Сергей Разбоев - Воспитанник Шао.Том 1 Страница 2

Монахи обошли малыша, сели напротив. Их было четверо. Трудно определить возраст: сухая, туго натянутая кожа лица почти не оставляла морщин. Цвет лица у всех был одинаков: бледный, с землистым оттенком. Глаза острые, пронзительные, смотрели не только на ребенка, но и отрывисто, как бы прощупывая местность, вокруг себя, на прохожих, торопливо исчезавших под упорными, немигающими глазами четырех.

Женщина уже не вздыхала. На губах стали появляться темные пятна, лицо мужчины сохраняло отчаянность последних минут борьбы.

Подошли еще несколько монахов. Эти были явно моложе первых, но так же степенны, малоподвижны. Появились веревочные носилки, нанизанные на тесты. Один из старейших взял на руки малыша, предварительно укутав его в темный грубый материал. Молодые монахи перекатили тела на носилки и быстро засеменили к харбинскому кладбищу.

Там смотритель часто кивал головой, поддакивая в такт старшему. Все кланялся, уверяя того в надежности будущих забот. На углу в глухом месте общего кладбища появился холмик.

Малыш неподвижно сидел на руках: тихо наблюдал за скорбной процедурой, за снующими молчаливыми людьми, торопливо производящими погребение.

Так незаметно, как и появились, ушли монахи нестройным косяком по пыльному тракту в юго-западном направлении.

Глава первая

КИТАЙСКАЯ ТЕМА

Тонкий шлейф синеватого дыма неторопливо, замысловатыми зигзагами, поднимался над настольной лампой, расстилался вширь, собирался непринужденной покачивающейся мощью в плотное облачко, подплывал к дальнему углу комнаты и, как бы сбрасывая с себя налет навесного, ненужного, резко, дружным потоком, вытягиваясь в таинственного немого джинна, всплывал к потолку. Словно отработанная мысль, приевшаяся и порядком надоевшая, уступает место новым идеям, легким посвистом он выходил наружу через скрытое вентиляционное отверстие.

В комнате окон не было, потому мудрено играющий дымок сигареты придавал некоторый живой облик мрачноватому помещению, в котором, кроме большого двухтумбового стола, пары широких кресел, стального шкафа и карт на стене, ничего не имелось.

И тишина: мерная, спокойная.

Полумрак. Библиотечно. Даже архивно. Кондиционер не позволял излишне расслабляться, выходить настроению из-под контроля. Трескучие голоса двух джентльменов заставили бы вздрогнуть случайных свидетелей непривычной резкостью и черствостью интонации.

— Да, для интервью, парень, ты сегодня выглядишь неподходяще. Налей виски, взбодрись.

Сидящий напротив пренебрежительно сморщился, но от предложения не отказался.

— Значит, утверждаете, что столкнулись с толково затушеванной от внешнего мира и довольно странной в поведении сектой.

Офицер иронично медлил. Глаза его надменно и высчитывающе смотрели в темень угла помещения. Но, по-видимому, подчинившись найденным соображениям, изменил характер взгляда. Тень сосредоточенности опустилась на лицо.

— Сэр, мне, наверное, не стоит категорично утверждать сказанное. Это мои выводы, сделанные в результате встречи с монахами.

— Как же вы вышли на этот монастырь?

— В приятной полосе случайностей, сэр. Нашим людям попались на глаза списки участников соревновании в одной из провинций. Конкретно: Рус Ли. В Китае подобные имена не встречаются.

Майор пригубил виски. Сосредоточенность не покидала его.

Тяжелые глаза полковника неотрывно следили за реакцией офицера. Он не столько хотел услышать из его уст, сколько прочесть по лицу и понять.

Но подчиненный не смущался под диктаторским взглядом начальника. С сытым видом довольного бюргера сносно отвечал на вопросы и только изредка нервозно поеживался от назойливо лезших в память неприятных воспоминаний.

— Майор Споун, а что за контора — Шаолинь-су?

— Шаолинь? — вяло, с нотками безразличия, переспросил офицер, — старый сарай, набитый сказками и байками. Афиша для туристов и любопытных. Сидит в нем заведомый старик и, как давно заученное, бубнит интересующимся почти одно и то же. Хитер, бестия. И людей моих, похоже, раскусил. Никакой свежей информации, ни одного слова о том, что существует в настоящее время в монастырях западного Китая. И это лучшие агенты плелись с различными группами к прогнившему стойлу практически впустую.

— Не спешите с выводами. Споун. С хитрым противником нужно выжидательно действовать. Как знать, может этот архар не последнюю роль сыграет. Заранее ничего предсказать нельзя.

— Оно конечно. Но это упрямство сродни вызову.

— Пройдет. Слушаю вас дальше.

— Шаолинь пуст. Вывеска. Дальше темная яма, в которую ступить, не приглядевшись, опасно. Во всяком случае те лица, с которыми приходилось видеться, не внушают никакого доверия.

— Почему вы так решили? — недоверчиво бросил полковник. Его сигара трубно дымило на большущей пепельнице в виде авианосца с истребителями по бортам. Сам он, сплетя руки в пальцах и положив их на стол, снисходительно вслушивался в слова подчиненного. Полученные сведения удивили Динстона и в не меньшей степени озадачили. От майора он надеялся услышать законченный диалог с далекими монахами и приемлемые договоренности. Но ни то, ни другое достигнуто не было. И сейчас шеф китайского отдела служб Соединенных Штатов силился понять, что недоработано его людьми: недостаточная компетентность или совсем иные принципы существования монашеского клана, разговор с которыми так не вязался у Споуна.

— О'кей, — снова остановил подчиненного Динстон, — расскажите о монахах, только проще. Не укладывается в голове, что они так, только из своих соображений, не приняли столь выгодное предложение.

Теперь Споун в свою очередь посмотрел на шефа, как на неосведомленного.

— Не знаю, как и не знаю, за кого они приняли меня, но игра налицо. Маски у них надежные. Конечно, бутафорию переживаний я понял не сразу, несмотря на то, что вид их, поведение не совмещались со слышанным о них ранее.

Поначалу, довольно продолжительное время, пришлось нам ожидать в небольшой малоприятной комнатушке, пристроенной к монастырю у ворот. Сукины дети — они провели меня в первом раунде.

Споун деланно сплюнул.

— Не газуйте, майор, я вас понимаю. Представляют ли монахи что-нибудь серьезное для нас как потенциальные противники нашей миссии?

— Признаюсь, я в полном неведении об их возможном потенциале. Только одна подозрительность.

— Если можете, о каждом попробуйте.

— Двойственное чувство. — Споун отлег на станку кресла, густо задымил. — Когда они вошли, сгорбленные, шаркающие, я прикинул, что беседа много времени не займет. Но уселись перед нами с апломбом вселенских судей. Справа от старшего — настоятель монастыря, к нам немного боком, правая его рука не забывала подергиваться. Голову вперед наклонял, будто бы слабо слышал. Говорил еле слышно, хитро, с уловками. В основном только он с нами разговаривал. В центре старший, старейшина. Выглядел вполне прилично, хотя утверждают, что ему под сто. Только спящие глазки неподвижно следили за нами. Иногда кивал вслед сказанному. Прозорлив. Слова его опасны, сбивают с толку. Постепенно приходило в голову, что они не так дряхлы, как стараются выглядеть.

Слева от старейшины — Ван — Большой Чемпион. Его узнаешь сразу. Одноглазый. Ох и неистовый старик. Проще с самим дьяволом в карты собачить, чем с ним остаться с глазу на глаз. Вначале еще казался немощным. Но так его раздражали наши предложения, что злобный глаз его все время сверкал недовольством. После того, как он неожиданно вспылил при очередной перебранке, у меня отпали всякие сомнения в хилости здоровья монахов.

Темно-серые сутаны чисты. В каждом уверенность, спокойствие. Такое, надо отметить, несвойственное спокойствие: отвлеченное. Только Чемпион в заплатанном балахоне всяким жестом выказывал презрение к нам. Пальцы ежесекундно в движении, костяшки мозолисты, жестки. Одинокий глаз по-бычьи непримирим. Непокладистый.

— Ну что ж, — полковник продолжал пристально посматривать но Споуна, — описали вы вполне обстоятельно. Но, чтобы они ни говорили, верить надо настолько, насколько сказанное соответствует действительности. Она-то нам как раз и неизвестна. Придется ее поиски продолжать дальше.

Майор отложил сигарету.

— Тяжелый, неудобный народ.

— Не зарекайтесь.

— Нужны иные подходы.

— Но беспокойтесь. Мы уточним, что за гуси эти монахи. Они тоже смертные. И всяким человеческим их можно устрашить или приласкать.

— Естественно, — скорее для себя согласился офицер. — Но валюта как предмет воздействия отпадает.

— Запомните, — продолжал полковник указующим тоном, — нас всегда выручала информированность. Всегда. В мире нет второй фирмы, в которой бы было собрано больше сведений, чем в нашей. Нужно обращаться к экспертам, консультантам. Они буквальны в знаниях, хотя с них тоже нелегко выпытать нужное.