Иан Рэйд - Думаю, как все закончить Страница 2

Команды всегда так называются. Или с явным сексуальным подтекстом. Еще одна команда называлась «Мой диван легко разложить и меня тоже».

Я призналась, что не в восторге от викторин, особенно в таких местах. Джейк ответил:

– Иногда здесь нужно знать очень многое, вплоть до мелочей. Здесь дух соперничества маскируется безразличием. Странная смесь!

Джейк не красавец – его трудно назвать красавцем. В основном он привлекает неправильностью черт. Он был не первым парнем, которого я заметила в тот вечер, но оказался самым интересным. Я редко клюю на безукоризненную красоту. Он не слишком активно принимал участие в викторине. Мне показалось, что остальные силой затащили его на игру; возможно, другие члены команды рассчитывали на его ответы. И он сразу же привлек мое внимание.

Джейк высокий, сутулый. У него асимметричное лицо с выпирающими скулами. Он выглядит мрачноватым. Как только я увидела его скулы, похожие на скулы скелета, они мне сразу понравились. Но за голодающего его нельзя принять благодаря губам – толстым, мясистым, пухлым. Особенно пухлая у него нижняя губа. Волосы у него были короткие, растрепанные. Вроде бы с одной стороны они были длиннее или вообще лежали по-другому, как будто у него с двух сторон головы разные прически. Голова не выглядела ни грязной, ни недавно вымытой.

Он был чисто выбрит и то и дело рассеянно прикасался к правой дужке очков в тонкой серебристой оправе. Иногда он указательным пальцем сдвигал очки на переносицу. Кроме того, я заметила у него одну бессознательную привычку: когда он на чем-то сосредотачивался, нюхал тыльную сторону одной ладони, во всяком случае, подносил ее к носу. Так он часто делает и сейчас. В тот день он надел простую серую футболку – серую или, может, синюю – и джинсы. Футболка выглядела застиранной. Он часто моргал. Я сразу поняла, что он застенчив. Мы могли просидеть за соседними столиками весь вечер, и он не сказал бы мне ни слова. Однажды он мне улыбнулся, но только и всего. Если бы я предоставила инициативу ему, мы бы так и не познакомились.

Я сразу поняла, что вряд ли он первый что-нибудь скажет, поэтому заговорила сама.

– Вы, ребята, молодцы, хорошо отвечаете. – Вот первые слова, которые я сказала Джейку.

Он поднял стакан с пивом:

– К счастью, у нас есть чем подкрепиться.

И все. Лед был сломан. Мы еще немного поболтали. Потом он как бы между прочим сказал:

– Я крестословец.

Я ответила уклончиво: «Хм…» или «Угу…» Я не поняла этого слова.

По словам Джейка, он хотел, чтобы его команда называлась «Солипсист». Значение этого слова я тоже не знала, но вначале решила притвориться, будто знаю. Несмотря на его осторожность и замкнутость, сразу было заметно, что он необычайно умен. И совсем не напорист. Он не пытался меня «снять». Не говорил пошлостей. Ему просто приятно было со мной болтать. Мне показалось, что он нечасто встречается с девушками.

– Кажется, я не знаю этого слова, – сказала я. – И того, первого, тоже. – Я решила, что ему, как большинству мужчин, наверное, захочется тут же мне все растолковать. И так ему будет приятнее, чем если бы он думал, что я уже знаю эти слова и у меня такой же богатый словарный запас, как у него.

– Солипсист – это человек, который признает собственное сознание единственной несомненной реальностью; это от латинского solus, что значит «единственный», и ipse – «сам».

Знаю, его объяснения кому-то могут показаться педантичными, занудными и обескураживающими, но, поверьте, он вовсе не такой. Совсем нет! Джейку свойственны мягкость и подкупающая, естественная кротость.

– Я подумал, что такое название для нашей команды будет неплохо звучать, учитывая, что нас много, но мы не похожи ни на одну другую команду. А из-за того, что мы играем в одной такой команде, мы как будто сливаемся воедино… Прости, не знаю, есть ли смысл в моих словах, и это определенно скучно.

Мы дружно рассмеялись, и мне показалось, что мы одни во всем пабе. Я выпила пива. Джейк показался мне странным. Но у него, по крайней мере, было чувство юмора. И все же вряд ли он был таким же странным, как я. Большинство моих знакомых мужчин не такие.

Позже он сказал:

– Люди в целом не слишком странные. Странность встречается редко… – Он произнес эти слова так, словно точно знал, о чем я думала раньше.

– Не знаю, так ли это, – возразила я. Мне понравилась определенность, с какой он говорил о «людях в целом». За его внешней сдержанностью таилась глубокая убежденность.

Когда стало ясно, что их команда собирается уходить, я подумала, не попросить ли его телефон. По крайней мере, можно было дать ему свой номер. Я отчаянно хотела попросить у него телефон, но просто не могла. Ни к чему, чтобы он считал себя обязанным позвонить мне. Хотя, конечно, мне хотелось, чтобы он захотел мне позвонить. Очень хотелось. И все же я решила, что рано или поздно мы с ним встретимся. Мы живем в университетском городке, а не в большом городе. Где-нибудь мы обязательно столкнемся. Как оказалось, ждать удобного случая мне не пришлось.

Должно быть, он сунул записку ко мне в сумочку, когда прощался. Придя домой, я нашла ее:

«Будь у меня твой телефон, мы могли бы поговорить, и я рассказал бы тебе что-нибудь забавное».

Внизу он приписал свой номер.

Перед тем как лечь спать, я посмотрела в словаре, что такое «крестословец». Я рассмеялась и поверила ему.

– И все-таки я не понимаю. Как нечто подобное могло случиться?

– Мы все в шоке.

– Здесь еще ни разу не происходило ничего столь же ужасного…

– Да, такого – нет.

– За все годы, что я здесь работаю…

– Да уж, это точно.

– Я вчера так и не заснул. Глаз не сомкнул.

– Я тоже. Никак не мог успокоиться. И аппетита не было. Видел бы ты мою жену, когда я ей сказал. Мне показалось, ее вот-вот стошнит.

– Кстати, как он это осуществил, с чего вдруг? Такие вещи не делаются случайно, по наитию. Это просто невозможно.

– Просто жуть что такое. Жутко и страшно…

– Значит, ты был с ним знаком? Вы с ним дружили?..

– Нет, нет. Не дружили. Мне кажется, друзей у него вообще не было. Он был одиночкой. Одиноким по натуре. Замыкался в себе. Был нелюдимым. Кто-то знал его чуть лучше, чем остальные. Но… ты ведь понимаешь.

– Безумие какое-то. Как будто не на самом деле.

– Да, это ужасно, но, к сожалению, все произошло на самом деле.

– Как дорога?

– Неплохо, – говорит он. – Немного скользко.

– Хорошо, что снега нет.

– Будем надеяться, он не пойдет.

– Похоже, сейчас холодно.

Ни одного из нас по отдельности не назовешь ярким. Это важно отметить. И кажется, что мы совсем не сочетаемся – Джейк долговязый, а я низкорослая. Когда я одна в толпе людей, меня будто сжимает, меня трудно заметить. Джейк, несмотря на свой рост, тоже не выделяется в толпе. Зато, когда мы вместе, я замечаю, что на нас смотрят. Не на него или на меня, а на нас. По отдельности я сливаюсь с пейзажем. И он тоже. А вместе, как пара, мы выделяемся.

После нашего знакомства в пабе прошло всего шесть дней, а мы успели три раза пообедать вместе, два раза погулять, выпить кофе и посмотреть кино. Мы все время разговаривали. Сближались. Дважды после того, как Джейк видел меня голой, он говорил, что я напоминаю ему – как он подчеркнул, в хорошем смысле – молодую Уму Турман, так сказать, «компактную» Уму Турман. Он звал меня «компактной». Именно так. Его словечко.

Он никогда не называл меня привлекательной, но я не в обиде. Что неплохо. Он называл меня хорошенькой, а пару раз сказал «красавица» – типично по-мужски. Однажды он назвал меня «целительной». Раньше я ни от кого ничего подобного не слышала. Он сказал так сразу после того, как мы с ним занимались петтингом.

Я думала, что мы с ним будем обниматься, но, когда это произошло, все началось спонтанно. Мы просто начали обниматься на моем диване после ужина. Я приготовила суп. На десерт распили бутылку джина. Передавали ее друг другу и пили прямо из горла, как школьники, которые пьют для храбрости перед танцами. Тогда дело зашло дальше, чем прежде, когда мы просто обнимались. Выпив пол бутылки, мы легли в постель. Он снял с меня майку, а я расстегнула на нем брюки. Он позволил мне делать все, что я хотела.

Он все повторял: «Целуй меня, целуй меня». Даже если я останавливалась всего на три секунды, он снова и снова просил: «Целуй меня». А кроме этого, ничего не говорил. Свет был выключен, и я почти не слышала его дыхания. Я не очень хорошо его видела.

– Давай руками, – сказал он. – Только руками.

Я думала, мы займемся сексом. Я не знала, что ответить. И согласилась. Раньше я никогда так не делала. Когда мы закончили, он упал на меня, и какое-то время мы лежали с закрытыми глазами, тяжело дыша. Потом он скатился с меня и вздохнул.