Жильбер Галлерн - Цена тревоги Страница 23

Он снова закричал.

— Перестань, Матьё! Веди себя достойно! Ты же мужчина, да или нет?

Холодный голос Мартина подействовал на мальчика, как удар хлыста. Он вздрогнул.

— Мартин…

— Ну-ка, вставай, пойдем, — приказал Мартин, не обращая внимания на Николь.

Этот командный тон дошел до сознания мальчика, и он послушался. Он не должен плакать. Он же мужчина. Он отпустил собаку, последний раз проведя рукой по черной шерсти.

— Иди в машину, — снова сухо сказал Мартин.

Матьё поднялся на ноги, как автомат. Мама положила ему руку на плечо, но он сбросил ее. В глазах Николь стояли слезы. Матьё услышал, как Мартин сказал, что положит собаку в стороне от дороги, а потом приедет за ней. Он хотел обернуться, но Николь обняла его за плечи и прижала к себе.

Тогда он не смог больше сдерживаться, несмотря на то что решил не показывать своего горя, вести себя как мужчина. Слезы оказались сильнее. Они хлынули из самых глубин его души. Их было море. Он чувствовал, что мог бы плакать так всю жизнь, и они никогда не иссякнут.

Матьё обхватил Николь руками, и они вместе пошли к машине.

Он сел на заднее сиденье. Хлоя тоже плакала, но ему не стало от этого легче: она же девчонка.

Сквозь слезы Матьё увидел, как мама, которая садилась в машину, вдруг остановилась и смотрит в ту сторону, куда Мартин указывал рукой.

Он тоже посмотрел и увидел на земле, в нескольких метрах от машины, маленький коричневый комок. Он не сразу понял, что это было. Потом мама с Мартином завернули за машину, и Матьё через стекло смотрел, что они делают. Они осматривали землю около решетки, Матьё заметил еще два комка. Тогда он понял, что это кусочки мяса, а в них находится яд. Кто-то положил его туда, чтобы убить собаку.

— Я соберу их, — сказал Мартин, садясь за руль.

— Но кто мог это сделать? — спросила Николь, тоже садясь в машину.

— По-видимому, кто-то, кого беспокоил лай.

— Ближайшие соседи живут в двух километрах отсюда!

— Тогда тот, кто регулярно проезжает или проходит мимо ворот и кого Бебе невзлюбил! Может, он укусил кого-то, кто пытался погладить его сквозь решетку…

— Погладить добермана через решетку — да нужно быть сумасшедшим.

— Тот, кто это сделал, наверняка и есть ненормальный.

Он тронул машину с места, и Николь ничего больше не сказала.

Матьё не отрываясь смотрел в окно на безжизненное тело собаки, лежавшее в траве, потом встал на колени на сиденье и продолжал смотреть на мертвого Бебе, пока машина не повернула и ничего не стало видно за деревьями.

Кто-то отравил его собаку.

Кто же?

Он мысленно строил предположения. Но не мог вообразить, кому это могло быть нужно. Насколько он знает, у его семьи нет врагов. Его родители были в хороших отношениях с соседями, хоть и не ходили друг к другу в гости.

Оставалось только одно: это был какой-то незнакомый враг. Один из тех, кого Мартин называет «злодеями». Злодеи преследовали их.

Он не знал, что такого они совершили, чтобы привлечь их внимание, но ему стало очень плохо при этой мысли. Как бороться с врагом, которого не знаешь?

В книгах и фильмах эти люди носили черные плащи, они прокрадывались по ночам, чтобы убивать и грабить. Он вздрогнул, подумав, что Бебе больше не предупредит их своим лаем, если кто-то проберется на территорию.

Отец? Его никогда нет дома. И Матьё знал: плохие всегда приходят тогда, когда хорошие одни дома.

Кроме того, он сомневался в борцовских качествах отца. В этом смысле он не стоит Мартина.

Мартин здесь для того, чтобы защитить их.

Как хорошо, что он здесь! Лучше, конечно, чтобы и Бебе был рядом, но теперь собаки не стало. Остался только шофер, и он убережет их от врагов.

Он поймал его взгляд в зеркале и задорно улыбнулся ему сквозь слезы. Мартин улыбнулся ему в ответ:

— Вот и славно, сынок, ты ведешь себя как мужчина.

Матьё выпрямился. Ему было немного стыдно из-за слез, которые текли по щекам, но он никак не мог их остановить.

38

Николь слонялась по замку. Вечер был печальным. Выплакавшись, Матьё довольно быстро успокоился и старался не показывать своего огорчения. Выйдя из машины с портфелем в руке, он побежал в свою комнату. Николь осталась внизу с Хлоей. Луиза, которая вышла к ним навстречу, увидела, что они плачут. Николь рассказала ей, что произошло: кто-то бросил отравленные кусочки мяса через решетку и Бебе попался на эту хитрость.

Старая служанка ничего не сказала. Лишь посмотрела в сторону гаража, куда Мартин загонял машину. Потом она увела Хлою на кухню, пригласив ее выпить горячего шоколада, и девочка пошла с ней. Николь поднялась наверх. Комната сына находилась в конце коридора. Приближаясь, Николь услышала музыку. Диск, которого она еще не слышала. Прерывистая речь, слова, полные ненависти.

Она постучала, но из-за музыки стука не было слышно. Тогда она вошла в комнату. Сын стоял лицом к окну. Он обернулся, почувствовав ее присутствие. Николь поразилась изменению, произошедшему в нем.

Лицо Матьё было закрытым, жестким. Ему всего двенадцать, но он уже маленький мужчина.

Николь подошла на несколько шагов, но он не сделал ни одного движения навстречу ей.

— Матьё, я знаю, ты огорчен. Это нормально. Мне тоже грустно. Хочешь поговорить об этом?

Он покачал головой и снова уставился в окно.

Николь положила руки ему на плечи, но он стряхнул их резким движением. Она прикусила губу, отступив на шаг.

— Знаешь, Матьё, не нужно стыдиться своего горя. Даже мужчины могут плакать…

— Нет. Мужчины не плачут.

В комнате повисла пауза, похожая на густое черное облако. Николь почувствовала, что надо отступить.

— Ну хорошо. Все равно я с тобой. Если надо будет поговорить, приходи не раздумывая. Если тебе нужно выплакаться, помни, что у тебя есть мама, которая тебя любит и всегда утешит.

Матьё кивнул, и она вышла из комнаты, прикрыв дверь. Закончился какой-то этап. Ее сын решил, что он теперь мужчина. И хотя она знала, что однажды это произойдет, было ощущение, словно ей дали пощечину.

Скоро пришел Даниель. Николь уже звонила ему на работу и рассказала о случившемся. В пятницу у него было не так много дел, как на неделе, и он вернулся домой пораньше. К тому времени как он приехал, Мартин уже убрал труп собаки и отравленные мясные шарики, которые смог найти. Когда муж вышел из машины, Николь увидела, что он сильно подавлен.

Даниель был очень привязан к собаке, и то, что произошло, сильно огорчило его.

Даниель тяжело опустился в кресло. Николь обеспокоенно смотрела на него, просчитывая в уме, сколько времени нужно, чтобы «скорая» приехала из Пуатье и отвезла его в больницу, если ему вдруг станет плохо с сердцем.

Но никаких тревожных признаков не было. Лечение наперстянкой, кажется, давало хороший эффект.

Она налила мужу виски, рассказывая, что произошло. Мартин пришел с «рапортом»: собаку отравили мясными шариками с ядом внутри. По его мнению, есть три основные версии: или им мстят через собаку, или убийца тот, на кого собака хотела напасть и он тоже отомстил ей, или кто-то хочет ограбить замок и начал с того, что избавился от собаки.

Когда шофер вышел, Даниель в который раз заговорил о том, как хорошо, что он его нанял.

— Теперь, когда у нас нет собаки, я бы не был спокоен, оставляя вас здесь одних.

Николь ничего не ответила. Ее взволновала смерть Бебе. Кто мог так их ненавидеть? Или это действительно была месть самому Бебе? Но кто же специально пришел и убил собаку, которая никому не мешала?

Вообще-то единственный, к кому собака в последнее время была настроена враждебно, был сам Мартин. Могло ли… Нет, она даже не хотела об этом думать. Если ей в голову приходят такие мысли, она, наверное, параноик.

Луиза пришла сказать, что ужин готов. Николь боялась, что Матьё не захочет спуститься и останется в своей комнате, наедине со своим горем, но он пришел к ужину, что Николь расценила как подвиг.

В течение всего ужина Николь пыталась разговорить мальчика, но безуспешно. Он замкнулся в своем молчании. Она старалась отвлечь детей разговором насчет завтрашнего ужина, спрашивая у них, что бы им хотелось съесть, ведь они будут ужинать со взрослыми… Хлоя высказала свои пожелания, но Матьё молчал, мысли его витали далеко отсюда. Это волновало Николь, и она попыталась еще раз:

— Матьё! Не надо прятать, скрывать чувства! Я понимаю, что у тебя настоящее горе, но не надо переживать его в своем углу! Ты еще ребенок, и плакать, когда страдаешь, нормально!

Вмешался Даниель:

— Подожди, не будем категоричными. Матьё мальчик. Скоро он станет мужчиной. Он перешел в шестой класс, это для него новая эпоха в жизни, целый мир. И в этом мире мужчины не плачут. Не надо поощрять его оставаться маленьким мальчиком. Матьё становится подростком, ему нужно бросать старые детские привычки.