Андрей Курков - Закон улитки Страница 23

Виктор замер на минутку, вздохнул.

– Но это же ты исчезал, тебе надо было уезжать, – заговорила в ответ на вздох Нина. – А нам с Соней было страшно вдвоем…

– Мне не было страшно! – перебила Нину Соня. – Это ей было страшно… И вчера она плакала!

Нина посмотрела на девочку, как на предательницу, с нелюбовью и сожалением во взгляде. Но это длилось лишь несколько мгновений.

26

Пять дней до выборов.

Ночью гремел гром и в маленьком мансардном окошке, выходившем в небо, сверкали молнии. Виктор то и дело просыпался. Сидел на кровати, вставал и подходил к окошку. Думал о Соне и Нине и о том, что Нина позавчера плакала. Вспоминал добрые три десятка объявлений о пропавшем пингвине, написанных и нарисованных Соней. Возвращаясь в Голосеево, он собирался сразу рассказать шефу о странном поведении и бегстве компьютерщика, но тут же вспоминался ему, Виктору, открытый файл на депутата-юриста и его близких. И возникала боязнь, что ненароком от усталости проговорится Виктор и об этом файле. А показывать, что он что-то там прочитал на экране монитора, ему не хотелось. Так он и мучился мыслями всю дорогу, а когда добрался – все решилось само собой. Паша, открывший ему дверь, сказал, что шеф прибудет только под утро и будет очень уставшим. На всякий случай Виктор поделился с Пашей своими сомнениями по поводу компьютерщика. Паша кивнул и ушел на кухню.

Поднимаясь по лестнице, Виктор услышал доносившиеся из кухни мужские голоса. Один из них был Пашин. В тот момент грозы еще не было. Она загремела над городом позже, когда Виктор уже спал. И продолжалась до самого утра. Стихла стихия перед рассветом, и внезапно наступившая тишина разбудила Виктора. Осоловелым взглядом он нашел окошко и увидел в нем зарождающуюся глубокую синеву неба. Тучи куда-то ушли. Зато пронзительно прозвучал там, за окошком, автомобильный сигнал.

Повернувшись лицом к стенке, Виктор решил продлить свой сон. Но во дворе что-то происходило. Какие-то выкрики, шум, суета.

На всякий случай Виктор поднялся и выглянул в коридорчик. Шаги и голоса доносились снизу, скрипела деревянная лестница под чьими-то решительными шагами.

Виктор возвратился в свою комнату. Уселся на кровать. Голова отказывалась работать. Снова улегся на спину – уже поверх одеяла.

«Что там за суета? – подумал. – Может, спуститься, посмотреть?»

Но никуда не пошел. Только приоткрыл пошире мансардное окошко. Вдохнул свежего утреннего воздуха, в котором уже витал запах осени, запах желтых листьев и легкой прелости.

Не спеша оделся. Спустился на второй этаж.

Суеты больше не было слышно, но с первого этажа донесся невнятный, негромкий разговор. Виктор прошел к бывшей детской комнате, к бывшему офису «имиджмейкеров». Заглянул. Компьютера там не увидел. Удивился. Подошел к окну – благо офис тоже выходил во двор.

Въездные ворота открыты. За воротами три черные коробки джипов «мерседесов» и два обычных «мерса». Во дворе – серебристый «крайслер» с номерными знаками какой-то государственной службы. Два джипа и два «мерса» исчезли из пространства, ограниченного рамками окна.

Что-то происходило в доме. Виктор думал, что сейчас эти две оставшиеся чужие машины уедут, и тогда можно будет зайти в кухню и позавтракать. Но внизу все еще продолжался неспешный и, очевидно, долгий разговор. И Виктор, уже ощущая зов голода, неподвижно стоял, терпеливо ожидая затишья. Ждать ему пришлось долго. Но в конце концов машины уехали, и охранник Паша запер въездные ворота. Когда он возвращался в дом, Виктор заметил на Пашином лице признаки серьезного беспокойства.

Шефа он нашел в гостиной. Бледный скорее от усталости и бессонной ночи, чем от каких-то раздумий, шеф кивнул Виктору и показал рукой на кресло напротив.

– Такая хорошая ночь была, и вот тебе! – проговорил он задумчиво.

– А что случилось? – осторожно поинтересовался Виктор.

– Компьютер… Такого еще не видел – целая бригада эсбэушников за одним компьютером приперлась! Хорошо хоть, что я к нему никакого отношения не имею… Я его и пальцем не трогал. Вот как лопухнулись мы с этими лохотронщиками! Я этого мудака, который их мне посоветовал, в канализации утоплю!.. Ты представляешь, как они со мной разговаривали! Как будто я уже у них в подвале за железной дверью сижу. «Если хоть один отпечаток вашего пальца на клавиатуре найдем – мало не покажется!» Ну пускай поищут! Пускай!.. Плохо только, что они теперь за лохотронщиков возьмутся и если найдут, снова мы выплывем… Ой как не вовремя вся эта бодяга!.. Виски хочешь?

Виктор кивнул. Было ясно, что шефу нужен понятливый собеседник и собутыльник, чтоб было кому выговориться и освободиться от всей накопившейся злости.

– Возьми в баре бутылку и стаканчики, – попросил шеф.

Виктор поставил «Черную лошадь» на журнальный столик, достал два низеньких стакана-«тамблера» для виски.

– Лед? – спросил.

– Обойдемся! – выдохнул Сергей Павлович. – Наливай! А ты знаешь, что самое паршивое? – продолжил он, подняв глаза на Виктора. – Теперь я должен им составить список «лиц», посещавших этот дом в последние двадцать дней! Как тебе это нравится? Кандидат в депутаты парламента должен стучать на самого себя и на тех, кто к нему приходил?.. Потом у них отпечатки пальцев снимать будут и сверять с отпечатками на клавиатуре компьютера!.. Мать твою… дожились… Если потянуть пять дней и победить на выборах – можно их смело на хер посылать… Но они же не мудаки, они на меня сейчас прессинг делать будут. А в списке и ты выплывешь, и еще несколько интересных для них персонажей… А как день начинался… Такая ночь была…

До Виктора вдруг дошло беспокойство шефа и сразу стало его собственным беспокойством. Ведь он и на мышке отпечатки оставил, и на клавиатуре. Теперь побледнел Виктор.

– Ты чего? – спросил Сергей Павлович, заметив изменения в лице своего помощника.

– Да я случайно компьютер трогал, – признался Виктор.

– Да? – удивился шеф. – Ну-ка расскажи!

И Виктор все рассказал. И про компьютерщика, и про файл на экране монитора.

– Ну ты и пингвин, – выдохнул Сергей Павлович. – Чего ты туда полез?.. Хотя ладно, ты ведь ни хрена не знал. Как и я… Добро, – шеф отпил еще глоток виски. – Попробуем подключить наших людей, может, замнут…

27

Четыре дня до выборов.

Несмотря на то что Сергей Павлович отсутствовал целый день, разъезжая с Пашей на джипе по городу и пытаясь «выровнять» возникшую ситуацию, усилия его, судя по всему, успехом не увенчались. В доме теперь дежурили двое молчаливых коллег Паши, но были они в повышенной боеготовности. То обходили вокруг дома, то выглядывали за ворота. Одним словом, Виктор сразу заметил их сторожевое состояние и даже не пытался с ними заговорить. Он слонялся по дому. Поднимался к себе на мансарду, опускался на кухню и варил кофе, выглядывал в окно и регулярно натыкался взглядом на игнорировавших его присутствие охранников. Время от времени один из них звонил Паше на мобильный и докладывал, что все тихо и никаких изменений нет.

Изменения наступили часа в четыре пополудни, когда вчерашний серебристый «крайслер» засигналил перед закрытыми воротами. За «крайслером» во двор въехал черный джип «мерседес», тоже, видимо, из вчерашних. Приехавших было семь человек, и различать их в соответствии с иерархией оказалось делом легким и забавным. Виктор смотрел на всю компанию из окна кухни. Четыре охранника с переговорными устройствами, заходящими прямо, что называется, в ухо каждого, два аккуратно и скучно одетых водителя и какой-то начальник, точнее шеф всей этой компании – в длинном черном плаще с немного детским гладким лицом и аккуратной стрижкой. На вид ему было лет сорок, и только тупоносые туфли выдавали в нем ценителя современной моды. Один из охранников Сергея Павловича стоял сейчас рядом с ним и внимательно слушал, второй зашел в дом, остановился в коридоре.

– Паша, – донесся его голос. – Передай шефу – приехал Капитонов и срочно его требует… Что ему сказать?.. Понял!

Второй охранник Сергея Павловича вышел во двор и подошел к этому самому Капитонову. Передал ему результаты разговора. Капитонов кивнул.

Минут через двадцать приехал шеф, и они уединились с Капитоновым в его «крайслере». Охрана Капитонова была покруче охранников Сергея Павловича. Они обступили «крайслер» так, что и подойти к нему было невозможно. Паша зашел на кухню, без особого интереса посмотрел на Виктора.

– Что там? – спросил Виктор.

– Ничего хорошего, – ответил Паша. – Пресс не снимают… значит, идет серьезный торг. А при серьезном торге можно продавать своих…

Виктор задумчиво кивнул.

Картинка в окне не менялась. Четыре высоких элегантных охранника в одинаковых плащах и с одинаковыми наушниками-«лопухами» в ушах стояли каре вокруг «крайслера» с затемненными стеклами. Это стояние продолжалось часа два, и одуревший от догадок и безделья Виктор вдруг подумал, что его уже «продали». Понял, что из дома теперь не убежать, не выйти. И нервными шагами, переступая через две ступеньки, взлетел наверх, закрылся в своей мансардной комнатке. Присел на кровать.