Том Клэнси - Долг чести Страница 24

– Теперь Россия, – произнес Райан, переходя к следующему вопросу.

Инженер космодрома Йошиноби знал, что не он первый обратил внимание на красоту зла. И, уж конечно, первым, кто сделал это, не мог быть японец, представитель страны, где стремление к совершенству началось скорее всего с той заботы и того внимания, которое уделялось изготовлению метровых двуручных мечей катана – оружия самураев. Их лезвия бесконечно долго отбивали молотком, переворачивали, отбивали снова и переворачивали опять, десятки раз повторяя процесс, что приводило к образованию пластинчатой стали, состоящей из миллиона слоев, – и все это делалось из одной первоначальной отливки. Столь кропотливая работа требовала немалого терпения от будущего владельца, временами впадавшего в уныние и подавленность, которыми славился тот век. И все-таки, несмотря ни на что, ему приходилось терпеть, потому что самураю нужен меч, а изготовить его мог только искусный мастер.

Но это не сегодня. Современный самурай – если так можно его называть – пользовался телефоном и настаивал на немедленных результатах. Ничего не поделаешь, ему все равно придется ждать, подумал инженер, глядя на стоявший перед ним предмет.

По сути дела предмет этот представлял собой тщательно разработанный обман, однако хитроумие обмана и красота вложенного в него технического замысла вызывали восхищение инженера, тоже принимавшего участие в его создании. Разъемы на боку были фальшивыми, но об этом знали всего шесть человек, и последним из них был инженер, который спускался сейчас по металлической лестнице на среднюю площадку башни. Отсюда лифт доставит их к бетонному основанию стартового комплекса. Там уже стоял наготове автобус, который отвезет всю группу в бункер управления пуском. Войдя в автобус, инженер снял белый пластиковый защитный шлем и попытался расслабиться. Десять минут спустя он сидел в удобном вращающемся кресле и пил чай. Вообще-то необходимости присутствовать в бункере и на стартовой площадке не было, но, когда ты сумел добиться чего-то выдающегося,.всегда хочется стать свидетелем своего триумфа. К тому же это совпадало с желанием Ямата-сана.

Ракету– носитель Н-11 разработали совсем недавно. Это будет всего лишь второй ее запуск. Принципиальная схема Н-11 основывалась на советской технологии, на конструкции одной из последних межконтинентальных баллистических ракет, созданных русскими незадолго до распада своего государства, и Ямата-сан весьма дешево купил лицензию (правда, в твердой валюте). Затем он передал чертежи своим специалистам для доработки. Добиться этого оказалось нетрудно. Высококачественная сталь для корпуса и улучшенная система наведения позволили уменьшить вес ракеты на целых 1200 килограммов, а после некоторых изменений в химическом составе твердого топлива тяга двигателей должна возрасти на семнадцать процентов. Японские ракетчики проявили себя с лучшей стороны и сумели добиться таких успехов, что привлекли внимание американских специалистов из НАСА. Трое из них сидели сейчас в бункере в качестве наблюдателей. Не правда ли, поразительная ирония судьбы?

Стартовый отсчет прошел в соответствии с планом. Башня откатилась на рельсах. Прожекторы ярким светом залили ракету, которая возвышалась на пусковой площадке подобно монументу, однако это был отнюдь не тот монумент, который рассчитывали увидеть американцы.

– У вас чертовски большой приборный отсек, – заметил насовец.

– Мы хотим убедиться в способности выводить на орбиту тяжелую последнюю ступень, – отозвался один из японских инженеров-ракетчиков.

– Ну что ж, поехали!

Вспышка заработавших ракетных двигателей на мгновение ослепила телевизионные экраны, пока электронная система компенсации не притушила на них яркость белого пламени. Ракета-носитель Н-11 буквально подпрыгнула на столбе раскаленных газов, оставляя за собой дымный след.

– Что вы сделали с топливом? – негромко спросил американский наблюдатель.

– Всего лишь улучшили его химический состав, – ответил японский специалист, глядя не на экран, а на приборную панель. – Более совершенные составляющие, высокая чистота окислителя – собственно, вот и все.

– Действительно, русские никогда не обращали на это особого внимания, – согласился американец. Он смотрит, но не видит, одновременно подумали оба японских инженера. Ямата-сан был прав. Поразительно.

Телевизионные камеры с системами радиолокационного наведения продолжали следить за ракетой, исчезающей в безоблачном небе. Сначала она поднималась вертикально вверх, затем начала постепенно и плавно уклоняться, язык яркого пламени превращался в бело-желтый диск. Траектория становилась все более пологой, и наконец ракета стала с ускорением удаляться от наземных камер слежения.

– Выключение ракеты-ускорителя, – выдохнул представитель НАСА – он думал о ракете как о средстве вывода полезного груза на околоземную орбиту. – Теперь отделение… включается маршевый двигатель второй ступени… – Американец четко произносил эти термины. Одна телевизионная камера наблюдала за падением в море все еще раскаленного корпуса первой ступени.

– Вы собираетесь использовать его снова? – спросил американец.

– Нет.

Теперь, когда визуальный контакт с ракетой был потерян, все повернулись к панели с приборами телеметрии. Ракета продолжала ускорение, следуя точно по расчетной траектории и направляясь на юго-восток. На экранах демонстрировался ее полет в графическом и дискретном вариантах.

– Разве траектория полета не высоковата?

– Мы хотим убедиться в том, что можем вывести полезный груз на достаточно высокую орбиту, – объяснил руководитель проекта. – Убедившись в точности вывода на орбиту, оставим полезный груз в космосе, через несколько недель он войдет в плотные слои атмосферы и сгорит. Нам не хочется засорять космос.

– Правильно. Сейчас в околоземном пространстве скопилось столько мусора, что это становится угрозой для наших пилотируемых кораблей. – Сотрудник НАСА задумался, а затем решился на интересующий его вопрос:

– Какова полезная нагрузка ракеты?

– Пять метрических тонн, в конечном счете. Американец присвистнул от удивления.

– Вы считаете, что сумеете добиться такой грузоподъемности от своей птички? – Он знал, что грузоподъемность в десять тысяч фунтов – цифра магическая. Если ракета может вывести такой груз на низкую околоземную орбиту, то она способна выводить на высокую геосинхронную орбиту спутники космической связи. Полезная нагрузка в десять тысяч фунтов означает, что на орбиту будут выведены спутник связи и дополнительный ракетный двигатель, позволяющий поднять его на такую высоту. – Третья ступень вашей ракеты должна обладать мощной тягой.

Японский инженер улыбнулся и уклончиво ответил;

– Эти данные засекречены.

– Ничего, мы убедимся в этом через полторы минуты, – Американец повернулся к панели с приборами цифровой телеметрии. Неужели им удалось узнать что-то, что не известно ни ему, ни его людям, подумал он. Вряд ли, но на всякий случай наземные камеры слежения наблюдали за Н-11. Японцы, разумеется, не знали об этом. У НАСА камеры слежения находились повсюду. Их первостепенной задачей было следить за американскими космическими аппаратами, но поскольку они часто оставались без дела, то для практики вели наблюдение за самыми разными объектами в космосе. Камеры на острове Джонстона и на атолле Кваджелейн были первоначально установлены во время экспериментальных работ по программе СОИ – Стратегической оборонной инициативы, – а также для слежения за запусками ракет в Советском Союзе.

Станция слежения на острове Джонстона называлась «Янтарный шар», и ее обслуживающий персонал из шести человек, получив оповещение о запуске японской ракеты со спутника, действующего по программе оборонного обеспечения и предназначенного для наблюдения с орбиты за запуском ракет на территории Советского Союза, тут же обнаружил Н-11. Ракета словно из другого века, тут же подумали все.

– Она поразительно напоминает советскую межконтинентальную СС-19, – заметил старший техник и увидел, как утвердительно закивали остальные.

– Да и траектория полета такая же, – согласился его коллега, проведя измерения расстояния и направления полета.

– Отстрел и отделение второй ступени, третья ступень и полезный груз продолжают полет. Вспышка двигателей ориентации, корректирующих направление полета, сейчас включится маршевый двигатель третьей ступени… Господи!

Экран залило ослепительным белым пламенем.

– Потеря сигнала, потеря телеметрического сигнала! – послышался голос в центре управления полетом.

Старший японский инженер проворчал что-то, принятое представителем НАСА, не отрывавшим взгляда от графического дисплея, за ругательство. Сигнал пропал через несколько секунд после включения ракетного двигателя третьей ступени, предназначенного для вывода спутника на орбиту. Причина могла быть только одна.