Франк Тилье - Головокружение Страница 22

– Он устроил себе пиршество, какого, несомненно, уже никогда больше не будет в его заурядной собачьей жизни.

Я оделся на четвертой скорости, надел ботинки и помчался к красной линии. Цепь тянула меня назад за правую руку, а все тело рвалось вперед. Я метался по доступной мне территории и непрерывно кричал:

– Пок! Пок! Ко мне! Иди сюда!

Мишель предусмотрительно положил каску с налобным фонарем и баллон у входа в пещеру, за изгибом скалы. То, что мы увидели на внутренней стене пещеры, нас напугало. Там двигалась огромная вытянутая тень, похожая на наскальные рисунки доисторических людей. Перспектива, положение источника света и расстояние позволяли видеть четыре длинные лапы и на них круглое, покрытое шерстью тело, похожее на гигантского паука из фильма ужасов. Мой пес склонился над какой-то массой, возможно над трупом. Тень выгнула лапы, вцепилась в верхнюю часть трупа и резко дернулась назад.

– Похоже, ему нелегко, – прошептал подошедший к нам Фарид. – Глядите, как тащит… Как думаешь, что он отгрызет раньше: ноги? живот?

Губы меня не слушались. Ответ пришел из уст Мишеля:

– Прежде всего, я думаю, что он постарается оттащить тело в другое место. Подальше от света, вглубь своей новой территории. Там, где я положил фонарь, он оставил обильные метки мочой. Теперь пещера принадлежит ему. И он ее не уступит ни за что.

Над скалой раскатилось отдаленное рычание Пока. Он был в ярости, – видимо, мертвец доставлял ему немало хлопот. Горелка возле наших ног была поставлена на минимум и еле-еле нас освещала. Я постарался обрести голос и проследить, чтобы он звучал уверенно:

– Он быстро вернется.

Мишель очень нервничал. Скрестив руки и опустив голову, он непрерывно вышагивал взад-вперед. Я знал, о чем он думает, и видел, куда он смотрит: на револьвер, лежавший между пещерой и красной линией. Я загородил ему дорогу:

– Он вернется, нет никаких оснований беспокоиться. А когда он снова будет с нами, я его привяжу к себе цепью, и он никому больше не будет надоедать.

Я лихорадочно соображал, что делать. Времени было в обрез, дело шло к развязке, о которой я боялся даже подумать.

– Вы уверены, что не сможете забрать баллоны с газом?

– Конечно. Они в глубине галереи, за трупом. И потом, я не смогу больше копать. Это стало опасным.

Я наклонился и встряхнул маленький газовый баллончик, прикрепленный к горелке:

– Он наполовину полон. Мы…

– А я бы сказал, что он наполовину пуст.

– Ничего страшного, подождем. Я подсчитал, можно вскипятить еще десять кастрюль для питья и накрошить туда цедру, а для экономии не будем пока мыться.

– Пока – это сколько дней? И ты думаешь, мы продержимся без еды еще несколько дней? Уже пять проклятущих черных ночей, как у нас в брюхе пусто!

Мишель подошел к Фариду и положил ему руку на плечо:

– Решение очень простое. Спроси у Фарида.

Фарид старался не смотреть мне в глаза.

– И правда, очень простое, – сказал он. – И оно позволит нам справиться сразу с несколькими проблемами. Газ… разборка завала… Питание…

– И еще холод, – добавил Мишель. – Лично я думаю о руках и ногах Фарида. Если сейчас ничего не сделать, то будет очень плохо. И у тебя ноги без носков. А теперь представь себе теплые меховые рукавицы и носки, их вполне можно скроить и…

Я бросился на него и вцепился в его пуховик:

– Ты с самого начала думал только о себе! Ты не тронешь мою собаку!

Мы сцепились. Мишель с силой оттолкнул меня и поправил рукава.

– Предлагаю проголосовать. У нас ведь демократия, даже в подземелье, правда? Нас трое, подсчет голосов будет простым. Никаких отступлений от правил. Кто за то, чтобы прикончить собаку?

У него не выйдет отобрать у меня Пока, моего всегдашнего товарища. Когда-то я боролся за его жизнь вопреки всему. В последнем проблеске надежды я бросился к Фариду и принялся его умолять на коленях. Никогда бы не подумал, что способен на такое. Я был в Гималаях, на Килиманджаро, я видел мир сверху, мне все было нипочем… И я стоял на коленях перед двадцатилетним мальчишкой, которого почти не знал.

– Не надо, пожалуйста. Ведь ты же знаешь нашу историю. Ты знаешь, как много он для меня значит. Я должен вернуть его дочери. Умоляю тебя. Давай подождем хотя бы, пока не кончится баллон с газом.

Фарид отступил на два шага, мотая головой. Я ослаб и выпустил его руки из своих, покорившись неизбежному. Он зашелся нутряным кашлем, глаза его лихорадочно заблестели, и он выпалил:

– Ты, педик, ты вчера дрочил об мою спину. Я голосую за.

23

Некоторые последователи Фрейда хотят видеть в терпении и выдержке альпиниста конфликт между неосознанным стремлением к смерти и сексуальными устремлениями. Для них ежедневные тренировки и десятикратные подтягивания на пальцах – всего лишь «временная невротическая защита от неудовлетворенного эдипова комплекса». Чихал я на неврозы и на Фрейда. Я предпочитаю видеть в альпинисте современного искателя приключений, с его достоинствами и недостатками, с его неприятием принуждения, с его поисками абсолюта, сдержанностью в чувствах и физической энергией. Это мужик, которому в конечном итоге ничего не нужно, только быть мужиком.

Больше не раздумывая, я снова бросился к Мишелю и схватил его за полу пуховика.

– Отстань!

Он влепил мне удар рукояткой пистолета, и я рухнул, схватившись за голову.

– Да не бесись ты так, приятель… Я тоже не с легким сердцем на это иду.

И тогда, стоя на четвереньках, я заорал что есть силы. Голос у меня сорвался, связки горели огнем, кожа под браслетом цепи стала красной. Я умолял Пока, я заклинал его вернуться. Без всякого стеснения или стыда Мишель спросил у Фарида, как правильно целиться, и тот ему объяснил. Того, что произошло дальше, я предвидеть не мог. Я испепелил Фарида взглядом и, вконец обессилев, сел, наблюдая за тенями в пещере.

Массивный приземистый силуэт Мишеля постепенно размывался по мере того, как он уходил к пещере. Со сложенными руками и длинными ногами он напоминал богомола. Мне хотелось бы отвести глаза, но я так и застыл не шевелясь. Я буду со своим псом до конца, я буду присутствовать при кошмаре его казни.

В следующие мгновения я увидел, как две тени сошлись и слились. И тут пещеру сотряс выстрел. Сгусток звука хлестнул по ушам и разлетелся, ударившись о стенку ледника. Звуковая волна прошла сквозь подземелье в долю секунды. Эхо обрушилось со всех сторон, сверху на нас посыпались сталактиты. Фарид с криком убежал в палатку, а я, сложив крестом руки на груди, вытянулся на земле и закрыл глаза.

Осколки льда и известняка хлестали меня по щекам. Я надеялся, что какая-нибудь глыба сейчас раздавит мое сердце. Но этого не случилось.

После выстрела раздался крик Мишеля. Подхватив с земли баллон с ацетиленом, он бежал к нам. Каска болталась сзади, вися на шланге, крутясь и подскакивая. Свет погас. Но мне показалось, что я коротко успел разглядеть силуэт Пока у входа в пещеру. В голове пронеслось: «Пок еще жив!»

Мишель промчался мимо меня, даже не повернувшись, и в ужасе устремился к палатке. Я подобрал горелку, баллон с газом и побежал за ним. Сталактиты всех размеров все еще разбивались то здесь, то там. И тут прямо передо мной человек в железной маске тяжело упал, придавив баллон. Тот сплющился, жидкий газ зашипел. Мишель поднялся и, с пустыми руками, шатаясь и задыхаясь, нырнул в палатку, куда не долетали куски льда. Он стащил с себя наполовину изодранную перчатку. Между указательным и большим пальцем зиял глубокий порез, с руки текла кровь. Мишель застонал, быстро схватил пригоршню льда, напа́давшего у входа, бросил его в кастрюлю и засунул туда руку.

– Я думаю… я его… ранил.

– Куда ранил? – спросил Фарид.

В глубине души меня раздирали противоречивые чувства: Пок жив… Пока подстрелили… Пок ранен…

– Не знаю. Наверное, в лапу, но точно сказать не могу. В тот момент, когда я собирался выстрелить, он на меня прыгнул. Я таких прыжков не видал…

Он рыкнул на Фарида:

– Задрай вход!

Фарид послушался и уселся посредине палатки, рассерженный:

– Да не так уж трудно было его прикончить!

– Я никогда не держал в руках оружие, это ты понимаешь или нет? И попробуй выстрелить, когда у тебя пальцев не хватает!

Он швырнул пистолет:

– На, забери свою пушку!

Потом обернулся ко мне:

– У твоего пса вся морда была в крови, и в нем не осталось ничего от собаки. Он лакомился нашим покойником.

Мишель быстро вытащил руку из кастрюли со льдом и обмотал полотенцем. Полотенце сразу окрасилось красным.

– Рана глубокая, надо зашивать. Для этого все есть. Игла от шприца, бутылка водки и… у меня там, в кармане, нейлоновые нитки. Фарид, отдай все это Жонатану, пусть он займется.