Тесс Герритсен - Гробовое молчание Страница 23

— Да она тебе почти в матери годится.

— Я не о том! Я не говорю, что собираюсь с ней встречаться. И вообще — при чем тут возраст? Все дело в преданности. В любви на всю жизнь, что бы ни случилось. — Фрост отвернулся и добавил тихо: — Я никогда не узнаю, каково это.

Входная дверь распахнулась. Напарники обернулись — Айрис вышла из дома в сопровождении Таня. Она кивнула Фросту, устало улыбнулась, а затем забралась в машину к молодому детективу. Даже когда свет фар растаял в моросящем дожде, Фрост все еще смотрел вслед Айрис.

— Должна признать, — задумчиво заметила Джейн, — она погрузила меня в размышления.

Фрост обернулся к напарнице.

— И о чем же ты размышляешь?

— Кое в чем ты был прав. Ее явно кто-то боится. Человек, который разозлился или испугался до такой степени, что решился проникнуть к ней в дом. Проткнуть ножом ее подушку.

— А вдруг она права насчет убийства и это сделал вовсе не повар?

Джейн кивнула.

— Думаю, пришло время вплотную заняться «Красным фениксом».

15

Бруклайнская усадьба Патрика Диона оказалась частным райским уголком, состоящим из леса и лужайки; по ним были проложены дорожки, извивающиеся между густой тенью и залитыми солнцем цветочными клумбами. Ворота из кованого железа были открыты, и, когда Джейн и Фрост миновали их, сквозь ряд белых призрачных березок они увидели саму резиденцию. Массивное здание в колониальном стиле стояло на холме и явно доминировало на обширных владениях Диона.

— Что это вообще такое — венчурный инвестор, черт возьми? — спросил Фрост, когда они проезжали мимо теннисного корта, спрятанного в тенистой рощице. — Я постоянно слышу этот термин.

— Думаю, тот, кто использует деньги, чтобы делать деньги, — ответила Джейн.

— А откуда берется начальный капитал?

— От друзей, у которых есть средства.

— Надо бы мне обзавестись новыми друзьями.

Джейн остановила машину на подъездной аллее, где уже были припаркованы два автомобиля, и посмотрела на особняк.

— Лучше подумай вот о чем. У тебя есть все эти деньги и прекрасный дом. Но потом твоя жена уходит к другому, а твою дочь похищают на улице. Я бы предпочла остаться бедной. — Риццоли поглядела на Фроста. — Ладно, теперь нам придется провести здесь кое-какие ремонтно-восстановительные работы. Если верить господину Диону, Тань не очень-то их очаровал.

Фрост покачал головой.

— Придется заставить этого парнишку сбавить обороты. Он всюду прет, как бешеный. Будто у него ускоряющая передача не выключается.

— Знаешь, кого мне напоминает Тань?

— Кого?

— Меня. Он говорит, что хочет попасть в отдел убийств еще до того, как ему исполнится тридцать. — Джейн толкнула водительскую дверцу. — Возможно, у него получится.

Напарники поднялись по гранитным ступеням. Не успела Джейн позвонить, как дверь распахнулась, и перед ними возник седовласый мужчина. Ему было около семидесяти, однако он был красив и по-прежнему в форме; впрочем, немного осунувшееся лицо и мешковатые брюки говорили о том, что этот человек недавно сбросил вес.

— Я видел, как ваша машина приближалась по подъездной аллее, — объяснил он. — Я Патрик Дион.

— Детектив Риццоли, — представилась Джейн. — А это мой напарник, детектив Фрост.

Они обменялись рукопожатием — ладонь Диона оказалась твердой, взгляд был спокоен.

— Входите, пожалуйста. Мы расположились в гостиной.

— Господин Мэллори приехал?

— Да, и еще я пригласил Мэри Гилмор. Единый фронт — мы все расстроены происходящим и хотим понять, как положить этому конец.

Когда детективы и хозяин вошли в дом, Джейн заметила отполированные деревянные полы и изящную лестницу, которая, изгибаясь, уводила к высокой галерее второго этажа. Но разглядеть ничего не смогла — Патрик провел их прямиком в гостиную, где уже ожидали остальные.

Марк Мэллори с атлетической грацией поднялся с дивана. На вид это был мужчина лет тридцати пяти, подтянутый и загорелый; в прическе не серебрился ни один седой волос. Джейн оглядела его крокодиловый ремень, топсайдеры от «Сперри» и часы «Брайтлинг» — все эти вещицы словно говорили с презрением: «У тебя никогда не будет столько денег, сколько у него». Марк небрежно пожал ей руку — это свидетельствовало о том, что Мэллори хотел поскорее приступить к делу.

Еще одну гостью в этой комнате можно было бы вовсе не заметить, если бы их не предупредили о ее присутствии. Мэри Гилмор была примерно того же возраста, что и Патрик, однако худоба и сгорбленность делали ее почти невидимой — огромное кресло, стоявшее у окна, словно бы полностью поглотило ее. Женщина попыталась через силу подняться, но Фрост тут же оказался поблизости.

— Не напрягайтесь, пожалуйста, госпожа Гилмор. Сидите спокойно, хорошо? — попросил Фрост и помог старушке снова устроиться в кресле.

Увидев, как женщина улыбнулась ее напарнику, Джейн подумала: «Что же все-таки объединяет Фроста с пожилыми дамами? Он любит их, и все они любят его».

— Моя дочь тоже собиралась приехать, — проговорила госпожа Гилмор, — но не смогла уйти с работы, поэтому я привезла записку, которую она получила. — Изуродованной артритом рукой женщина указала на журнальный столик. — Записка пришла ей по почте в тот же день, что и мне. Каждый год они приходят тридцатого марта, в день смерти моего Джоуи. Это эмоциональное притеснение. Может ли полиция как-нибудь остановить эту женщину?

На журнальном столике лежали три конверта. Прежде чем коснуться их, Джейн полезла в карман за перчатками.

— Перчатки тут ни к чему, — заметил Марк. — На письмах и конвертах никогда не было отпечатков.

Джейн нахмурилась.

— Откуда вы знаете, что на них нет отпечатков?

— Детектив Ингерсолл отдавал их на анализ в криминологическую лабораторию.

— Значит, он знает о них?

— Он тоже их получает. Как и все люди, хоть как-то связанные с убитыми, даже деловые партнеры моего отца. Мы знаем о десятке людей, которым они приходят. Это происходит уже несколько лет, но криминологическая лаборатория так и не нашла никаких следов ни на конвертах, ни на самих вложениях.

— Госпожа Фан говорит, что не рассылала записки.

Марк фыркнул.

— А кто еще стал бы этим заниматься? Именно она разместила то объявление в «Глоуб». Она одержима этим.

— Однако она отрицает рассылку записок.

Руками в перчатках Джейн взяла первый конверт, адресованный госпоже Мэри Гилмор. На нем стоял бостонский штемпель и не было обратного адреса. Риццоли аккуратно вынула содержимое. Это была копия некролога двадцатипятилетнего Джозефа С. Гилмора, погибшего в результате массового убийства в одном из ресторанов китайского квартала. Покойный оставил после себя мать Мэри и сестру Фиби Моррисон. Похоронная месса будет отслужена в церкви святой Моники. Джейн перевернула ксерокопию и увидела одно-единственное предложение, написанное печатными буквами.

«Я знаю, что случилось на самом деле».

— Я получил такую же идиотскую записку, — сказал Марк. — Каждый год одно и то же. Только на этот раз мне пришел отцовский некролог.

— А мне — Динин, — тихо добавил Патрик.

Джейн взяла в руки конверт, адресованный Патрику Диону. В нем лежала ксерокопия некролога сорокалетней Дины Мэллори, погибшей вместе с мужем Артуром в результате стрельбы в «Красном фениксе». У нее осталась дочь от предыдущего брака, Шарлотта Дион. На обратной стороне было написано то же, что и на послании Мэри Гилмор.

«Я знаю, что случилось на самом деле».

— Детектив Ингерсолл говорил, что это обычные конверты, которые «Стэплз»[6] продает миллионами, — сообщил Марк. — А такие чернила используются в ручках «Бик». Внутри конвертов в криминологической лаборатории обнаружили микроскопические гранулы крахмала, которые указывают на то, что на отправителе были латексные перчатки. Марки и конверты — самоклеящиеся, поэтому ДНК на них нет. Записка оказывается у меня в почтовом ящике каждый год в один и тот же день. Тридцатого марта.

— В день убийства, — проговорила Джейн.

Марк кивнул.

— Будто бы кому-то нужно напоминать о дате.

— А почерк? — поинтересовалась Джейн. — Он меняется?

— Все время одни и те же печатные буквы. Одни и те же черные чернила.

— Однако сама записка в этом году другая, — вмешалась госпожа Гилмор. Она произнесла это так тихо, что ее голос чуть было не потонул в беседе Джейн и Марка.

Фрост, стоявший к ней ближе всех, ласково тронул женщину за плечо.

— Что вы имеете в виду, мэм?

— Раньше, все эти годы, в записках говорилось: «Разве вы не хотите узнать правду?» Но в этом году текст другой. В этом году он гласит: «Я знаю, что случилось на самом деле».