Джон Гришэм - Клиент Страница 21

— Все хорошо, детка, все хорошо. Мама с тобой. Мама с тобой, — сквозь слезы приговаривала Дайанна.

Гринуэй стоял рядом, сложив руки на груди и лишь изредка подергивая себя за бороду. На лице его застыло недоуменное выражение, как будто он видел такую сцену впервые в жизни. По другую сторону кровати стояла медсестра.

Марк вошел так тихо, что его никто не заметил. Реджи осталась в коридоре. Был уже почти полдень, самое время появиться агентам ФБР и остальным, но Марк понял, что присутствующим в комнате в данный момент не было никакого дела до полицейских с их вопросами.

— Все хорошо, детка, все хорошо. Мама с тобой.

Марк подошел поближе, чтобы лучше видеть. Дайанна с трудом улыбнулась ему вымученной улыбкой, потом закрыла глаза, продолжая шептать ласковые слова на ухо Рикки.

Прошло несколько долгих минут, и наконец Рикки открыл глаза, казалось, узнал мать и перестал дергаться. Дайанна несколько раз поцеловала его в лоб. Медсестра улыбнулась и проговорила что-то утешительное.

Гринуэй взглянул на Марка и кивнул в сторону двери. Марк последовал за ним. Они медленно прошли в дальний конец коридора.

— Он проснулся около двух часов назад, — объяснил врач. — Такое впечатление, что он потихоньку приходит в себя.

— Он уже что-нибудь сказал?

— О чем ты?

— Ну, знаете, насчет вчерашнего.

— Нет. Он что-то бормотал, и это хороший признак, но понять ничего было нельзя.

Ну, что ж. Хорошо хоть так. Придется Марку на всякий случай держаться поближе к палате.

— Значит, с ним все будет в порядке?

— Я этого не говорил. — Каталка с обедом остановилась посреди коридора, и им пришлось обойти ее. — Я надеюсь, что с ним все будет в порядке, но на это потребуется время.

Последовала длинная пауза.

— Твоя мама — сильная женщина?

— Довольно сильная. Нам через многое пришлось пройти.

— А родственники есть? Ей потребуется помощь.

— Да нет, родственников нет. У нее есть сестра в Техасе, но они не ладят. Дедушка умер, а бабушка тоже живет в Техасе. И все время болеет.

— Жаль.

Они остановились в конце коридора и посмотрели сквозь грязное окно на улицу.

— Ко мне агенты ФБР пристают, — сказал Гринуэй.

«Не только к тебе», — подумал Марк.

— Где они?

— В комнате 28. Такая маленькая комната для заседаний на втором этаже. Она почти всегда пустует. Они сказали, что будут ждать меня, тебя и твою маму ровно в полдень. Вид у них был довольно серьезный. — Гринуэй взглянул на часы и пошел назад в палату. — Похоже, им не терпится.

— Я готов, — заявил Марк, тщетно стараясь не казаться испуганным.

Гринуэй нахмурился.

— Ты что имеешь в виду?

— Я нанял адвоката, — объяснил Марк с гордостью.

— Когда?

— Сегодня утром. Она уже здесь, там, в конце коридора.

Гринуэй посмотрел в ту сторону, но Реджи не было видно за поворотом.

— Твой адвокат здесь? — переспросил он недоверчиво.

— Ага.

— И как ты нашел адвоката?

— Это длинная история. Но я сам ей заплатил.

Гринуэй задумался, потом двинулся назад по коридору.

— Но твоя мама сейчас не может отойти от Рикки ни при каких обстоятельствах. Да и мне не мешает быть поближе к нему.

— Никаких проблем. Мы с моим адвокатом все устроим.

Они остановились у двери палаты Рикки. Гринуэй поколебался, прежде чем открыть дверь.

— Я могу отложить все это до завтра. Я вообще могу выставить их из больницы. — Он старался казаться крутым парнем, но Марк понимал, как на самом деле обстоят дела.

— Да нет, спасибо. Они не уйдут. Вы позаботьтесь о Рикки и маме, а мы с адвокатом займемся агентами ФБР.

Реджи разыскала пустую комнату на восьмом этаже, где они и уединились. Они уже опаздывали на десять минут. Она быстро закрыла дверь и скомандовала:

— Задери рубашку.

Он замер, в изумлении уставившись на нее.

— Задери рубашку, — повторила она, принимаясь дергать его футболку с изображением «Тигров Мемфиса». Открыв свой портфель, она вынула оттуда маленький черный магнитофон и катушку лейкопластыря. Она проверила микрокассету и нажала на кнопки. Марк не отводил от нее глаз. Было очевидно, что ей не впервой этим заниматься. Прижав магнитофон к его животу, она приказала:

— Держи! — Затем продела ленту через хомутик на магнитофоне, обернула ее вокруг его талии и закрепила. — Вдохни поглубже, — сказала она, и он послушно выполнил ее приказание.

Потом он заправил рубаху в джинсы. Реджи отступила на шаг и оглядела его.

— Замечательно, — оценила она.

— А если они меня обыщут?

— Не обыщут. Пошли.

— Откуда вы знаете, что меня не обыщут? — спросил он обеспокоенно. Ему приходилось торопиться, чтобы успеть за ней. Медсестра подозрительно посмотрела на них.

— Потому что они пришли поговорить, а не арестовывать тебя. Поверь мне.

— Я верю, просто боюсь.

— Все будет в порядке, Марк. Только помни, чему я тебя учила.

— А вы уверены, что они не заметят эту штуку?

— Абсолютно. — Она с силой толкнула дверь, и они оказались на лестнице. Быстро спустились по зеленым бетонным ступенькам. Марк шел на шаг сзади. — А что, если сработает сигнал или что еще, а они от неожиданности вытащат пушки? Что тогда?

— Никаких сигналов. — Она взяла его руку и крепко сжала. — И они не стреляют в детей.

— В одном кино стреляли.

Второй этаж больницы Святого Петра построили задолго до девятого. Он был серый и грязный, коридоры забиты спешащими врачами, сестрами, техниками, санитарами с носилками, больными в инвалидных колясках и обалдевшими родственниками, не знающими, где встать, и старающимися не попасться никому под ноги. Коридоры разветвлялись во всех направлениях без всякой системы, образуя настоящий лабиринт. Реджи спросила трех медсестер, как ей найти комнату 28, и только третья смогла на ходу объяснить им, куда идти. Наконец они обнаружили полутемный коридор, застеленный потертым ковром. На простой деревянной двери шестой комнаты по правой стороне они увидели номер 28.

— Я боюсь, Реджи, — сказал Марк, глядя на дверь. Она крепко сжала его руку. Если она и нервничала, заметить это было невозможно. Лицо оставалось спокойным, голос тихим и успокаивающим.

— Делай то, что я сказала, Марк, и все. Я знаю, что делаю.

Они вернулись немного назад к комнате номер 24, и Реджи открыла дверь. Раньше здесь был кафетерий, а теперь хранился всякий хлам.

— Я подожду здесь. Теперь иди и постучи в дверь.

— Я боюсь, Реджи.

Она осторожно нащупала магнитофон и, найдя кнопку, нажала ее.

— Иди, — приказала она.

Марк глубоко вздохнул и постучал. Он слышал, как в комнате кто-то двигался.

— Войдите, — послышался довольно недружелюбный голос.

Он медленно открыл дверь, вошел и закрыл ее за собой. Комната была узкой и длинной, как и стол, стоящий посредине. Ни одного окна. Ни улыбки на лицах двух мужчин, стоящих с каждой стороны стола в дальнем конце. Их легко можно было принять за близнецов — белые, застегнутые до верху рубашки, красно-синие галстуки, темные брюки, короткая стрижка.

— Ты, верно, Марк? — спросил один, в то время как другой продолжал смотреть на дверь. Марк кивнул. Говорить он не мог.

— А где твоя мать?

— А, это… кто вы такие? — наконец удалось выговорить Марку.

Тот, который стоял справа, сказал:

— Я Джейсон Мактьюн, мемфисское отделение ФБР. — Он протянул руку Марку, и тот вяло ее пожал. — Приятно познакомиться, Марк.

— Ага, мне тоже.

— А я — Ларри Труманн, — назвался другой. — ФБР. Новый Орлеан.

Так же вяло Марк пожал руку Труманну. Агенты нервно переглянулись. С минуту все неловко молчали. Наконец Труманн указал на стул в конце стола.

— Садись, Марк.

Мактьюн согласно кивнул и почти что улыбнулся. Марк осторожно сел, опасаясь, что лента порвется и эта дурацкая штука вывалится. Они тогда быстренько нацепят на него наручники, зашвырнут в машину, и он никогда больше не увидит маму. Что тогда сделает Реджи? Они подвинулись к нему, разложив блокноты на краю стола.

Они прямо дышали ему в лицо, и Марк сообразил, что это такая тактика. Он едва не улыбнулся. Если они хотят сидеть так близко — ради Бога. Но тогда черненький магнитофон все запишет. Чисто и ясно.

— Мы, гм, ждали твою маму и доктора Гринуэя тоже, — сказал Труманн, бросая взгляды на Мактьюна.

— Они с моим братом.

— И как он? — с сочувствием спросил Мактьюн.

— Не очень здорово. Мама сейчас не может отойти от него.

— Мы полагали, она придет сюда, — снова произнес Труманн и посмотрел на Мактьюна, как бы спрашивая его совета.

— Ну, можно подождать, пока она освободится, — предложил Марк.

— Нет, Марк, нам надо поговорить сейчас.

— Может, я позову ее?