Джек Хиггинс - Сольная партия Страница 20

– Мне это абсолютно безразлично. – Микали поцеловал ее в шею. – В такой день, как сегодня, ничего не имеет значения. В Кембридже весна, а тебе надо идти работать.

– Только до конца недели, а затем наступит благословенный отпуск.

– Ох, не знаю, не знаю. Не нравится мне твоя работа. Жестокость, убийства, терроризм. Неподходящее занятие для женщины, хотя что я говорю? Ни для кого не подходящее занятие!

– Ладно тебе, – перебила Джона Кэтрин. – А как насчет твоей службы в Иностранном легионе в Алжире? Я же читала журналы. В какие игры ты сам тогда играл?

Микали передернул плечами.

– Я был просто мальчишкой. Записался в Легион под влиянием момента. Решение, основанное на эмоциях. Но ты действительно их выискиваешь. Вчера вечером кто-то рассказал мне, что ты работаешь с той немкой, ну, которая связана с группой „Баадер-Майнхофф". Я и не знал, что она здесь.

– Да, в Тангмере. В специальном правительственном учреждении недалеко отсюда.

– Понятно. Ты официально занимаешься ею?

После некоторого колебания Кэтрин ответила:

– Да, иначе бы я ее не увидела. Однако надеюсь, мне все же удалось завоевать ее доверие.

– Ведь именно она спрятала того типа, которого газеты величают Критянином, у себя в комнате, когда он застрелил министра из ГДР?

– Точно.

– Я в тот момент находился там. Выступал с концертом в университете. – Они встали и побрели по дорожке. – Не понимаю. Полиция наверняка добилась от нее описания внешности убийцы. Мне всегда казалось, что немцы весьма ответственно подходят к делам подобного рода.

– Он постоянно носил маску. Знаешь, вроде чулка на голове с дырками для глаз, носа и рта. Даже если бы она и захотела, то все равно не смогла бы описать его.

– Что значит – даже если бы и захотела?

Кэтрин Рили улыбнулась.

– Чтобы не скучать, он занимался с ней любовью.

– В маске? Наверное, очень неудобно.

– Не знаю. Не пробовала.

Позже, на пароме, Микали сказал:

– У меня на Гидре есть вилла. Знаешь такой остров?

– Да.

– Вдали от цивилизации. Туда можно добраться только на лодке либо перейти через горы пешком или верхом на муле. Впрочем, в доме есть телефон. Если заблудишься, достаточно найти столбы телефонной связи и идти вдоль проводов.

– Заблужусь?

– Ты же говорила, что с будущей недели у тебя отпуск. Вот я и подумал, не пригласить ли тебя на Гидру? У меня тоже есть три свободные недели, а потом мне надо быть в Вене. Подумай над моим предложением.

– Уже подумала.

Еще через несколько часов, в телефонном разговоре с Девилем, он сказал:

– По вашему совету я установил с ней контакт и могу заверить вас, что немочка не причинит нам забот. Все в полном порядке.

– Хорошо, значит, можно не беспокоиться. Что вы намереваетесь делать теперь?

– В субботу уезжаю на три недели на Гидру. С доктором Рили.

Девиль на миг утратил дар речи.

– Господи помилуй, Джон. Зачем?

– Просто хочется, – ответил Микали и повесил трубку.

6

Кэтрин Рили обедала в своем кабинете за столом у окна. В меню входили сандвичи с овощами, холодное молоко и очередной вариант письменной работы одного из самых слабых ее студентов.

Раздался стук в дверь и вошел Морган в темном свитере с высоким горлом и сером твидовом пиджаке. О его профессии напоминала лишь небрежно наброшенная на плечи армейская шинель.

– Слушаю вас, – коротко спросила Кэтрин, хотя сразу же догадалась, кто ее посетитель.

– Морган, – представился тот. – Аза Морган. Полагаю, главный суперинтендант Бейкер из спецслужбы говорил вам обо мне.

Кэтрин осмотрела его с головы до ног, не выпуская из одной руки сандвич, а из другой – ручку.

– Полковник Морган, не так ли? Аза Морган? Десантные части?

– Разве это имеет какое-нибудь значение?

– Я читала записки, что вы направили в Министерство обороны после Кореи. Ведь мои научные интересы лежат в той же области.

– Значит, у нас есть нечто общее.

– О, нет, – отрезала Кэтрин. – Увольте. Мне известно о кое-каких неприятностях, случившихся с вами на Кипре. Я навела о вас справки, полковник. В то время многие газетчики считали, что вы вполне бы подошли для службы в СС.

– Цель террора – терроризировать, то есть наводить ужас, – ответил Морган. – Так говорил Ленин. В двадцать первом Майкл Коллинз исповедовал ту же теорию. Он утверждал, что только так маленькая страна может победить большую. Городские партизаны – ваша специальность, доктор, поэтому вы не хуже моего знаете, как они действуют. Взрывы бомб в общественных местах, террор ради террора, преднамеренное уничтожение невинных людей. Женщин, детей. Мое пребывание на Кипре имело своей целью остановить их, что я и сделал.

– При помощи таких методов, которые подошли бы только гестаповцам.

– Нет, – ответил Морган. – Вы глубоко заблуждаетесь. Свой ценный опыт я перенял у китайцев. Они самым любезным образом преподали мне несколько личных уроков в лагере Типай в Манчжурии.

Кэтрин не отрываясь, смотрела на полковника, понимая, что ей следует дать ему отпор, но не могла этого сделать. Странно, ибо он воплощал в себе то, что она ненавидела больше всего на свете: власть, облаченную в мундир, военную машину, которая всасывала в себя молодых парней ее родной страны и бросала в пекло вьетнамской бойни.

– Гарри Бейкер предупреждал меня, что вы не любите легавых, – заметил Морган. – Но он ошибся. Ребенку ясно, что вы на дух не переносите людей в форме.

– Весьма вероятно. Морган закурил.

– Вот так-то лучше. Вы почти улыбнулись, и уголки ваших губ смотрят теперь вверх, а не вниз.

– Идите к черту, – фыркнула Кэтрин.

Морган присел на краешек стола.

– Смогу я повидаться с Гофман?

– Как я поняла из разговора с Бейкером, дело идет о покушении на Максвелла Кохена. Люди из спецслужбы полагают, что здесь снова замешан Критянин.

– Верно.

– И вы надеетесь выйти на его след с помощью Лизелотты? – Доктор Рили покачала головой. – Даже если бы она могла, она ничего бы вам не сказала.

– Потому что у них были там интимные отношения?

– Думаю, вы не поймете. Для такой, как она, Критянин почти бог. Символ всего, во что она верит.

– Попробую угадать. Чистое незамутненное насилие.

Кэтрин выдвинула ящик стола и достала брошюру на желтой бумаге.

– Вот что недавно прислали мне из Сорбонны. Напечатано одной из студенческих групп. Считается, что они находятся в университете для того, чтобы получать образование. Хорошенькое образование! – Она открыла брошюру. – Послушайте, какие советы демонстрантам здесь содержатся. При драке с полицейскими следует надевать кожаные перчатки. От ударов прикладами хорошо защищают газеты, во много слоев обернутые вокруг тела. Если принять одну противогриппозную таблетку за полчаса до начала выступления, а другую – сразу же после применения гранаты со слезоточивым газом, воздействие яда снизится в несколько раз.

– В первый раз вижу такое, – заметил Морган. – Следует запомнить. Так когда я ее увижу?

– Ну, если вам не жалко собственного времени… Машина у вас есть?

– Есть.

– У меня сеанс с Гофман в три часа. Туда ехать двадцать минут. Приезжайте за мной в полтретьего. А теперь, простите, мне надо работать.

Полковник взял чемоданчик и дождевик.

– Вы всегда зачесываете волосы назад? – спросил он.

– Какая, черт побери, связь между моими волосами и целью вашего визита?

– На вашем месте, девочка, я бы их распустил по плечам. Тогда в погожий день вы могли бы походить на нормальную женщину…

Морган тихо закрыл за собой дверь. Кэтрин Рили, окаменев, с открытым от изумления ртом уставилась на нее.

Комната свиданий в тангмерском специальном следственном изоляторе оказалась на удивление симпатичной. Обои с рисунком, ковер им под цвет, красивый стол, современной формы кресла. Лишь зарешеченные окна казались здесь совершенно не к месту.

– Очень мило, ну прямо очень, – заметил Морган, с явной иронией глядя в сад.

– Это необычная тюрьма, – пояснила Кэтрин Рили. – Это психиатрическое учреждение…

– …имеющее своей целью восстановление сил и здоровья пациентов. Так восславим же Господа.

Прежде чем Кэтрин успела ответить, заскрежетал замок, и в комнату ввели Лизелотту Гофман. Затем надзирательница удалилась, заперев за собой дверь.

Перед ними стояла маленькая некрасивая девушка с короткими светлыми волосами в потертых джинсах и джинсовой рубахе. Не удостоив Моргана взглядом, она спросила на превосходном английском:

– Кто ваш друг?

– Полковник Морган. Он хотел бы задать вам несколько вопросов. – Кэтрин Рили достала сигареты и, предложив их заключенной, дала ей прикурить.

– О Критянине, – уточнил Морган. Девушка резко обернулась на звук его голоса, однако лицо ее осталось бесстрастным. Затем она вновь посмотрела на Кэтрин Рили.