Майкл Крайтон - Крылья Страница 2

— В каком состоянии панель управления?

— Органы управления функционируют исправно. Показания РПД в пределах нормы. — Речь шла о регистраторе полетных данных, фиксирующем неисправности; если прибор свидетельствует, что все в порядке, возможно, так оно и есть.

— Пятьсот сорок пятый, я записываю ваш ответ, — сказал Маршалл. — В каком состоянии экипаж?

— Капитан и второй пилот чувствуют себя нормально.

— Вы сказали, что кто-то из членов экипажа пострадал.

— Да. Ранены две стюардессы.

— Вы можете назвать повреждения, которые они получили?

— К сожалению, нет. Одна из них потеряла сознание. О второй мне ничего не известно.

Маршалл покачал головой:

— Он только что утверждал, что все находятся в сознании.

— Не верю ни одному его слову, — отозвалась Джейн. Она взяла трубку красного телефона. — Поднимите по тревоге пожарную команду. Затребуйте бригады «Скорой помощи», вызовите нейрохирургов и реаниматоров и направьте их на поле. Оповестите клиники Уэст-сайда. — Она посмотрела на часы. — А я позвоню в БСВТ Лос-Анджелеса. Нам предстоит тяжелый денек.

Дэниел Грин, сотрудник Федеральной администрации воздушных перевозок, дежурил в конторе Бюро стандартов воздушного транспорта на шоссе Империал Хайвей в километре от лос-анджелесского аэропорта. Окружные БСВТ осуществляли контроль деятельности компаний-перевозчиков, надзирая буквально за всем — от технического обслуживания машин до переподготовки пилотов. Грин приехал на службу раньше обычного, собираясь разгрести завал бумаг на своем столе: его секретарь уволилась неделю назад, а руководитель бюро отказался заменить ее, ссылаясь на распоряжение из Вашингтона, запрещавшее пополнять убыль персонала. Грин взялся за работу, недовольно ворча. Конгресс урезал бюджет ФАВП, требуя делать больше за меньшие деньги и предлагая в ответ на возросший объем работ повышать производительность труда. Однако объем перевозок увеличивался на четыре процента в год, а парк самолетов продолжал устаревать. Даже НКТБ пострадала; для ликвидации последствий авиакатастроф Национальной комиссии по транспортной безопасности выделили всего миллион долларов в год, и…

Зазвонил красный телефон — экстренная линия. Грин взял трубку и услышал голос женщины из диспетчерской:

— Нам только что сообщили об инциденте на борту прибывающего самолета зарубежной компании.

— Ага. — Грин потянулся за блокнотом. Для работников ФАВП слово «инцидент» имело специфический смысл; им обозначались происшествия, которые, по мнению перевозчика, относились к категории легких. «Катастрофой» назывались события, повлекшие за собой человеческие жертвы либо серьезные повреждения конструкции самолета; но если речь шла об «инциденте», заранее ничего нельзя было сказать наверняка. — Слушаю вас.

— Рейс «Транс-Пасифик» номер 545, следующий из Гонконга в Денвер. Пилот запросил срочную посадку в Лос-Анджелесе. Утверждает, будто бы во время полета они попали в турбулентный поток.

— Машина способна держаться в воздухе?

— По его словам, да, — ответила Джейн, — На борту пострадавшие, пилот потребовал сорок машин «Скорой помощи».

— Сорок?

— Еще у них два места холодного груза.

— Замечательно. — Грин поднялся из-за стола. — Когда они прибывают?

— Через восемнадцать минут.

— Восемнадцать… черт побери, почему не сообщили раньше?

— Мы сами только что узнали об этом и сразу позвонили вам. Я оповестила службу экстренной медицинской помощи и подняла по тревоге пожарных.

— Пожарных? Но ведь самолет в порядке?

— Кто знает? — отозвалась Джейн. — От пилота мало толку. Такое чувство, что он находится в состоянии шока. Через семь минут мы передаем управление башне.

— Ясно, — произнес Грин. — Немедленно выезжаю.

Он схватил нагрудный знак и сотовый телефон и шагнул к двери. Проходя мимо Карен, девушки в приемной, он спросил:

— Кто из наших в международном терминале?

— Кевин.

— Позвони ему и скажи, что через пятнадцать минут там приземлится рейс «Транс-Пасифик» номер пятьсот сорок пять из Гонконга, Кевин должен встретить его у ворот «рукава» и не дать экипажу покинуть самолет.

— Ясно, — ответила Карен и потянулась к трубке телефона.

Автомобиль Грина промчался по бульвару Сепульведа по направлению к аэропорту. Там, где дорога проходила под посадочной полосой, он поднял глаза и увидел подруливающий к «рукаву» огромный аэробус «Транс-Пасифик», который было легко узнать по ярко-желтому хвосту. Гонконгская компания «Транс-Пасифик» осуществляла чартерные перевозки. Из всех неприятностей, которые доставляли ФАВП зарубежные авиакомпании, львиная доля приходилась на чартеры. Многие располагали весьма скромным бюджетом, и их машины не удовлетворяли строгим требованиям безопасности, обязательным для самолетов, выполняющих регулярные рейсы. Однако «Транс-Пасифик» пользовалась безупречной репутацией.

Что ж, по крайней мере, птичка уже на земле, подумал Грин. И, судя по внешнему виду, остов самолета не претерпел каких-либо разрушений. Это был широкофюзеляжный лайнер N-22, построенный компанией «Нортон Эйркрафт» в Бербэнке. Самолеты этой модели эксплуатировались уже пять лет и отлично зарекомендовали себя — как с точки зрения соблюдения графиков перевозок, так и безопасности.

Грин пришпорил мотор, автомобиль нырнул в туннель и промчался под брюхом громадного самолета.

Грин торопливо пересек зал международного терминала, Выглянув в окно, он увидел самолет «Транс-Пасифик», прилепившийся к «рукаву», и шеренгу машин «Скорой помощи», которые выстроились под ним на бетонном поле. Несколько машин уже мчались прочь, завывая сиренами.

У ворот «рукава» Грин предъявил нагрудный знак и зашагал вниз по пандусу. Из самолета выходили пассажиры, бледные и испуганные. Некоторые хромали, их одежда была порвана и покрыта кровавыми пятнами. У стен коридора толпились санитары, склоняясь над ранеными.

По мере того как Грин приближался к самолету, омерзительный запах рвоты становился все сильнее. Перепуганная стюардесса оттолкнула его от входного люка, тараторя что-то по-китайски. Грин сунул ей под нос свой нагрудный знак и рявкнул:

— ФАВП! Я здесь по делу! Я — сотрудник Федеральной администрации!

Стюардесса отпрянула. Грин протиснулся мимо женщины, прижимавшей к груди ребенка, и вошел в самолет.

Он окинул взглядом салон и замер на месте.

— О, господи, — негромко произнес он. — В какую передрягу угодил этот самолет?

— Мама? Ты кого больше любишь — Микки Мауса или Минни Маус?

Кейси Синглтон, так и не успев переодеться после пятимильной утренней пробежки, стояла в кухне своего домика и сооружала для дочери сэндвичи с тунцом, укладывая их в корзинку для завтраков. Кейси исполнилось тридцать два года, она была вице-президентом компании «Нортон Эйркрафт» в Бербэнке. Ее дочь Эллисон сидела за столом и уплетала овсяные хлопья.

— Ну? — спросила Эллисон. — Кого ты больше любишь — Микки или Минни?

— Я люблю обоих, — ответила Кейси.

— Я знаю, мама, — с раздражением заметила девочка. — Но кого ты любишь больше? — Эллисон исполнилось семь лет, и она обожала расставлять все по своим местам.

— Минни.

— И я тоже! — воскликнула Эллисон, отставляя тарелку.

Положив в корзинку банан и термос с соком, Кейси закрыла ее крышкой.

— Доедай завтрак, Эллисон, — сказала она. — Нам еще нужно одеться.

— Мама, а что такое га…рп…

— Гарпия? Это мифическая птица с женской головой.

— Нет, мам. Га-эр-пэ…

Кейси оглянулась и увидела, что Эллисон рассматривает ее новенькое закатанное в пленку нагрудное удостоверение с фотографией, подписью «К. Синглтон» и огромной синей печатью «ГРП/ГК».

— Что такое гаэрпэ?

— Это моя новая должность на заводе. Теперь я работаю представителем отдела гарантии качества в группе расследования происшествий.

— Но ты и сейчас делаешь самолеты? — После развода родителей любая перемена привлекала пристальное внимание Эллисон. Даже малейшее изменение прически Кейси вызывало множество вопросов, которые повторялись по несколько дней кряду. Не было ничего удивительного в том, что девочка заметила новый нагрудный знак.

— Да, Элли, — ответила Кейси. — Я по-прежнему делаю самолеты. Все осталось по-старому. Просто меня повысили в должности. А теперь надевай туфли. Папа приедет за тобой с минуты на минуту.

— Нет, — возразила Эллисон. — Папа всегда опаздывает. А что ты теперь будешь делать, когда тебя повысили?

Кейси наклонилась и натянула туфли на ноги дочери.

— В общем, — заговорила она, — я и дальше буду работать в ГК, но больше не буду проверять самолеты на заводе. Я буду проверять их, когда они выйдут оттуда.