Майкл Маршалл - Мы здесь Страница 22

Какое-то время оно кровью и плотью будет прикреплено к своей матери, но наступит день, когда оно будет уже вполне самостоятельно сидеть перед Дэвидом и называть его папулей – хочется надеяться, что с улыбкой на его или ее лице. Улыбкой, а не гримасой злости (хотя в разные моменты одно будет неизбежно чередоваться с другим). Это будет существо со своими, сугубо ему принадлежащими словами и эмоциями. И вот когда-нибудь оно объявит о своей предстоящей женитьбе или замужестве. А там – если предположить, что все сложится традиционным образом, – глядишь, и о предстоящем появлении на свет уже своего ребенка, их с Доун внука или внучки, тоже самостоятельного создания, дальнейшего шага на дороге в бесконечность. Всякий акт созидания лишь имитирует истинный: сотворение нового существа, что когда-нибудь отойдет от тебя в мир, дабы вершить уже свои деяния, навсегда связанные с тобой историей, хотя само оно будет их центром и единственным обитателем своей автономной вселенной. Кому есть дело до воображаемого, когда действительность сама по себе может являть такое волшебство?

Когда они улеглись – раньше обычного, пересмеиваясь насчет того, что Доун теперь придется спать за двоих, – она повернулась на бок и заснула быстро и безмятежно. Ну а Дэвид лежал в темноте рядом, на этот раз несказанно довольный тем, что бодрствует, и смаковал это ощущение – даром что неспешные тени, собираясь вокруг его внутреннего ока, намекали, что нынче сирена сна придет к нему щадяще скоро.

Он осторожно повернулся, просунул ладонь под руку жены и нежно поместил ее Доун на живот. Тени сгустились, глубокие и теплые, и вскоре он уже спал.

Глава 16

Позвонить Кэтрин предложила Крис. Идея пришла ей в голову во время нашего двухчасового сидения в баре на Виллидж, ну да это отдельная тема. Из того, что я подслушал из их разговора, от нашего предложения зай-ти миссис Уоррен в безумном восторге не была, но согласилась – через пару часов, после того как управится с рутиной кормления-купания-укладывания детей. Кристину покалывало нетерпение, и в ее голосе даже была нотка недоуменной обиженности, но у нее самой своих ребятишек никогда не было, а потому она не знала, что такое вечерние родительские наставления и – самое заковыристое – отход ко сну, и как зачастую непредвиденный приход гостей сводит титанические усилия пап и мам на нет. Поэтому мы какое-то время продолжали сидеть в баре, и моя подруга за это время позвонила в ресторан и пообещала Марио, что к девяти будет как штык на работе. Против Крис у Марио приемов нет, и он сказал:

– Хорошо, ладно, мисс Кристина. До встречи.

Наконец мы вышли в вечерний сумрак и пешком двинулись к дому Кэтрин. Дверь она открыла во всей готовности: принаряженная, слегка чопорная. Я вошел следом за своей спутницей, как подросток, которого привела в гости чужая мама. Дом представлял собой типичный вертикальный таунхаус, с черной оградой и кремовой отделкой вокруг окон – почему-то именно такие изображаются на детских иллюстрациях о жизни в большом городе. Здесь везде были книги и постеры с разнообразных выставок, а также черно-белые фотопортреты семьи и родственников (судя по всему, не так давно подновленные профессионалом). В какой-то момент мне показалось, что под одним стулом я вижу пятнышко пыли, но это оказалось лишь игрой света. На лицо Кристины лучше было не смотреть: я бы явно прочел на нем томительное желание переселиться в такой вот дом или, во всяком случае, увидел бы в ее глазах мечтательность с толикой укоризны в мой адрес (вот видишь, как люди живут? А мы…).

Хозяйка провела нас на кухню, где обеденная зона занимала половину поднятого первого этажа. Все здесь было ярко, просторно, а на холодильнике висели детские раскраски, с которыми мне не потягаться и сейчас. Дверь в конце кухни вела в гостиную с голыми кирпичными стенами. На одной стороне там был камин, на другой – разумных размеров плазменная панель.

– Девочки спят, – сказала Кэтрин четким голосом, будто давала установку новой домработнице. – А Марк прибудет из аэропорта примерно через час, так что…

Крис глянула на меня, но я ничего не сказал. Вернее, я говорил ей, что вообще сомневаюсь в разумности нашего прихода, но это было еще в баре. Так что сама затеяла – пускай сама и расхлебывает.

– А ведь мы за тобой сегодня шли, – взяла и выложила Кристина.

Ее подруга поглядела на нас круглыми глазами, в упор, и мне невзначай вспомнился случай из моего детства. Мне тогда было лет двенадцать, и мы с дружками имели обыкновение слоняться по нашему городку. Как-то раз мы залезли на большое дерево позади библиотеки (это для нас было одним из видов времяпрепровождения). Стало быть, влезли, сидим. И вдруг там, за окном, видим девочку постарше. Мы ее знали: она по субботам подрабатывала в супермаркете, куда мы регулярно забредали в своих шатаниях по улицам. И вот она сидит у окна за столом, что-то учит. Мы заулюлюкали, замахали руками, и она в конце концов подняла голову и увидела нас.

Думаю, мы ожидали – даже не знаю, чего именно. Может, что она обрадуется или что ей будет лестно – ну, хотя бы прикольно – нас видеть. Но она, судя по всему, рассудила по-иному. И отреагировала так, как с высоты прожитых мной лет я считаю абсолютно логичным. Она отреагировала, как молодая девушка, вдруг увидевшая, что за ней шпионит стайка охламонов помладше, с которыми в магазине она ведет себя вежливо. Но одно дело – в магазине, а другое – на улице или в подъезде. А когда-нибудь, и, может статься, уже скоро, эти недоростки (ей в силу возраста, в отличие от нас, такие мысли явно уже приходили) вымахают в верзил, которые заинтересуются ею уже совсем по-другому.

Судя по лицу, она вначале оторопела, а затем уставилась на нас хмуро, чуть ли не с ненавистью. Что будет дальше, мы дожидаться не стали – скатились с дерева и, с нарочитой беспечностью болтая, пошли себе дальше. В душе мы себя чувствовали неловко и растерянно, как будто нам открылось нечто, чего мы прежде о себе и не сознавали. Ничего такого мы, собственно, не сделали – во всяком случае, не намеревались. Но свои субботние гуляния по супермаркету мы, помнится, тогда пресекли на весь остаток лета.

Примерно то же самое я ощутил, когда на нас поглядела миссис Уоррен.

А Кристина, похоже, ничего не замечала.

– Знаешь, как мы о тебе переживали, – прямым текстом частила она. – Да еще, когда выяснилось, что Томас на самом деле ни при чем…

– Что вам до Томаса? – стиснутым голосом, с вызовом спросила Кэтрин. – Что?

– В общем, мы подумали, что не мешало бы посмотреть еще разок: вдруг кто сегодня объявится?

– И когда это было?

– После того, как ты забрала Эллу с Изабеллой.

– Вы что, караулили возле школы? Прятались?

– Ну почему прятались? Просто… ну да.

– Очень мило, – блеснула на нее глазами приятельница. Меня озадачивало то, что Крис не ухватывает ее настроения. Обычно она ловит на лету все, даже то, чего нет. А сейчас вот не считывала свою подругу даже на самом поверхностном уровне.

– Простите за нестыковку, – попытался я успокоить хозяйку. – Это моя вина. Просто после вчерашнего нашего разговора ощущение было такое… В общем, я решил сделать еще одну попытку: была не была! Гордость мачо, если хотите.

Кэтрин, похоже, слегка оттаяла.

– И вы меня тоже, – сконфуженно улыбнулась она. – Такая суета весь день, да еще Иза капризничала. Может, кофе?

Мы сказали, что не откажемся, и Уоррен завозилась с кофемашиной (судя по виду, дорогой) на кухонном столе. Все вроде бы шло на лад.

А оказалось, наоборот, да так быстро.

Потом мы с Крис весь вечер в ресторане демонстративно не разговаривали. Причину своей злости на нее я понимал, а вот отчего дуется на меня она – нет. Хотя, по всей видимости, такова ключевая закономерность всех размолвок, и Кристина, вероятно, ощущала себя на той же волне. Только в обратную сторону.

То, что преследователем может выступать женщина, для Кэтрин было явной неожиданностью. Она спросила, как та выглядела. Мы рассказали. Хозяйка нахмурилась, пытаясь что-то сопоставить, но в конце концов оставила эти попытки. Вид у нее был несколько испуганный.

– Она… симпатичная? – спросила миссис Уоррен.

– Да, – ответил я.

Кэтрин, глядя куда-то вглубь себя, задумчиво кивнула. Кристине сказать было нечего, и тогда я задал ее подруге банальный в общем-то вопрос:

– Вы думаете рассказать об этом мужу?

Через две минуты мы с Кристиной были уже там, откуда пришли: на улице. Хозяйка вдруг резко спохватилась, что у нее не сделана куча важных дел, сделать которые просто необходимо, и, хотя она нам очень – ну просто очень – признательна за наши хлопоты, нам надо немедленно расстаться. В смысле уйти. С Крис они созвонятся.

Прямо-таки скоро.

Когда дверь за нами крепко захлопнулась, Кристина на меня зашипела и рассерженно застучала полусапожками вниз по лестнице. Я тронулся следом, не вполне, признаться, понимая, в чем кипеж. Ну да Крис до меня все вскоре довела, в своей манере. Как наехала, так и не унималась до самого Ист-Виллиджа – всю дорогу, пока мы шли: