Андрей Хорошавин - Пёс Страница 2

– Не пла-ач. Раз ты не хочешь, то это не обяза-ательно. Оставишь его себе или подруге пода-аришь.

– Да?! – Леночка удивлённо посмотрела на неё и тут же перестала плакать. – Прямо себе?!

– Ну, конечно! Конечно! – Отреагировала Любовь Владимировна. И считая миссию выполненной, встала и вновь обратилась к хозяйке. – Надеюсь, вас предупредили, что с полученной суммы от продажи каждого щенка вам необходимо перечислить на счёт клуба по пятнадцать процентов? – Её вареник, при этом мило растянулся.

– О, господи! – хозяйка, на этот раз прижала ладони к вискам. – Как пятнадцать? За что?! – взвизгнула она и тут же осеклась.

Но было поздно.

Жухлые брови Любови Владимировны медленно поползли вверх. Вареник изогнулся. Щёки порозовели.

– Что значит «За что?»? – Слова зазвучали глухо. Вся значительность в голосе исчезла. Руки зоотехника упёрлись в бока. – Да тут с одними вашими щенениями намучаешься…! По всему городу мотаться приходится…! И всё, между прочим, на общественном транспорте…! Машин не име-ем…! А выставки…?! – Любовь Владимировна задохнулась от негодования. – Да что я тут …?! – переводя дух и одёргивая полы пуховика. – Короче так…! Деньги вы можете, конечно, не платить! Как хотите! Но в таком случае, вы будете лишены членства в клубе, и, ни о какой родословной для щенков и речи не будет!

Отхаркнув всё это в лицо хозяйке, Любовь Владимировна как по команде «кругом» повернулась к выходу. Осознав масштабы разразившейся катастрофы, хозяйка бросилась следом, семеня слоновьими ногами.

– Ой!! О-ой!! Любовь…! Любовь Владимировна-а!! Погодите! Извините…!! Извините меня, пожалуйста!! Сама не знаю, что говорю! О, господи…! Ну конечно, мы заплатим деньги! Заплатим…! Что за день сегодня…? Может, чаю попьём?

– Да нет уж. Спа-си-бо! – Любовь Владимировна задержалась у двери, развернулась, грубо сжала хозяйке на прощание руку, и, вперив в неё уничтожающий взгляд прищуренных глаз, прошипела. – И не забудьте, шшто я говорила о том щенке. Я записала: «Полноценных щенков восемь». – И вышла, не закрыв за собой дверь.

Вечером хозяйка всё рассказала, пришедшему с работы мужу.

– А чё тут думать…?! – Рассудил тот, шумно запивая чаем картошку с селёдкой. – Напугали! Законники, ёптыть! – Он отламывал хлеб кусками, прямо от буханки. Его толстые, покрытые татуировками пальцы облипли крошками. – Сделаем как все. Продадим ссучат по шесть штук за каждого, а терпил попросим сказать, в этом тухлом клубе, что купили по полторы штуки. А кто откажется – до свидания. Пусть подавятся там, в клубе. А этого, дефектного, я Лёньке отдам. Он мастер. Он мне перо сгоношит. Его девки давно уже собаку клянчат, а баба денег не даёт.

– Какое ещё перо, Ген? А деньги?

– Дура! Перо – это… перо. Он этому козлу, главному инженеру, соседу своему, такую тычину подогнал, хоть в музей. А я чё, хуже?

– Какому инженеру? Какую тыч… тычинку? Машину ж брать собрались.

– Да всё, короче! Замолкни!

На том и порешили. И только маленькую Леночку такой исход никак не устраивал. Она-то и в правду поверила, что щенка оставят ей. В её маленькой головке уже созрел план. Она уже видела сотни переливающихся всеми цветами фантиков, полученных за щенка. Скривив ротик, она уселась у отгородки, и одной рукой поглаживая щенка по спинке, а другой, подперев подбородок, приговаривала:

– Да-а… Надули нас с тобой, толстенький. Надули.

Глава 2

С силой оттолкнув на противоположный край стола папку с документами, я вытянулся на стуле и с хрустом потянулся. На стене звякнули часы – шестнадцать тридцать. Всё! На сегодня хватит. Опершись о стол ладонями, я выскочил из-за стола и распахнул стеклянную дверь, открывающую выход на площадку пожарной лестницы. В лицо ударило весной. Уши наполнились птичьим гамом. Глаза непроизвольно закрылись под лучами яркого солнца. На перилах ожесточённо дрались два воробья. Дрались так, что летели перья, и совершенно не обращали на меня внимания. Самка сидела поодаль, и всем видом, как бы, хотела сказать: «Парни! Мне, в общем, всё равно, кто из вас победит. Только заканчивайте скорее, а то, мне ещё на яйцах сидеть!» Улыбнувшись этой мысли, я захлопнул дверь, закрыл кабинет и пулей вылетел из здания управлении фабрики. Пятница. Настроение отличное. Погода отличная. Завтра – на океан.

С этой мыслью я подходил к дому. Серая, четырёх подъездная пятиэтажка с номером двадцать один по Заводской улице, обосновалась на скале, нависшей прямо над фабрикой. А дальше, во всём великолепии раскинулась бухта. Берега затянуты поясом бетонных пирсов. Куда ни бросишь взгляд, всюду ершились стрелами портальные краны. И корабли. Корабли повсюду.

На скамейке у подъезда сидели соседские девочки – сёстры близнецы Мариша и Юличка. С их отцом, Севрюк Леонидом Сергеевичем, мы были знакомы давно, еще с тех времён, когда я начинал свою трудовую деятельность на фабрики в должности цехового механика. Леонид Сергеевич работал в моей бригаде и был классным слесарем, с золотыми руками и слабым характером. Потом, когда я занял должность главного инженера, мы стали соседями по лестничной площадке.

Мариша родилась на пять минут раньше Юли и считалась старшей. На её коленках дремал чёрный пузатый щенок, в локоть длиной

– Здрассте, Виктор Владимирович! – поприветствовали они меня хором.

– А, соседи? Привет. Кто это у нас тут? – Я погладил щенка по круглому животу.

Девочки ждали этого вопроса и затрещали наперебой, что папа принёс им щенка, что его назвали Вальс, что он мальчик и порода его водолаз, что у Вальса небольшой дефект на лапках и по этому, папин друг подарил его папе забесплатно.

Щенок проснулся, сладко и широко зевнул, потянулся и лизнул меня в руку. Тёплый язык оставил мокрый след на коже.

– Щенок хороший. Большой. – Нахваливал я Вальса. – Глазки блестят, шёрстка блестит, нос мокрый и холодный – значит, щенок не болен. И судя по животику, наверное, ест как бегемот.

– Ой, конечно, Виктор Владимирович. Кормим шесть раз в день. Папа говорит, что он растёт, как тесто на дрожжах. А мама уже не довольна.

– А, что так?

– Вальсик, ещё не привык и скулит по своей маме по ночам. А ещё, он делает лужицы и кучки на полу и коврах. А, ещё, когда ему жарко, он переворачивает чашечку с водой на пол, и ложится в лужу животиком.

– Ничего. Со временем он подрастёт и перестанет, – успокоил я сестрёнок.

Потом, я пообещал подарить им книгу по собаководству, зачем-то уже давно хранившуюся у меня.

– Ура-а!! – Девочки захлопали в ладоши. Побеспокоенный, щенок недовольно нахмурился.

– Спасибо, Виктор Владимирович.

– Пожалуйста. Извините, но мне пора. – Под протяжное и звонкое «Пока-пока-а», я вошёл в подъезд.

Так состоялось моё знакомство с Вальсом.

Удивил его взгляд. На секунду показалось, что на меня взглянул не щенок, а взрослое животное. В самой глубине его глаз сверкнул малиновой искоркой и исчез, еле уловимый огонёк зверя, оставив в душе неприятное ощущение.

Следующая моя встреча с Вальсом, состоялась месяца через два. Я не поверил своим глазам. По двору, с красной туфелькой в зубах, носился самый настоящий медвежонок. Массивная голова, толстенные лапы и вместо шерсти ещё щенячий пух бурого оттенка. На шее красовался новенький ошейник из жёлтой кожи. На ошейнике сверкала отполированная бирка из нержавеющей стали, на которой красивыми буквами было выгравировано одно слово – «ВАЛЬС».

Юличка, прыгая на одной ножке, пыталась догнать Вальса и отнять туфлю, которую он стащил с её ноги и никак не хотел отдавать. Маришка сидела на скамейке и ухахатывалась.

– Вальс! Фу! – У Юлички выступили слёзы на глазах. – Стой! Отдай! Отдай сейчас же!

Но щенок никак не реагировал на команды хозяйки. Отбежав от преследовательницы метров на пять, он бросал туфлю перед собой, припадал над ней на передние лапы и, высунув алый мокрый язык, поджидал, виляя хвостом. Но как только, Юля приближалась к нему, готовая схватить туфлю, он, в последнюю секунду выхватывал туфлю из-под самых рук, и с грозным рычанием уносился на следующие пять метров.

Юлька, дурочка! – заливаясь смехом, кричала Мариша. – Надень мою туфлю, да догони!!

Но Юля упрямо не хотела следовать совету сестры. Её лицо раскраснелось. Прядь волос прилипла к вспотевшему лбу. Обманув её в очередной раз, Вальс унесся в заросли полыни. Юля вернулась и уселась на скамейку рядом с сестрой, уставшая и разозлённая.

– Привет соседи! – Я присел рядом. – Как жизнь? Вальсик вырос, прямо медведь.

– Здрассте! – Мариша продолжала хихикать.

Юля сопела недовольно:

– Это не Вальсик, а хулиган какой-то. Он и дома всё перегрыз. Тапки сгрыз, ножку у тумбочки сгрыз. Мама его недавно даже веником огрела.

– А, папа говорит, что так нельзя. И в книжке, которую вы нам подарили, так же написано. – Мариша перестала хохотать над сестрой и сделалась серьёзной. – У него зубки режутся, и просто надо немного потерпеть. Мама уже один раз хотела его отдать дяде Саше, а папа её уговорил не отдавать. И, даже, с дядей Сашей из-за этого поругался. Дядя Саша в «Копай-Городе»* живёт и хочет Вальса к себе забрать. Что бы Вальс ему дом сторожил. А мы с папой не хотим, потому, что Вальсика там, на цепь посадят.