Гордон Томас - Охотники за человеческими органами Страница 21

— Привет, босс, не ждал вас здесь. У вас же еще месяц до тренировки.

Мортон приветственно махнул рукой.

— Я проездом, Майк.

Он разыскал Майка в самом конце войны в Заливе. Когда республиканские гвардейцы Саддама окружили Майка, тот положил целый их взвод, прежде чем смыться на их же танке. Группа состояла отнюдь не из коротышек, но Майк все равно возвышался над всеми, кроме Мортона.

Майк повернулся к Карбери.

— Так что вам нужно? — спросил он.

— Поработать, — жизнерадостно ответил Карбери.

Майк сморщил нос, но вид у него был довольный.

— Нам нужно проверить это в самых крутых условиях, — добавил Куирк, доставая из своей сумки разнообразное оружие: пистолеты, духовые трубки, дротиковые ружья. Он повернулся к Мортону. — Стамп мог быть убит из любого из них.

Раздав оружие кое-кому из своих стрелков, Куирк открыл жестяную коробку, вытащил какой-то предмет размером с дробинку и, зажав его двумя пальцами, показал Мортону:

— Мы сделали капсулки из смеси смолы и масла, которая растворяется с той же скоростью, что настоящая. Работать без настоящей капсулы было потруднее, чем обычно.

— Что-то не припомню, чтобы тебя это раньше смущало, Джонни, — улыбаясь, вставил Карбери.

— Ты сейчас смотри хорошенько, Шон. В один прекрасный день мы соорудим такое, что оставит тебя без работы!

— Джентльмены, если вы готовы, давайте начинайте свою пьесу, — сказал Майк. Колкие шутки были не по его части.

Куирк быстро раздал дробинки и объяснил стрелкам, как пользоваться оружием:

— Помните, все стволы работают на сжатом воздухе. Прежде чем стрелять, нужно подойти на близкое расстояние.

Мортон повернулся к парню с пистолетом-трубкой.

— Я бы хотел попробовать этот.

Стрелок вручил ему ствол и присоединился к тем, кто изображал из себя мишени.

— Правила обычные, — обратился к ним Майк. — Одно попадание — и вы выбываете. Возвращаетесь сразу сюда. — Когда они направились к разным декорациям, Майк повернулся к Мортону: — Чему отдадите предпочтение, босс?

— Я возьму джунгли, — сказал Мортон.

Майк кивнул и пошел назад к контрольной кабине в сопровождении Куирка и Карбери, а Мортон двинулся с остальными стрелками к декорациям.

Войдя в джунгли, Мортон сразу почувствовал, как тяжелая влажность начала пропитывать все вокруг. Давным-давно он выучил законы подобных мест. Они были просты — нужно полностью полагаться на собственные силы, потому что здесь выявляется самая суть того, что ты собой представляешь. В одной руке он держал трубку, в другой — дробинку. Ноги легко двигались по земле. Время от времени он останавливался и прислушивался к шорохам. Они с Майком провели много часов, выбирая подходящие звуковые пленки для проигрывания через скрытые динамики. Теперь же, углубившись в сырые и мрачные декорации, он забыл, что звуки шли из динамиков, а запах гнили распространялся с помощью аэрозоля. Он забыл обо всем.

Парень, служивший его мишенью, работал отлично, он не выдал себя ни одним неосторожным шагом. Сверху донесся крик обезьян. Мортон посмотрел туда — листья не шевелились. Уголком глаза он заметил впереди и чуть справа какое-то движение.

Согнувшись пополам, Мортон поразительно быстро и бесшумно побежал к тому месту, где видел мишень, но человек пропал. Он двинулся дальше, время от времени останавливаясь и прислушиваясь. Почва здесь была влажной. Он остановился. Никаких следов ног. Мортон отступил назад, и тут увидел его, на этот раз слева. Человек исчезал в одном из кроличьих садков, каких было полно в джунглях, двигаясь быстро, как заяц. Мортон ринулся вперед, чтобы перехватить его, когда он вынырнет с другой стороны. Присев на корточки, он укрылся за пнем, прижав трубку к губам, готовый вставить дробинку. Мишени нигде не было — должно быть, он улизнул по какому-нибудь боковому проходу в садке. Мортон поднялся на ноги и снова принялся за поиски.

Вдруг он заметил мишень — человек стоял лицом к нему, всего в нескольких ярдах. Быстрым движением Мортон приставил трубку к губам, вставил дробинку и дунул. Дробинка разорвалась у шеи мужчины.

— Не повезло, сэр, — раздался голос за его спиной.

Мортон круто развернулся и понял, что выстрелил в одно из хитро установленных Майком зеркал.

Вдвоем они вышли из декорации.

Следующий час Мортон провел в полной изоляции в сферической камере, которая была устроена в комнате, примыкавшей к «Месту Майка». Сделанная из стали, она напоминала гигантский мяч для гольфа. Ее форма была тщательно разработана японскими изобретателями: они хотели напомнить своим покупателям — птицам самого высокого полета в мире бизнеса, — что в шаре восстанавливаются и физические, и духовные силы. Поначалу Мортон скептически относился к подобным обещаниям, но после первых же испытаний понял все преимущества шара.

Раздевшись догола в раздевалке, примыкающей к шару, он принял душ и все еще мокрый вошел в тамбур перед круглой дверцей. Закрыв за собой дверцу, он улегся на кровать, натянул на себя прикрепленные к ней ремни, надел шлем с наушниками и немедленно погрузился в полную тьму и тишину. Он почувствовал, как кровать мягко вздрагивает, погружаясь в бак с водой. Температура воды тщательно контролировалась, чтобы оставаться все время приятной, в нее добавили не менее дюжины разных солей для плавучести.

Подвешенный на ремнях, он дрейфовал где-то между забвением и вечностью. Постепенно мозг опустошался, пока не достиг той стадии, когда он ощутил, что неспособен ни на одну серьезную мысль. Потом так же постепенно он вновь начал думать. И пока он плавал, разные возможности стали намного яснее, и он примирился с мыслью, что к вещам, которые не должны происходить на самом деле, нужно относиться как к реальным. А потом снова принялся думать о Густаве Ромере.

Глава 12

Когда доктор Маркус Грубер, главный врач частной клиники, постучался и вошел в палату Дитера Фогеля, банкир опустил диктофон, даже не подумав скрыть раздражение. Покрывало кровати было завалено использованной бумагой для факса, а телевизионный экран в углу настроен на закрытый внутренний канал Бундесбанка. Рядом с медицинским оборудованием на каталке возле кровати стояли факс и многоканальный телефон.

— Я вижу, вы не отрываетесь от дел, герр Фогель.

Доктор Грубер был плотным мужчиной средних лет, хотя определить его возраст было трудно, поскольку все связанное с ним носило характер хорошо скрываемого секрета. Даже когда он говорил, ни одно слово не выделялось ударением.

— Единственное, чего вам не хватает, это вашей секретарши, — добавил он.

— Она приходит два раза в день, чтобы забрать пленки, — бодро произнес Фогель. — И, я надеюсь, вы пришли сообщить, когда я смогу уйти отсюда.

Доктор Грубер не обратил на завуалированную просьбу никакого внимания.

— Как вы себя чувствуете?

— Отлично. Отдых пошел мне на пользу. Но я уверен, приступ был вовсе не таким серьезным, как мы все полагали.

— Как сердечный приступ — да.

— Так когда же я выписываюсь? Здесь я нахожусь в некоторой изоляции, между тем многое из происходящего требует моего личного участия.

Фрау Зауэрман говорила, что никаких звонков по его личной электронной почте не поступало, это внушало беспокойство. Кранский обещал доложить к этому времени, хотя, может быть, он ждет, когда Фогель выйдет из больницы?

— Разумеется, скорее всего, так и есть, — пробормотал доктор Грубер и взглянул на монитор, следящий за сердцем, как бы предлагая подумать о другом. — Я вижу, газеты гадают о ваших следующих действиях на финансовых рынках.

Фогель сумел взять верный беззаботный тон:

— Вы слышали историю про безногого, который пытался учить других бегать? — спросил он — Бедняга знал теорию, но не мог применить ее на практике. Вот так и со средствами информации — одни разговоры и никаких фактов. Всезнайки на костылях.

— Всезнайки и костыли. Мне это нравится! — Доктор Грубер прислонился к стене и скрестил руки на груди. — Всезнайки и костыли. Мне это очень нравится.

— А вам нравится то, что вы видите на мониторе? — спросил Фогель, стараясь, чтобы вопрос прозвучал небрежно.

Доктор Грубер позволил своим темным глазам остановиться на пациенте. Голос канцлера был настойчив: Скажите ему правду. Он решит, что нужно делать — для себя и для страны. Политический подход. Но подтекст совершенно ясен; стоит лишь прочесть финансовые странички газет, чтобы понять это. Валютная стабильность Германии — теперь, когда страна наконец выскочила из спада — осторожно подходит к тому, чтобы снова стать финансовой мощью не только Западной Европы, но и Восточной и даже за ее пределами. И очень многое будет зависеть от решений, принятых его нетерпеливым и важным пациентом. Лучшего времени и впрямь не найти.