Том Клэнси - Зеркальное отражение Страница 20

Подавшись вперед, Роджерс поставил локти на колени:

– Сэр, ячейка "Грозная" названа в честь царя Ивана Грозного...

– Почему-то это меня нисколько не удивляет, – пробормотал Рахлин.

– Еще со времен русской революции эти люди действуют не ради денег, а во имя политических целей, – продолжал Роджерс. – Во время войны они были "пятой колонной" в нацистской Германии, впоследствии, в годы "холодной войны", устраивали мелкие пакости здесь, в Штатах. Так, нам удалось установить, что именно "Грозная" стояла за авариями первых беспилотных космических ракет, запущенных Центром космических полетов имени Маршалла.

– Откуда ячейка получает финансирование? – спросил Паркер.

– До самого недавнего времени, – ответил Роджерс, – этих людей опекали различные политические силы националистического и экстремистского толка, которым требовалась поддержка террористов. В середине восьмидесятых "Грозную" распустил Горбачев, после чего оставшиеся члены ячейки перебрались в Соединенные Штаты и Латинскую Америку, где объединили усилия с набирающей силы русской мафией, ведя борьбу против прозападного руководства новой России.

– Значит, Жанина они просто ненавидят, – заметил Линкольн.

– Вы попали в самую точку, – подтвердил Роджерс.

– Но если "Грозная" не связана с официальным российским правительством, – сказал президент, – как может она планировать какие-то действия в Восточной Европе? Никакую хоть сколько-нибудь значимую военную операцию невозможно осуществить без одобрения Кремля. Это не Чечня, где горстка генералов диктовала военную политику президенту Ельцину.

– Проклятие, – заметил Рахлин. – Лично я никогда не сомневался в том, что Ельцин не контролирует свое окружение.

– Совершенно верно, – согласился Роджерс. – Так что и сейчас в стенах Кремля может идти тайная борьба. То, что произошло в 1994 году в Чечне, явилось первым шагом к децентрализации власти в России. Это огромная страна, простирающаяся на восемь часовых поясов. Предположим, кто-то наконец опомнился и сказал: "Россия как динозавр, и ей для работы необходимо минимум два головных мозга".

Президент внимательно посмотрел на Роджерса:

– А действительно, кто-то уже задавался таким вопросом?

– Перед самым взрывом, господин президент, – ответил Роджерс, – мы перехватили заказ на рогалики, отправленный из Санкт-Петербурга в одну нью-йоркскую пекарню.

– Заказ на рогалики? – переспросил Беркоу. – Выражайтесь пояснее.

– Такой же была и моя первая реакция, – сказал Роджерс. – Наши люди бились над этой загадкой, однако увидеть в ней какой-то смысл стало возможно только после взрыва. Взяв тоннель под Ист-Ривер за отправную точку, наша ведущая криптограф предположила, что речь идет о плане Нью-Йорка.

– А остальные точки обозначают запасные цели? – спросил Идженс. – В конце концов, у террористов, атаковавших башни Всемирного торгового центра, также были запасные цели, в том числе тоннель имени Линкольна.

– Не думаю, – возразил Роджерс. – Наш аналитик пришел к выводу, что речь скорее идет об остановках на пути приготовления бомбы. Далее, Ларри, тут вы меня поддержите. Вот уже два месяца мы фиксируем интенсивное микроволновое излучение в районе Невы в Санкт-Петербурге.

– Определенно, там что-то варится, – подтвердил Рахлин.

– Сначала мы думали, что источником излучения является новая телевизионная студия, созданная в Эрмитаже, – продолжал Роджерс. – Однако теперь мы считаем, что телестудия является лишь прикрытием для какой-то совершенно секретной деятельности.

– Второй "головной мозг" динозавра, – сказал Линкольн.

– Вот именно, – согласился Роджерс. – Как выяснилось, финансирование осуществлялось из фондов Министерства внутренних дел, которое возглавляет Николай Догин.

– Проигравший президентские выборы, – напомнил Лоуренс.

– Он самый, – подтвердил Роджерс. – И еще кое-что. Британский агент, попытавшийся присмотреться к Эрмитажу поближе, был убит. То есть там определенно что-то происходит. И что бы это ни было – командный центр или военная база, по всей видимости, через заказ на рогалики это как-то связано со взрывом в Нью-Йорке.

– Итак, – подытожил Эйв Линкольн. – Мы имеем следующее: российское правительство или какая-то группировка в нем действует заодно с находящейся вне закона террористической ячейкой, а также, весьма вероятно, с русской мафией. Кроме того, судя по всему, эта группировка контролирует в какой-то степени российскую армию, что позволяет ей устроить в Восточной Европе что-то значительное.

– Совершенно верно, – подтвердил Роджерс.

Рахлин сказал:

– Господи, я с удовольствием лично зажарю этого хорька из "Грозной", когда он попадет к нам в руки.

– Уверяю, мы из него ничего не вытянем, – возразил Идженс. – Неужели вы полагаете, что этой мелкой сошке сообщили бы какую-нибудь важную информацию, после чего отдали его в наши руки?

– Это было бы весьма глупо, – согласился Рахлин. – Его отдали нам, только для того, чтобы мы смогли сохранить лицо, показать, насколько быстр карающий меч правосудия.

– Не будем относиться к этому пренебрежительно, – заметил Лоуренс. – Всем нам известно, что президенту Кеннеди пришлось вывести американские войска из Турции, чтобы заставить Хрущева убрать советские ракеты с Кубы. Широкая общественность узнала только о половине этой сделки, в результате – Кеннеди стал в ее глазах героем, а Хрущев – болваном. Поэтому, – закончил он, – будем исходить из предположения, что какой-то высокопоставленный член российского правительства через Санкт-Петербург приказал совершить террористический акт в Нью-Йорке. Это мог быть президент Жанин?

– Сомневаюсь, – сказал госсекретарь Линкольн. – Жанин хочет с Западом дружить, а не воевать.

– Можно ли быть в этом абсолютно уверенными? – спросил Беркоу. – Один раз мы уже обожглись на Борисе Ельцине.

– Жанину обострение отношений не нужно, – решительно произнес Линкольн. – Он последовательно выступает за сокращение военных расходов. К тому же Жанин и "Грозная" – заклятые враги.

– А что насчет Догина? – спросил президент. – Возможно ли, что это его рук дело?

– Он гораздо более вероятный кандидат, – согласился Роджерс. – Это Догин заплатил за тот центр в Петербурге, который, скорее всего, подчиняется лично ему.

– Есть какая-либо возможность переговорить обо всем с Жаниным? – спросила Тоби Грумет.

– Я бы не стал рисковать, – сказал Роджерс. – Даже если сам он не имеет к случившемуся никакого отношения, высока вероятность, что в его ближайшем окружении есть предатель.

– Итак, что вы предлагаете, Майк? – язвительно произнес Беркоу. – У меня складывается впечатление, что всего один взрыв мастерски вывел Соединенные Штаты из игры. Господи, помнится, в былые времена подобные события гальванизировали нацию, заставляя нас вступить в войну.

Роджерс сказал:

– Стив, эта бомба нас не остановила. Наоборот, в стратегическом плане она, возможно, даже нам помогла.

– Это еще чем? – удивился Беркоу.

– Те, кто за этим стоит, теперь, вероятно, успокоятся и решат, что можно не присматривать за нами внимательно, – объяснил Роджерс. – То же самое думали Советы про Гитлера, подписав Пакт о ненападении.

– Они ошиблись, – сказал Линкольн. – Германия все равно напала на них.

– Вот именно, – подтвердил Роджерс. Он повернулся к Лоуренсу: – Господин президент, предлагаю сделать то же самое. Разрешите мне направить в Санкт-Петербург тактическую группу "Бомбардир". Как и было обещано, мы ничего не станем предпринимать в Восточной Европе. Больше того, мы полностью устранимся из происходящего, и старушка Европа вздрогнет от страха.

– Определенно это соответствует нынешним настроениям американского народа, – сказал Линкольн.

– А тем временем, – продолжал Роджерс, – "Бомбардир" разберется с этими людьми, начиная с "головного мозга" и дальше по цепочке.

Президент Лоуренс поочередно вгляделся в лица присутствующих. Роджерс почувствовал, как меняется общее настроение в Овальном кабинете.

– Мне это нравится, – наконец нарушил молчание Беркоу. – Очень нравится.

Президент подошел вплотную к Роджерсу.

– Так сделайте же это, – сказал он. – Принесите мне голову Большого страшного волка.

Глава 16

Воскресенье, 20.00, Лос-Анджелес

Поль Худ сидел в шезлонге на берегу открытого бассейна гостиницы. Рядом на столике лежали пейджер и сотовый телефон, а панама была низко надвинута на лицо, чтобы его никто не узнал. Сейчас бывший мэр Лос-Анджелеса был не в том настроении, чтобы пережевывать прошлое со своими бывшими избирателями. Если бы не подозрительное отсутствие загара, Худа, наверное, можно было бы принять за независимого кинопродюсера, полностью погруженного в себя.