Линкольн Чайлд - Утопия Страница 24

— Что скажете? — спросил он.

— Вряд ли дело в технике, — ответил Барксдейл. — Она не могла таким образом отказать, учитывая систему резервирования. — Он взглянул на Сару. — Очередной сбой.

— Не думаю, — сказала она. — Слишком уж подходящий момент.

У нее возникла новая — и весьма неприятная — мысль.

— Мы можем отследить его значок? — спросила она.

— Уже пытались, — ответил Аллокко. — Вероятно, он у него пустой. Ральф, продолжай сканировать. Дай знать, если на него наткнешься.

Начальник охраны отвернулся от монитора.

— И что теперь?

— Будем ждать, — сказал Барксдейл.

Сара посмотрела на часы. Двадцать пять минут второго.

13 часов 15 минут

Лаборатория прикладной робототехники Терезы Бонифацио, вероятно, была самым неприбранным помещением из всех, которые Уорну доводилось видеть после общежития в Массачусетском технологическом институте. Среди царившего в Утопии образцового порядка она казалась воинственным вызовом, символом независимости. Повсюду валялись толстые технические справочники с помятыми страницами и порванными корешками. В углу стоял похожий на скелет робот с поднятой в позе статуи Свободы рукой, облаченный в мантию из компьютерных распечаток в бело-зеленую полоску. Где-то играла мелодия «Парадайз-сити». В отличие от остального Подземелья Утопии, почти лишенного запахов, здесь ощущался странный легкий аромат, похожий на рыбный. Уорн невольно наморщил нос, оглядываясь вокруг. Вместо обычных сверкающих фотографий основных достопримечательностей Утопии или девизов в рамках стены лаборатории Терезы украшали яркие плакаты группы «Ганз энд роузис». На одной из них красовался автограф, сделанный большим красным маркером: «Мир, любовь, Слэш». К обратной стороне двери была прикреплена открытка с надписью «Борокай-бич, Филиппины». Рядом кто-то приклеил скотчем написанную от руки цитату:

«Если задачу нельзя разбить на части, поскольку существуют ограничения на последовательность выполнения этапов, то увеличение затрат не оказывает влияния на график. Чтобы родить ребенка, требуется девять месяцев, независимо от того, сколько женщин привлечено к решению данной задачи.

Тереза сидела в дальнем углу, почти невидимая из-за груды специализированных журналов и прошлых выпусков «Дайджеста индустрии развлечений». Она что-то паяла — между ее ладоней поднималась тонкая струйка дыма. Заметив ученого, она отложила паяльник, сдвинула защитные очки на лоб и подошла к нему.

— Эндрю, я так рада вас видеть, — сказала она приятным низким голосом, широко улыбаясь. — Не могу поверить, что вы наконец… о господи!

Уорн проследил за ее взглядом. В лабораторию только что вошла Джорджия, за которой по пятам следовал Непоседа. Робот тотчас же остановился, водя вокруг датчиками, словно не в силах обработать все окружающие его препятствия.

— Не беспокойтесь, — сказала Джорджия. — Это всего лишь Непоседа.

— Да, конечно. — Тереза несколько мгновений разглядывала большого робота, затем снова повернулась к Уорну и рассмеялась глубоким контральто, которое он столь часто слышал в телефонной трубке. — Знаете, в нашем отделе вы нечто вроде легенды. Никто вас никогда не видел. Единственные, кто разговаривал с вами по телефону, — Барксдейл и я. Ходила даже шутка, что вас на самом деле не существует, что вы — просто некое изобретение Найтингейла. Когда распространился слух, что вы приезжаете сегодня утром, по крайней мере двое спрашивали меня, правда ли это.

— Да что вы говорите!

Уорн посмотрел на Джорджию, которая стояла рядом с ним, с любопытством оглядывая беспорядок вокруг. В ее присутствии он не мог сказать Терезе, что он обо всем этом думает. По крайней мере, пока. Но даже при всем при том — будь он проклят, если купится на подобную лесть.

Запах здесь чувствовался сильнее, и Джорджия наморщила нос.

— Это багунг, — сказала Тереза, поворачиваясь к Джорджии, и снова рассмеялась.

— Как-как?

— Креветочная паста. Ее-то запах ты и чувствуешь. С зелеными манго — просто фантастика. Хотя никто больше не может этого вынести, кроме меня. — Ее шаловливая улыбка стала еще шире. — Вот почему я обычно обедаю здесь, а не в кафе.

Вспомнив об открытке с изображением пляжа, Уорн полез в глубины собственной памяти.

— Запах — «мабахо», — сказал он. — Верно? Вкус — «масарап».

Тереза уставилась на него.

— Вы знаете тагальский язык?

— Может, слов пять. Когда-то работал ассистентом в лаборатории на Филиппинах.

— Да. В наше время ученый мир кишит такими, как мы. — Она снова повернулась к беспокойно переступающей с ноги на ногу Джорджии, которой явно не терпелось вернуться обратно в парк. — У меня есть то, что может тебе понравиться. Новая игра для «геймбоя» — «Археоптерикс», специальное издание.

— Я в нее играла, — сказала Джорджия.

— Только наверняка не в эту.

Открыв ящик, Тереза покопалась в нем и извлекла карманную игровую приставку. Уорн никогда не видел таких — без пластиковой крышки, с полудюжиной прикрепленных к ее электронным внутренностям зажимов, от которых тянулись разноцветные провода.

— Некоторые из этих игр обладают выдающимся искусственным интеллектом, — сказала она. — Иногда я в свободное время изучаю их программу, в поисках процедур, которые можно было бы позаимствовать. Работая над этой, я наткнулась на десяток секретных уровней, которые разработчики так и не сделали общедоступными.

— Закрытые уровни? — спросила девочка, широко раскрыв глаза. — Я читала про них в Сети и думала, что это фигня какая-то.

— Джорджия! — возмущенно сказал Уорн.

— Так вот, никакая это не фигня. — Тереза протянула ей игру. — Держи, развлекайся. Только не отсоединяй зажимы, а то придется заново все подключать. Можешь сесть за тот дальний стол. Просто сбрось с него все на пол.

Уорн посмотрел вслед дочери, уже полностью поглощенной игрой. Значит, Тереза в свободное время занималась взломом приставок. Возможно, уделяй она больше внимания метасети, его бы сейчас здесь не было.

Повернувшись, он увидел, что женщина смотрит прямо на него.

— Итак, — помолчав, сказала она. — С чего начнем?

Она снова улыбнулась. Но ученый не ответил ей тем же, и по лицу ее пробежала легкая тень неуверенности.

— Это вам лучше знать, — сказал он. — Дело за вами.

Улыбка исчезла с лица Терезы.

— Послушайте, Эндрю, — сказала она, понизив голос. — Я понимаю ваши чувства. И мне действительно очень жаль, что…

— Не сомневаюсь, — грубо прервал ее Уорн. — Но оставьте эти слова для отчета. Давайте сюда вашу команду, и начнем. Но потом мы уедем, и разбираться в своих проблемах будете сами.

Наступила долгая неловкая пауза.

— Я принесу отчеты о происшествиях, — наконец сказала Тереза и вышла из лаборатории, не закрыв за собой дверь.

Уорн закрыл глаза и тяжело вздохнул. Какое-то время в лаборатории было тихо, не считая попискиваний «геймбоя».

— Папа, — позвала Джорджия.

Уорн оглянулся. Она склонилась над игрой, не поднимая взгляда.

— Да?

— Зачем ты ее обидел?

— Обидел? — удивленно переспросил Уорн.

Он понятия не имел, что дочь вообще что-то слышала. Обычно она почти не обращала внимания на его деловые разговоры. Потом он вспомнил ее вопрос о том, не японка ли Тереза. «Она нравится Джорджии», — понял он.

В дверях снова появилась Тереза со стопкой бумаг в руках. Закрыв дверь, она быстро подошла к нему, низко опустив голову и плотно сжав губы. Вид у нее был недовольный.

— Терминал управления метасетью находится здесь, — сказала она, не глядя на него.

Она подошла к столу в дальнем конце комнаты. Уорн последовал за ней. Перед большим компьютерным монитором стояли два деревянных стула, один из которых был завален распечатками. Тереза схватила стул и сердито его встряхнула, сбросив бумаги на пол. Сев, она придвинулась ближе к терминалу. Уорн занял место напротив. Тереза наклонилась к экрану, блеснув черными глазами, и пальцем поманила к себе ученого.

— Ну что ж, доктор Уорн, — тихо проговорила она. — Ясно, что вы — как бы выразиться по-научному? — одержимы некой навязчивой идеей. И я даже знаю, какого рода.

— Тогда объясните мне, — так же тихо ответил Уорн.

— Вы считаете, что в этом каким-то образом виновата я.

— Разве нет? Вы или кто-то из вашей команды.

— Моей команды? — с притворным удивлением переспросила Тереза.

— Мы с вами работали вместе почти год. Да, по телефону, но я считал, что у нас сложились хорошие отношения. Можно сказать, дружеские. Вы знаете, что метасеть неспособна на столь аномальное поведение. Уверен, что вы не пытались ее отстоять. Черт побери, вы меня даже ни о чем не предупредили. Позволили мне явиться сюда, словно идиоту, со спущенными штанами.