Игорь Олен - Погреб. Мистическая быль Страница 2

– Раша… – Макс думал. – Да, наша Раша… Ленчик, в деревню?

– Я на край света! – взвыла та. – Ро-ман-тично!!

– Вы? – спросил Макс.

– Как хочешь, – буркнул Влас в «кенгурятнике».

– На миру, – Хо вскрыл пиво, – как бы и смерть красна.

Дима чувствовал, что все рады. Макс – рад явить себя патриотом, Лена же – случаю с ним побыть. Рад Влас, бычьим обликом селу близкий. Рад, не понять чему, Хо: вдруг пиву? Дима был сам радёшенек, ведь разлука отложена. Тем не менее что-то в нём напряглось. В чём дело? В том, решил, что всегда всё планируют – а они план сломали.

– Карту глянь, – бросил Макс. – Отыщи, но не далее сорока кэмэ, место; да чтоб глухое… и чтоб вода ещё. Оторвёмся.

Дима, взяв карту, глянул. – Вот… поворот есть… Дальше налево… до Корпачей… Никольское… путь до Ивиц, где, вижу, речка. Звать её Ведма… Это ошибка? Может быть, Ведьма?

– Блеск! – Лена вскрикнула.

– Выбрали? – Макс вращал синим глазом. – Что не понравится – не моя вина.

– В путь, – двинул Влас подбородком в жёсткой щетине. – Как вундеркинд сказал. Он школу кончил.

– Как сказал бейби! – вставил Хо.

Съехав с трассы, мчали до Корпачей и вправо. Всюду облоги, старые фермы, остов от трактора… А дорога шла склоном с редкими суходолами. Впереди, вдали, шёл другой склон… Вот с. Никольское… Макс открыл окно. Зной влетел в салон с пылью, треском кузнечиков. Дима вдруг оглянулся. Влас играл на мобильнике; Хо пил пиво, прячась за линзами. Лена трогала завитки волос Макса, чуть наклонившись, смяв груди в красной футболке о его кресло. Дима смутился.

– Речка где? – Макс закрыл стекло. – Мы проехали сорок.

Дима опомнился от соблазна в красной футболке и прохрипел: – Не знаю. Речка на карте.

Путь свернул влево, в маленький суходол… Взлетели. И им открылось, чтó разделяло склоны: тот, коим ехали, и другой вдали за низиной: пойма, в пойме – посёлок.

Битый асфальт с трясением… Пыль столбом… Повороты меж каменных и кирпичных изб… В травах козы и овцы… Рылись две курицы… Бык ревел в кустах, и старуха на тёмном бревне никла в зное… Вдруг асфальт взрыла яма.

Макс тормознул.

– Боишься? – буркнул Влас.

Макс смеялся. – Мне что? Как вы прикажете. Лишь бы вам о’кей.

И джип тронулся вновь, накатом.

Ниже был мост, где стали. Как пыль осела, слушали, спустив стёкла, как шумит речка, чистая, с перекатом, резвая. За мостом шли ухабы в трёх направлениях: влево, вправо и вверх к клубу (в стиле ампира) жёлтого цвета.

Не было ни души в злом зное.

– Да, здесь прикольно! – бросил водитель.

– Так… – начал Дима с картой в руках. – Здесь Ивицы. Надо люд найти и снять домик у речки.

– Терра инкогнита! – Хо швырнул банку пива, что плюхнулась с моста в воду.

– Свинство! – фыркнула Лена.

– Что хочет женщина – хочут! – ржал Хо безумно.

Дима заметил выше по склону взмельки.

– Мяч, – объявил он.

Джип по грунтовой дороге вполз к зданию с грязно-жёлтым фасадом (в роще поодаль прятались избы). Близ было поле с сеткой в воротах. Там и пылила кучка подростков. Девушки ждали возле скамейки. Платья их – из дешёвых, лица копировали поп-звёзд. Стриженый здоровяк в трусах, с пивом в толстой руке, вёл мяч. Зрители и игравшие маялись в зное. К джипу крутнулись; гости не вышли, матч продолжался. Стая носилась с громкими матами.

Макс вдруг вылез, встал, руки в бёдра, и, когда мяч скакнул к нему, подхватил и повёл: танцевал с мячом, поддавал ему пятками да коленом, с носка посылал мяч вверх, бил лбом, жонглировал мяч спиной, боком, бёдрами, обходил встречных… Мяч как прилип к нему. Тело в майке и в шортах бликало, мышцы двигались. Он был как олимпиец, вышедший к смертным. Местные, обожжённые солнцем, плохо сложённые, наблюдали. Лена визжала.

«Пень!» – думал Дима.

Хвастанье Макса, мнившего, что им все восхищаются, здесь могло выйти боком. В место, где скука, где нет работы, где запустенье, где всё распалось и валит в дикость, где развлекаются, чтоб забыть про заброшенность, приезжает мажор на джипе в сто тысяч долларов, обаяшка-качок, являющий, что не зря, мол, вы тут, а я там, в пюпитрах, что вы ничтожества и вам жить так до гроба; мне ж – жить в Москве во благах, ибо я всё могу…

Впрочем, местных лишь пять без дев. Ну, а Влас стоит трёх. Случится – Макс с Власом всех побьют; они в школе всех били. Плюс ещё Хо… Побьют.

И уедут. Шанс с Леной сгинет. Пень Аполлон… Бахвал…

Стриженый парень смял своей лапой банку от пива и стал багровым. Макс пошёл поздороваться как ни в чём не бывало.

– Хай, брат!

– Н@х… – сронил здоровяк.

– Играете? – вёл Макс. – Плоскость дурная, поле со склоном, ровных мест нет, смотрю.

– Типа… – Стриженый затруднялся: драться, смириться?

– Что ж, мэн. Крузейро начал в бараке. Нынче он в «Челси»; классный клуб, премьер-лига. Слышал про «Челси»? Это английский клуб.

– Ну и…

– Звать как? Я, скажем, Макс.

– Ну, Коля…

– Няшные тёлки… Это ведь Ивицы?

– Типа Ивицы…

– Речка Ведьма?

– Речка? Ну, Ведма.

– Ведма так Ведма, – вёл Аполлон. – Мы с Чёрного… Собирались здесь оттянуться. Где тут нам домик снять, дня на два? – Он воззрился на местных, больше на деву у мотоцикла и остальных девиц.

– В Липки…

– Чё им те Липки? – встрял жилистый, лет семнадцати некто с острыми лицевыми чертами (как у хорька), весь пыльный, руки в карманах. Дима почувствовал: гнусный тип. – Им не Липки… – Жилистый сплюнул. – Чё им те Липки? Липки не катят. Ведьмин Кут лучше.

– Лучше? – спрашивал здоровяк.

– Слышь, лучше. – И паренёк хорьковатого вида ткнул его в бок, мигнув.

– Ведьмин Кут круто! – лыбился Макс.

– Поедем? – Вновь паренёк хорьковатого вида сплюнул.

– На фиг, – вставила дева близ мотоцикла, глядя на Макса. – Там не прикольно.

– Что там? – Макс, руки в бёдра, стал как скульптура, чтоб деве нравиться.

– Что? – стушевалась та. – Ну… там страхи.

– Страхи?

– Всякое… – ей как будто бы не хватало слов.

– Всякое, – фыркнул Макс. – Зона там? Аномалии? Космопорты пришельцев?

– Это… не знаю, – кончила дева.

– В зоне, слышь, я сидел, – хорьколицый вмешался. – Под Красноярском.

Макс продолжал деве: – Как зовут?

– Для чего? – Дева сбилась.

Он подошёл к ней. – Чтобы зафрéндить.

Лена полезла сразу из джипа; щурясь от солнца, брякнула, грудь вперёд: – Где здесь пляж у вас? Зной жуть вломный!

– Ты, – рыгнул стриженый здоровяк, – ты вниз канай тропкой, там есть плотина. Там, н@х, купайся… если купаться.

Лена, сняв шорты с красной футболкой, в стрингах красного цвета, в лифчике, стиснувшем налитую грудь, завихляла прочь. На неё все уставились.

Паренёк хорьковатого вида сплюнул. – Слышь, кент, твоя чува?.. В Куте чё в этом, знаешь? Там привидения. Сцышь? Слабо тебе?

Макс похмыкал. – Если там речка есть и людей нет – едем.

– Ведма там речка, а больше нет воды, – пробурчал здоровяк, взяв пиво, поданное мальцами.

– Штука с вас, – подчеркнул паренёк с хорьковатым лицом, вновь сплюнув.

Макс достал деньги и расплатился; после, обрызгавшись спрей-парфюмом, начал ждать Лену. Местные окружили джип.

Придя мокрая, Лена влезла в салон сердитая. Паренёк подсел в «кенгурятник», к хмурому Власу, что играл на мобильном. Дима заметил, как паренёк подмигнул своим. Те заржали. «Пакостно…» – сжался Дима. Он чуял «пакостность» на шоссе ещё, когда лишь повернули в глушь, пусть он этого сам хотел. Страстность к Лене выбилась страхом, сдобренным понтом Макса с лениной выходкой показаться от ревности перед местными чуть не голой. Все и глазели. Будь здесь одна она – не отделалась бы: трахнули б в хвост и в гриву, и нажила б забот, выпендрёжница…

Может, зря он волнуется? Он и сам смотрит Лене на грудь и ноги, в снах с ней в обнимку. Он сам – не лучше. Будь ночь и Лена, он, в общем, тоже бы…

Всё равно не так.

Что-то очень не так, он чувствует! Взять хоть карту: Ведьмина Кута – нету.

Сманивают? Тьма случаев. Паренёк подал знак, мигнув. Присные прибегут с ружьём, постреляют их, изнасилуют Лену, джип разберут в запчасти, сбагрят по сервисам. Глушь, облоги… Здесь можно год лежать на безлюдье, прежде чем сыщут.

Он видел Макса, ведшего свой джип с форсом.

Туп Макс, не чувствует! Но и Хо, прячась в тёмных очках, молчит. Рядом с ним, полуголая, Лена тоже не думает об опасности, а лишь злится, что её Макс (её!!) лип к местной… Да ещё Влас в «кенгурятнике», притворясь, что плевал на всех, шпарит в детские игры… Спрос, меж тем, с Власа, коль что не так пойдёт. Влас, будущий спецагент, не понял, как повернулось? Их в академии учат анализу ситуаций или не учат? Что, он не видит?!

Впрочем, Влас прав. Со всех сторон. Он ведёт себя грамотно, даже пусть заподозрил. Местные не полезут днём. Коль затеют что – ночью. Ночь всё покажет.