Лев Пучков - Джихад по-Русски Страница 21

Особенно впечатлил и запомнился Ибрагим Оглы из «Угрюм-реки». Как сложились их отношения с Прохором Громовым, Саша помнил смутно (а зря! Надо было мораль извлекать, а не заглатывать впечатления…), но образ Ибрагима отчего-то навсегда остался в его большом таежном сердце.

Ибрагим! Как только ингуша представили, в воображении Саши тут же мелодично зазвенела ассоциативная цепочка, накрепко сковавшая того, Прошкиного, Ибрагима с нонешним. Такой же здоровый, волосатый, наглый, как танк, и страшно обаятельный — шалые разбойные глаза (щас зарэжю, ссс-ким башка дэлать будим!!!), обещавшие беспощадную месть врагу и преданность другу до последней капли крови. Правда, насколько помнил Саша, тот Ибрагим был черкесом, но это мало меняло суть дела. Ибрагим умел дружить с кавказской широтой и щедростью, умел любить и ненавидеть. Сильная, яркая натура, сильные чувства… По ходу дела выяснилось, что он в свое время также окончил НИИЖТ — только пятью годами позже Саши — и занимался в Новосибирске сходным бизнесом, связанным с ГСМ.

Долго рассусоливать не будем — погуляв в городе детства, Александр Евгеньевич забрал ингуша в Москву. Земляк, душа-человек, обязан по гроб, что вытащил в столицу и поднял в положении: вот сколько мотивов сразу. Национальность для бывшего инженера-путейца роли не играла — воспитанный в духе сибирских каторжан-космополитов, он никогда не задумывался над этническими проблемами вселенского масштаба, а оценивал человека с позиции его полезности и личностных качеств.

Ибрагим доверие оправдал. Не найдя вакансии в фирме, Александр Евгеньевич оформил его «помощником президента по особым поручениям». Ингуш и помогал во все лопатки: с утра до вечера крутился под ногами, испрашивая для себя занятие, ревностно выполнял все возложенные на него задачи и за короткий срок изрядно преуспел в освоении специфики жизнедеятельности фирмы. Друзей в «Ире» не завел: за людей считал только сильных рисковых мужиков, каким был сам и Саша-кунак, к остальным источал холодное равнодушие, более похожее на презрение. Старожилы «Иры» косились и пожимали плечами — пришлый, чужой, надменный, загадочный и нелицеприятный, как с таким дружить? В столице ингуш быстро обрел связи с земляками-кавказцами, каковых сыскался целый клан, и неожиданно оказался крайне полезен при решении извечных проблем с загребущим «Концерном», который никогда не упускал самостоятельную «Иру» из поля зрения, извечно желая врастать этот аппетитный кусочек в свою могучую полукриминальную плоть. Так, когда решался вопрос образования районного филиала, Ибрагим дважды катался на «стрелки» с какими-то «левыми» бойцами «Концерна», привлекая в качестве вспомогательной команды своих земляков (номенклатурного внушения сверху оказалось недостаточно: новая «земля» — новые люди, к великому стыду бывшей правящей верхушки). Раз «отмазал» Александра Евгеньевича — спас его от больших неприятностей, вызванных нетактичным поведением последнего. Президент — могучий и бесстрашный, рабуха-парень! — попросту выкинул из кабинета товарищей из «Концерна», явившихся в очередной раз пообщаться на предмет совместного ведения дел. Да надоели! Сколько можно! Вам же русским языком объяснили — не лезьте! Вот и выкинул. И помял слегка при том — косточка там у кого-то неэстетично хрустнула.

— Ты покойник, Кочерга! — сообщили ему спустя полчаса по телефону хорошо поставленным голосом с едва заметным чеченским акцентом. — За такой беспредел твоя «красная крыша» тебя не отмажет, можешь мне поверить. Завтра в восемь вечера будь в Химках — у плотины, как из города ехать. Будем решать, что с тобой делать. Не приедешь — завалят тебя прямо в офисе. Все — я сказал. Не забудь — завтра, в восемь вечера…

Саша. хоть бесшабашен был и храбр, но в меру благоразумен и о криминогенной ситуации в столице понятие имел. Озаботившись положением, он не позволил амбициям возобладать над здравым смыслом, а быстренько перезвонил тестю и изложил суть проблемы.

— Все решим, не переживай, — пообещал отец Ирины. — Вот еще проблемы!

А через часок перезвонил и смущенно поправился:

— Решить-то, конечно, решим, но… Ты бы поехал к тем людям, извинился за грубость и того… компенсацию, что ли, за нанесенный ущерб… Я тут проконсультировался… в общем, не надо было так себя вести. Повежливее надо. Сейчас всяких развелось — они же в суд не подают за оскорбление, сами разбираются…

Растерялся Саша. Задумался, веком задергал — к кому ехать, кого искать? Отправляться прямиком в головной офис «Концерна» страшно не хотелось. Во-первых — враги. Три года от них всячески отбрыкивался, избегая общения, — это они его домогались как могли, а он ведь даже ни с кем из руководства не знаком!

Во-вторых, имелось вполне закономерное опасение, что «Концерн» специально инспирировал этот незатейливый инцидент — зная крутой нрав президента «Иры», нетрудно спрогнозировать, как он будет вести себя в той или иной ситуации. А если так, то руководство «Концерна», не моргнув глазом, откажется от своих «бойцов» и «черных адвокатов» и начнет планомерно давить. Никого-то мы не посылали, и вообще — все это провокация. А давайте-ка с вами обсудим кое-какие вопросы в части, касающейся перспективы совместного функционирования в одном русле — понимай, под одной «крышей». Чтобы не лезли всякие, не докучали занятому человеку. Это что же — три года борьбы за независимость псу под хвост? Нет, ехать в «Концерн» ни в коем случае не стоит. Но жить-то хочется? Ага, обязательно. И как же быть?

Вот тут-то и выручил Ибрагим — окончательно и бесповоротно. На кого он там вышел из своих соплеменников, кому кланялся в ноги — Саша в подробности не вдавался. Важен результат.

«Развели»! Без претензий. Без участия обидчика и его извинений. Понадобилось лишь «отстегнуть» три штуки баксов — тому, у кого косточка хрустнула. И больше никто не лез, как будто забыли про «Иру».

— Чудеса, — недоверчиво сказал юрист фирмы — конченый скептик Лева Коновалов, хорошо разбирающийся в «понятиях» и прочих перипетиях теневой стороны делового мира. — «Концерн» вот так запросто простил наше хамство? Да-а-а уж… Вот это Ибрагим, вот это клад! И где он такого «разводящего» нашарил? Чудеса! Далеко пойдет, если пуля не остановит. Ты вот что… Ты бы присмотрелся к нему повнимательнее…

Однако Александр Евгеньевич брюзжание Левы пропустил мимо ушей: тот все — даже факт собственного рождения — подвергал сомнению, работа такая. А Ибрагим в очередной раз доказал свою безграничную преданность, можно сказать, на амбразуру бросился, черт знает чем рискуя. Какой там «присмотреться повнимательнее»?! За деяния, даже втрое менее значимые, президент «Иры» привык отличившихся по-царски награждать. Подними человека, поддержи его рвение, оцени как следует — он воздаст потом сторицей. Старая капиталистическая концепция, перенятая у загнивающего Запада. И специально для друга-ингуша ввел в штат фирмы новую должность, необходимость которой ранее никто по недомыслию не ощущал: вице-президент.

Старожилы пожали плечами, но возражать не стали, сочтя назначение не более чем очередной прихотью своенравного шефа. Что такое этот «вице» при живом президенте? Заместитель, что ли? «Сам» все решает сам, а когда в отсутствии — коммерческий за него, всегда так было. Хочет, так пусть себе куражится — и хрен с ним, хуже от этого никому не будет.

Вот так получилось. А на деле вышло, что Ибрагим декларативно стал вторым человеком в «Ире». Спустя всего-то полгода после появления…

… Адил появился ровно в половине восьмого, как договаривались. Степенно вышел на крыльцо, приложил ладонь к бровям, всматриваясь в стоявшую неподалеку знакомую машину, затем приветственно вскинул руку и вернулся в вестибюль. Через остекленный тамбур Александр Евгеньевич мог рассмотреть, что вахтерша, которой молодой сын гор что-то сказал, послушно вышла из-за конторки и усеменила по лестнице на второй этаж.

— Командир нашелся, — индифферентно буркнул Александр Евгеньевич, ничуть не удивившись. Адил и его соплеменники, что называется, «держали шишку» в общаге мединститута. Явление обычное и давно ни у кого не вызывающее раздражения: русские привыкли, что в большинстве подобных учреждений у нас всегда верховодят выходцы с Кавказа или представители некоторых других мусульманских народностей нашей необъятной Родины. Жесткая клановость, большая жизнеспособность, нежели у славян, напористость, постоянная готовность к силовым методам решения проблем — эти качества не перешибешь никаким этническим перевесом и установленными в законодательном порядке нормами цивилизованного общежития.

Отправив вахтершу с поручением, Адил вновь вышел на улицу, чтобы присоединиться к Александру Евгеньевичу — поздороваться, перекинуться дежурными приветственными фразами.