та и другая активные группы белых супремистов, издавна оспаривающие лидерство «Арийского братства» в тюремном рэкете и наркодилерстве. И стоит федеральной прокуратуре притопить «арийцев», как в возникшую брешь тут же полезет одна из этих или других группировок, стремясь утвердиться на тюремном рынке Америки с его многомиллионными оборотами.