Майкл Коннелли - Поэт Страница 23

— Очень интересно, — заметил судья. — Вернемся к вопросу относительно адреса.

— Мистер Брисбен снимает комнату в «Холидей инн» на бульваре Пико. Оттуда он отправляется на поиски работы. Мой клиент — фотограф и дизайнер графики, он работает по заказам и уверен в собственных перспективах. Он не планирует уезжать. Как я уже отметил, он собирается опровергнуть эти...

— Именно, мистер Краснер, как вы уже сказали. Какого рода залог вы собираетесь предложить?

— Видите ли, сэр, четверть миллиона долларов при обвинении в сбросе одной мусорной корзины в океан — это весьма странно. Я считаю честным требование залога в пять или даже десять тысяч долларов, что более соответствовало бы характеру обвинений. Мой клиент весьма стеснен в средствах. Истратив все деньги на внесение залога, он не сможет оплатить жилье и юридическую помощь.

— Не забывайте об обвинениях в вандализме и препятствовании действиям полиции.

— Ваша честь, как я уже говорил, он бежал от полиции, поскольку не имел об этом ни малейшего понятия. Он полагал...

— Мистер Краснер, я снова предупреждаю — оставьте ваши аргументы суду присяжных.

— Простите, ваша честь, но прошу, взгляните на обвинения. Совершенно ясно, что этот случай попадает под определение мелкого хулиганства и, следовательно, размер залога должен определяться соответствующим образом.

— Что-либо еще?

— Нет.

— Госпожа Файнсток?

— Да, ваша честь. Народ продолжает убеждать суд отойти от залогового плана. Два основных обвинения, выдвинутых против мистера Брисбена, относятся к уголовным и останутся таковыми. Вопреки заверениям мистера Краснера народ не считает, что обвиняемый избавлен от склонности к побегу от правосудия, и не считает, что его настоящее имя — Гарольд Брисбен. По мнению моих детективов, обвиняемый покрасил волосы примерно в то же время, когда, судя по дате выдачи, получил свои водительские права. Что согласуется с возможной попыткой затруднить идентификацию личности. Мы рассчитываем получить данные с отпечатками пальцев из департамента полиции Лос-Анджелеса сегодня и проверить, не...

— Ваша честь, — прервал ее Краснер, — я должен заявить протест на основании того...

— Мистер Краснер! — повысил голос судья. — Вам предоставят слово.

— Кроме того, — продолжала Файнсток, — арест мистера Брисбена явился следствием иных подозрительных действий, в которых он непосредственно участвовал. А именно...

— Протестую!

— ...фотографирование малолетних детей, часть которых находились без одежды, скрытое от них самих и от наблюдения их родителей. Инцидент...

— Ваша честь!

— ...обвинение по которому уже было представлено ранее, произошел после того, как мистер Брисбен попытался скрыться от офицеров полиции, собиравших изобличающие его факты.

— Ваша честь, — громко произнес Краснер, — не существует никаких тяжких обвинений, предъявленных моему клиенту. Все, что пытается сделать окружной прокурор, — это признать человека виновным до того, как суд вынесет свое решение. Это совершенно неуместно и аморально. Если мистер Брисбен действительно совершил подобные действия, тогда где ваши обвинения?

В зале суда наступила тишина. Выпад Краснера даже заставил остальных поверенных, шептавших что-то своим клиентам, убавить голос. Взгляд судьи медленно перешел от Файнсток на Краснера и дальше — на Гладдена, прежде чем он снова посмотрел на обвинителя и продолжил обсуждение:

— Госпожа Файнсток, существуют ли в настоящее время иные обвинения, расследуемые вашими сотрудниками? Я подчеркиваю: в настоящий момент.

Файнсток помедлила и затем неохотно сказала:

— Нет иной информации, представленной в деле, однако полиция, как я уже сказала, продолжает расследование с целью выяснения настоящего имени и рода занятий обвиняемого.

Судья снова посмотрел в бумаги, разложенные перед ним, и углубился в чтение. Краснер открыл было рот, собираясь что-то добавить, но передумал. Судя по всему, судья уже принял решение.

— Залоговый план требует в данном случае установить сумму в десять тысяч долларов, — сказал судья Найберг. — Я намерен несколько отклониться от него и установить залог в пятьдесят тысяч долларов. Мистер Краснер, я буду готов вернуться к этому решению позднее, если к тому времени ваш клиент сумеет представить окружному прокурору подтвержденные сведения о своем адресе, имени и тому подобном.

— Да, ваша честь. Весьма вам признателен.

Судья объявил следующее по очереди слушание. Файнсток закрыла лежавшую перед ней папку, отложив ее в стопку справа от себя, взяла другую, слева, и открыла ее. Адвокат обернулся к Гладдену, еле заметно улыбаясь:

— Извините. Я полагал, мы поднимемся не выше двадцати пяти. Вся прелесть в том, что она скорее всего просто счастлива. Просила четвертак, а рассчитывала или на гривенник, или на пятачок. Вышел пятачок.

— Ну и ладно. Как скоро я выйду отсюда?

— Сидите спокойно. Я вас вытащу в течение часа.

Глава 11

Около берега озеро Мичиган уже замерзло, а край непрочного еще льда выглядел причудливо-неровным и даже красивым. Верхние этажи высотки с логотипом «Сирз» оказались скрыты за серовато-белой пеленой, окутавшей весь город. Такой вид открывался мне со скоростного шоссе Стевенсон. Утро постепенно переходило в день, и я предположил, что до вечера снег пойдет еще не один раз. А я думал, что в Денвере холодно — пока не вышел из самолета в Мидуэе.

С моего последнего приезда в Чикаго прошло три года. И несмотря на все тот же холод, я уже подзабыл, что это за место. В начале восьмидесятых я посещал здесь школу журналистики и успел полюбить этот город.

Я надеялся остаться здесь по завершении учебы, прибившись к какой-либо из местных газет. Но «Трибюн» и «Санди таймс» сделали ручкой, а беседовавшие со мной редакторы посоветовали уехать, набраться опыта, а затем уж вернуться с собственными сюжетами. Горькое разочарование. Не столько их отказ, сколько перспектива покинуть город. Само собой, что я мог получить место в бюро городских новостей, где подрабатывал в студенческие годы.

Однако редакторы имели в виду совсем иной опыт, а мне была не по душе сама идея работать где угодно, только не в офисе. При том, что платили там словно школяру, которому больше нужен его клип, чем деньги. Потому я уехал домой и поступил на работу в «Роки». С тех пор прошло много лет. Поначалу я ездил в Чикаго минимум два раза в год — повидать друзей и зайти в знакомые мне бары, но со временем и это забылось.

Итак, в последний раз я приезжал сюда три года назад. Как раз тогда мой друг, Ларри Бернард, поступил на работу в «Трибюн» после долгого отсутствия и набрал наконец тот самый опыт, о котором уже сказано. Повидав его, больше я не возвращался. Думаю, теперь я располагал сюжетами, достойными такого издания, как «Трибюн», но посылать их в Чикаго даже не приходило в голову.

Из такси я вышел около отеля «Хайатт», по другую сторону от редакции «Трибюн». Поселиться раньше трех часов дня не удавалось, пришлось оставить вещи у дежурного и поискать таксофон. Недолго помусолив телефонную книгу, я набрал один из номеров департамента полиции Чикаго («Третий район, тяжкие преступления») и произнес имя детектива Лоуренса Вашингтона.

Услышав в ответ его голос, я повесил трубку. Достаточно убедиться, что он на месте. Мой опыт общения с копами, чисто репортерский, подсказывал: не стоит договариваться о встрече. Сделав так, вы лишь укажете точное место, которого им следует избегать, и точное время, когда не надо приходить.

Большинство полицейских не любят разговаривать с нами, а многие вообще предпочитают не светиться в компании с журналистом. А с теми немногими, кто не делает этого, лучше осторожничать самому. Так что приходится извиваться как уж. Это такая игра.

Положив трубку, я взглянул на часы. Почти двенадцать. Оставалось еще двенадцать часов. Рейс на Даллас вылетал ровно в восемь, следующим утром. Выйдя из отеля, я поймал такси и, заставив водителя включить печку, велел ему ехать по Бельмонт и Уэстерн, с намерением добраться в Линкольн-парк. По дороге я вспоминал описание места, где обнаружили тело ребенка. С того момента прошел ровно один год. Я подумал, что место происшествия, конечно, если я его найду, будет иметь тот же вид, что и год назад.

Открыв ноутбук, я загрузил программу и нашел страницу из «Трибюн», что скопировал вчера вечером в библиотеке «Роки». Прокрутив абзацы с второстепенными деталями дела Смазерса, я разыскал описание места, где обнаружили тело. На него наткнулся ученый-зоолог, срезавший путь и направившийся к дому своей подружки прямо через парк.

Мальчик лежал на открытом заснеженном поле, там, где летом проходили состязания международной лиги по игре в итальянские кегли — бочи. В статье говорилось, что в конце Кларк-стрит, около ее пересечения с Висконсин, есть конюшня красного цвета, которая является частью городского зоопарка.