Илья Бушмин - Законы улиц. сборник Страница 21

– Дочка, мне ребрышек взвесь, пожалуйста, рублей на двести, – шамкала беззубым ртом старушка, теребя в руках мятые купюры. Продавщица, взвешивая мясо, бросила Сиплому:

– Петь, еще наруби.

Сиплый угрюмо кивнул, извлекая из холодильника кусок неразделанного мяса с синей печатью ветинспекции. Сидякин в это время промывал под краном говяжье филе, изредка косясь на Сиплого. Тот выглядел хмурым и озадаченным.

– Петро, все нормально?

– Пойдет, – кратко бросил тот и, пристроив на разделочном столе кусок мяса, взмахнул топором.

Давыдов уже несколько дней дежурил в павильоне напротив. Фотоаппарат был нацелен на отдел номер «15». На дисплее фотокамеры мелькали подходящие и уходящие покупатели. К этому времени все эти люди для Давыдова слились в одну серую массу. Он коротал время, листая мужской журнал и лишь изредка поглядывая на дисплей фотоаппарата.

Но, бросив на камеру очередной взгляд, Давыдов нахмурился.

Около отдела номер «15» стоял высокий и худой тип в джинсовой куртке. Ему было чуть меньше 30. Поигрывая в руке ключами от машины, он обратился к продавщице:

– Фарш говяжий есть?

Сиплый напрягся, услышав знакомый голос. Он обернулся, обменявшись взглядами с покупателем. Вытерев руки об халат, Сиплый подошел к прилавку.

– Валь, это последний. Выбери пока кусок, который накрутить надо. А я покупателя отпущу.

– Это с каких пор…? – начала было удивленно возмущаться продавщица, но Сиплый цыкнул на нее:

– Иди.

Лютый взгляд Сиплого заставил ее оторопеть, и она, ни слова больше не говоря, юркнула вглубь отдела. Сиплый встал за прилавок. Отрывая пакет, он осведомился:

– Сколько?

– А сколько здесь? – худой покупатель ткнул пальцем в лоток с фаршем.

– С полкило.

– Ну вот это и давайте.

Пока мясник лопаточкой перекладывал фарш в пакет, худой покупатель очень тихо, чтобы его слышал лишь Сиплый, произнес:

– Ты под колпаком. Сворачивайся.

По лицу Сиплого пробежал страх, но он быстро взял себя в руки. Плюхнув пакет на весы, он громко сообщил:

– Шестьсот грамм. Пойдет? – и тихо добавил: – Как, б… дь, они умудрились?

– Кто знал? – Сиплый покачал головой, принимая у покупателя деньги. – А симка? Кто тебе ее купил?

Сиплый обернулся на Сидякина. Худой покупатель кивнул и, принимая пакет, дежурно улыбнулся:

– Спасибо.

– Приходите еще, – хмуро буркнул Сиплый, провожая подельника взглядом.

За всем, происходящим у прилавка, в объектив фотоаппарата пристально следил Давыдов. Пока Сиплый говорил о чем-то с высоким типом в джинсовке, незнакомец стоял спиной к камере – Давыдов мог видеть лишь его затылок. Но когда тип уходил, Давыдову удалось разглядеть его лицо.

– Охренеть! – выдохнул он, делая снимок. После чего сорвался с места и, вылетев из отдела, побежал по коридору. На ходу Давыдов выхватил телефон и набрал Аксенова. – Дэн, Худой был у Сиплого! Он сейчас уходит!

– Можешь догнать?

– Пытаюсь!

– Ничего не делай, проследи его до тачки. Он на колесах! Нам просто нужен его номер!

Давыдов, пряча телефон в карман, уже бежал вниз по лестнице. Быстро пересек проход в торговом зале первого этажа, в дверях чуть не сбил грузчика с коробками и вылетел к мясному павильону. Повсюду были люди. Быстро озираясь, Давыдов разглядел в двух десятков метрах от себя макушку Худого – тот удалялся вдоль торговых рядов. Давыдов направился за ним.

Они шли вдоль рядов, поворачивая. Худой не спешил, но нигде не задерживался. Его затылок Давыдов постоянно видел впереди, в окружении толкающихся в проходах людей. Обходя их, Давыдов догонял Худого. И не сводил с него глаз.

– Осторожнее, твою мать!

Давыдов едва не налетел на тележку с товаром, которую толкал грузчик. Давыдов отскочил в сторону. Грузчик, матерясь сквозь зубы, протащил тележку, и Давыдов бросился вперед. Но вдруг с ужасом понял, что не видит Худого. Он исчез! Давыдов ускорил шаг, отчаянно вертя головой и скользя глазами по каждому затылку.

Вокруг были десятки, если не сотни людей: бродили по рядам, приценивались, торговались, покупали и продавали. Но Худого среди них не было.

– Твою же налево, – чертыхнулся Давыдов.

А в мясном павильоне никто и не подозревал о попытке установить личность Худого. Но после визита незнакомца Сидякин обратил внимание, что Сиплый замкнулся и ощетинился – и до вечера он вел себя, как бирюк. Когда Сидякин пытался заговорить с ним, тот отделывался односложными репликами. По окончании рабочего дня Сидякин, как обычно, хотел предложить Сиплому выпить по бутылке пива и посидеть на остановке, но тот лишь буркнул «У меня дела».

Возвращаясь домой на маршрутке, Сидякин нервничал. В его душе копошилось ощущение, что произошло что-то непоправимое, страшное. Сидякин пытался развеять его, но ощущение не уходило. Что с Сиплым? Да, Сидякин сдал его ментам, но… но ведь Сиплый просто не мог этого знать! Все, что Сидякин сказал ментам – о планирующемся разбойном нападении на супермаркет. Однако налет планировался на выходные – а сегодня только пятница. Телефон Сиплого? Если бы он связался с Жилой по этому телефону, менты уже бы повязали их обоих. Сиплый просто не появился бы сегодня на работе.

Что происходит, Сидякин не знал.

Сиплый вечером делал все, как обычно. Выбравшись на остановке из автобуса, он двинулся к дому. По пути зашел в магазин, купил пельменей и пива. Двигаясь по двору, он пытался разглядеть кого-то, похожего на мента. Из незнакомцев были лишь двое мужиков, которые матерились и копались под капотом старенькой «пятерки». На ментов не похожи.

Когда Сиплый скрылся в подъезде, один из мужиков вытер руки тряпкой и сообщил по рации:

– Объект в адресе, можно крепить.

Как раз в это время Сидякин подходил к своему дому. Отперев калитку в воротах, он вошел во двор и двинулся к дверям дома. Пока Сидякин отпирал замок двери, он услышал звук подъезжающей машины. На секунду в голове мелькнула мысль: «Неужели опять мусора?». Поколебавшись, он шагнул к воротам.

В это время в калитку вошел Жила. Увидев бритоголового амбала, широченного и высокого, на полторы головы выше хозяина дома, Сидякин почувствовал, как сжимается от ужаса его сердце.

– Ты… Ты от Сиплого?

Жила шел прямо на Сидякина. Его лицо имело такой свирепый и безжалостный вид, что Сидякин сразу все понял. Жила пришел за ним.

Выставив перед собой ключ и держа его, как нож, Сидякин выдавил:

– Э, не походи! Что тебе…?

Жила не останавливался. Сидякин бросился бежать, но тут же мощная рука схватила его за воротник и дернула назад. Чувствуя, что падает, Сидякин изловчился развернуться и попытался со всех сил оттолкнуть амбала.

Жила одним движением левой перехватил его руку и врезал правой по локтю Сидякина. Сидякин услышал чавкающий-хрустящий, тошнотворный звук, увидел, как его рука вывернулась в локте назад – и лишь после этого его пронзила такая боль, что он заорал:

– Аааа! Не надо! Я ничего не…!

Жила не собирался ничего слушать. Короткое движение – и между ребер Сидякина, прямо в районе сердца, вонзилось широкое зазубренное лезвие десантного ножа.

Через полтора часа в полумраке двора стоял Аксенов, освещая фонарем растерзанный труп Сидякина, утопающий в луже собственной, уже запекающейся крови. Паталогоанатом равнодушно комментировал:

– Удар профессиональный, сильный, прямо в сердце. Вторым ударом ему перерезали горло. Знакомый почерк?

– Знакомый, – сдержанно ответил Аксенов.

Он был подавлен. Очередной труп. За этот месяц Аксенов увидел больше крови, чем за последние два года. Ханыгина. Долгов. Молотов. Охранник в «Почти даром». Теперь Сидякин… Жила оставлял за собой горы мертвецов. Как киношный маньяк из дешевого американского боевичка. В голове не укладывалось. Все это было за гранью той жизни, в которой привык существовать Аксенов.

Из дома вышел Колокольцев.

– Внутри ничего, ни следов обыска, ни погрома, ноль.

– Жила туда не заходил, – сказал Аксенов. – Он приехал завалить Сидякина.

– Зачем?

Аксенов вздохнул и вышел на улицу. Перед домом стояли несколько полицейских машин, освещая погружающийся в ночь квартал вспышками сине-красных проблесковых маячков. В стороне Фокин разговаривал с соседом. Тот самый сосед, во двор которого вчера вечером Сидякин запустил сверток с анашой.

– Я услышал, как он кричит, – бубнил сосед. – Думаю, опять полиция. Или дружки какие-нибудь. Ну, интересно же! Вдруг опять ко мне во двор закинет какую-нибудь гадость, как вчера?

– Плохая привычка, – согласился Фокин.

– Я в окно выглянул. А перед его домом машина стоит. В нее потом какой-то мужик сел, и машина уехала.

– Что за мужик?

– Я откуда знаю? У меня зрение думаете хорошее? Мне 55 лет!

– А машина?