Говард Фаст - Синтия Страница 21

В гостиной я увидел объект — или точнее, объекты — моего поиска. Высокая, хорошо сложенная молодая женщина сидела в кресле в состоянии полного ступора. На полу, вытянувшись во весь рост, лежал молодой человек. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы сказать: это был граф Гамбион де Фонти, он же Валенто Корсика. Это был ухоженный и вполне пригожий молодой человек. В петлице у него была белая гвоздика, что делало его похожим на упавший на пол манекен, из тех, что красуются в витринах универмагов. Но из манекена не может хлынуть кровь, а у этого человека на полу из трёх пулевых ран в груди обильно текла кровь.

В комнате было ещё четверо мужчин, один из них отличался невероятной тучностью. «Толстяк Ковентри» — мелькнуло в моём мозгу. Странное имя… И тут я вспомнил, что говорил мне Ротшильд.

Глава десятая

Толстяк указал на пустой диванчик и сказал, гнусаво растягивая слова:

— Присаживайтесь, ребята. Можете расслабиться. У нас тут дружеская встреча.

Мы сели на диван. Синтия Брендон вышла из своего ступора, посмотрела на нас, а я спросил:

— Вы Синтия Брендон?

Она вдруг начала рыдать. Люсиль дотронулась своей рукой до моей и шепнула:

— Харви, мне страшно!

— Ну что ты, детка, — сказал толстяк, — ты среди джентльменов старой южной школы. Беспокоиться не надо.

Трое остальных теперь встали и по кивку толстяка подошли к нам.

— Обыскать его, — распорядился тот.

— У меня нет оружия, — сообщил я.

Но меня быстро и умело обыскали.

— Сумочку дамы, — распорядился толстяк.

Они изучили содержимое сумочки Люсиль.

— Всё чисто, — доложил высокий улыбчивый человек, впустивший нас.

Они были одеты одинаково — серые фланелевые пиджаки с подбитыми ватой плечами, узкие брюки. У каждого были ковбойские сапоги, галстуки шнурком и бриллиантовые перстни. Лишь один был невысок и совсем юн. Прочие же ростом удались на славу, им было между тридцатью пятью и сорока.

— Я — Толстяк Ковентри, — сообщил главный, — ты, наверное, успел про меня наслушаться, братец Крим?

— Откуда вы знаете, как меня зовут?

— Я верю в то, что всегда надо знать самое необходимое, братец. А теперь я представлю тебе мальчиков. Джентльмен, впустивший вас, известен, как Джо Эрп, Потомок. Никакого отношения к миллионерам Эрпам, но какой-то остряк назвал его Потомком, и прозвище осталось. Там вон Джек Сэлби, мы зовём его Рино, а вон тот бледный — Фредди Апсон, он же Призрак. Ну а это — Малыш Билли. Но пусть его габариты не вводят тебя в заблуждение, братец Крим. Ну-ка, Билли, сколько человек ты убил?

— Девятнадцать.

— А сколько тебе годков?

— Девятнадцать.

— Когда тебе исполнится двадцать, Билли?

— Завтра.

— Ну что, будешь отмечать день рождения новыми победами?

— Запросто.

— Кто у тебя девятнадцатый?

— А вон тот иностранный сукин сын, что валяется на полу.

Синтия издала отчаянный вопль.

— Замолчи, солнышко, — велел толстяк. — Кто будет твоим двадцатым?

— А вон та сволочь, что сидит на диване. Но, по правилам, это надо сделать завтра, правда, мистер Ковентри?

— Сущая правда, Билли. Ты у меня умница.

— Как вы можете оставить его?! — вскричала Люсиль. — Как вы можете сидеть и трепаться, когда он умирает?!

— Мысль хорошая, — одобрил толстяк. — Ну-ка, ребята, отнесите его на кухню или куда-то ещё и положите в шкаф, что ли…

Эрп и Апсон взяли графа за руки — за ноги и вынесли из комнаты.

Люсиль глубоко вздохнула, взяла меня за руку и сказала толстяку:

— Вы удивительный человек, мистер Ковентри. Вы совершенно аморальный тип.

— Какое же клеймо вы собираетесь на меня поставить, мисси? — добродушно осведомился Ковентри.

— И не смейте называть меня мисси!

В этот момент я произнёс глупую фразу из телесериала о гангстере. Я был то ли перепуган, то ли ошарашен, но сказал следующее:

— Неужели вы думаете, это сойдёт вам так с рук? — а когда Люсиль удивлённо посмотрела на меня, добавил: — Чёрт возьми, мы же в Нью-Йорке, на Мэдисон-авеню. В отеле «Рицхэмптон». Вы что, психи?

Толстяк весело покивал головой:

— Ты просто чудо, сынок. Этот отель принадлежит мне.

— Как это так?

— Очень просто. Купил его пару месяцев назад — за семь миллионов долларов. Что скажешь, Большой Джо? — обратился он к Эрпу. — Это святая правда или гнусная ложь?

— Это святая правда, — отозвался Эрп.

— Но Джекоби… — Вы знаете Джекоби, местного детектива? — спросил толстяк.

Я тупо кивнул головой.

— Так вот, он работает на меня. Услужливый молодой человек, хотя и звёзд с неба не хватает. Я — его босс. Потому-то он у меня такой услужливый.

— Вам не зачем нас убивать, — сказала Люсиль.

— Мы не видели, как вы убили графа.

— Графа? Детка, он никакой не граф. Он глава организации, которую называют мафией. Слыхали о мафии, мисси?

Люсиль посмотрела на меня, а я — на неё.

— Господи, я до смерти напугана, — тихо прошептала она.

Толстяк осклабился и сказал человеку по кличке Ринго:

— Не сбегаешь на кухню, Ринго, за бутылочкой пепси? — Ринго потопал на кухню, а Ковентри пояснил мне: — Приходится, понимаешь, следить за своим весом. Раньше я на это не обращал никакого внимания, но нынче принято уважать этот вот холестерин.

Тут появился Ринго с пепси, Ковентри без лишних церемоний взял бутылку и одним длинным глотком осушил её до дна. Потом осторожно отставил бутылку в сторону, похлопал себя по животу и сказал, что в безалкогольных напитках есть что-то уютное и истинно американское:

— Прямо как яблочный пирог. Когда мы выходим на дело, я не разрешаю ребятам ничего крепкого. Ни за что и никогда. Работа и спиртное плохо сочетаются. Другое дело — безалкогольные напитки. Работник всегда имеет право промочить пересохшее горло, верно, Харви?

Харви! Я кивнул и внимательно посмотрел на него. Его ковбойские манеры сильно попахивали Голливудом. Он устраивал мне представление, но вот его «работники» были явно мастерами своего дела и вооружены были явно не ковбойскими пушками, а современным оружием с отличными глушителями. Работники, как он называл их, отличались отличной выучкой, да и он был отнюдь не провинциальным бандитом, случайно оказавшимся в большом городе.

— Можешь успокоить свою подружку — мы не собираемся вас казнить — по крайней мере, завтра. Нашему Билли, конечно, не терпится отпраздновать свой день рождения, но за год у него будет много возможностей поставить новую зарубку на своём оружии.

— Харви? — вопросительно прошептала Люсиль, на что я ответил:

— Успокойся, по-моему, он говорит, что думает. Не волнуйся.

— Ты мне нравишься, Харви, — продолжал Ковентри. — Я тебе точно говорю.

— Откуда вы знаете, как меня зовут?

— Подумаешь, большая тайна. Я же говорил, Джекоби работает на меня. Нет, нет, он понятия не имеет, кто я такой. Он хороший, честный мальчик. Но я знаю о тебе многое. Например, что ты самый ловкий сыщик по страховым делам, и об этой твоей подружке тоже знаю: зовут её Люсиль Демпси, и окончила она этот самый Радклиффовский колледж, что в Гарварде, или где он там, и что нынче она работает в Публичной библиотеке Нью-Йорка, всё это мне рассказал Джекоби — между прочим, он прямо-таки без ума от твоей подружки.

— Кого ещё вы знаете? — спросил я.

— Ты будешь удивляться, Харви, но я знаю и этого иностранца, которого убили мои ребята — куда вы, кстати, его дели?

— Сунули в ларь для грязного белья, — сообщил Джо Эрп.

— Ну и хорошо. Так вот, что его звали Валенто Корсика, он же граф Гамбион де Фонти, и что он главный человек в мафии.

Синтия Брендон издала пронзительный вопль, потом внезапно замолкла и сказала совершенно нормальным голосом:

— Всё это неправда, — и тяжело задышала.

— Что неправда, дорогая? — осведомился Ковентри.

— Что он был главой мафии. Он был графом. Ему заплатили десять тысяч за это… а вы его убили… Вы жестокие животные… и я никогда не любила Техас… Ведь именно оттуда родом мой отец.

— Успокойся, детка, — мягко сказал Ковентри. — Не надо так волноваться по пустякам. Техас тут не причём. Всё дело в том, что нью-йоркская мафия совсем распоясалась: пора честным гражданам призвать мерзавцев к порядку. Мы хотим напомнить мафии: их дни сочтены. Это пока только первый шаг.

— Вы хотите сказать, что за этим и приехали в Нью-Йорк? — осведомился я.

— Господи, Харви, конечно, нет. У нас самые разные дела и интересы в Нью-Йорке, но когда мафия начала протягивать свои щупальца к этому отелю и пожелала его купить, я забеспокоился. У нас и раньше бывали недоразумения с мафией. Им невдомёк, что мы владеем этой хижиной. Видишь ли, им нравится местоположение. Я наставил в номерах «жучков». Конечно, я не прослушивал все разговоры, боже упаси, но дама Фортуна нам улыбнулась, и я узнал, что они замыслили внедрить сюда какого-то поддельного графа и женить его на настоящей американке, да ещё из Техаса. Разве это джентльменский поступок, скажи мне, Харви?