Стивен Хантер - Крутые белые парни Страница 24

– Джефф, – наконец сумел произнести Бад.

Джефф поцеловал его в лоб. Баду захотелось выпростать из-под одеяла руку, чтобы ласково прикоснуться к Джеффу. Но он не в состоянии был шевельнуться. При малейшей попытке во всем теле возникала сильная боль.

Над ним склонился Расс и просто дотронулся до него, взяв его за руку.

Бад кивнул и подмигнул старшему сыну.

– Он приходит в себя, – сказал молодой человек в больничной униформе. На его груди была приколота табличка с надписью «Доктор такой-то». Когда только этот молодой парень успел стать врачом?

Бад посмотрел на Джен. На его глаза навернулись слезы. Он увидел рядом с ней совсем юного Джеффа, такого красивого и цельного, и Расса, со всеми его завихрениями в мозгах, с его надеждами и длинными патлами, и вдруг опять вспомнил, как пуля пробила череп бедняги Теда.

«Почему я так плохо все сделал? Меня подловили, как желторотика. Нас обоих подловили. Почему мы даже не подумали о такой возможности? Почему не предусмотрели засаду? Нас взяли тепленькими. Ламар Пай вышиб нас из седла».

– Вы поправитесь, сержант Пьюти, – сказал врач. – Главное – кровопотеря. Еще бы один час – и вы истекли бы кровью. Тогда мы ничего не смогли бы сделать. Этот старик просто кремень, скажу я вам.

Должно быть, в глазах Бада отразилась растерянность, потому что Джен тут же объяснила:

– Старик Билл Степфорд. Он в темноте прошел пешком двадцать километров, вернулся на ферму и позвонил в полицию. Это произошло около полуночи. Они искали вас, где только могли, но никому и в голову не пришло искать вас на его ферме. Ты потерял очень много крови. Это было три дня назад.

– Т-т-т-тед? – удалось произнести Баду.

– Не волнуйся о Теде, – сказал Си Ди Гендерсон. – Там, где он сейчас, не испытывают боли.

Баду надо было узнать еще одну, последнюю, но очень важную для него вещь. Он спросил, хотя каждое произнесенное слово высасывало из него всю энергию и волю:

– Почему?

Гендерсон ответил:

– Потому что проклятый Ламар – подонок, вот почему.

Бад недоверчиво покачал головой:

– Но… почему… тогда… жив… я?

– Потому что ты не голубь, вот почему, – произнес Гендерсон. – Старик Степфорд каждую осень охотился на голубей, и единственные патроны, которые сумел найти на его ферме Пай, были предназначены для стрельбы по голубям. Дробь номер восемь и девять. Хирурги возились с тобой четыре часа, Бад. Они извлекли из-под твоей кожи тысячи дробинок. Ни одно из ранений не угрожало жизни, а дробинки оказались стальными, поэтому свинцовое отравление тебе не грозит. Ламар всадил в тебя пять или шесть таких патронов из обреза. Должно быть, он думал, что у тебя из сердца и кишок вытечет вся кровь. Тебе просто повезло, что ты оставил дома свой пуленепробиваемый жилет. К тому же Ламар стрелял из короткого обреза и использовал открытые патроны. Рассеяние дроби оказалось большим, и ты не получил ни одного проникающего в грудь или живот ранения. У тебя не повреждены позвоночник, нервная система и мозг. Но вот что я тебе скажу, Бад. Ты теперь ни в каком аэропорту ни за какие коврижки не пройдешь спецконтроль детектором металла.

После долгого забытья Бад проснулся в ясном сознании. На этот раз он увидел перед собой лицо полковника Супенского, суперинтенданта дорожной патрульной полиции. Полковник был похож на Бада, как родной брат: на публике он держался сухо и отчужденно, у него было одно из тех дубленых, бугристых лиц, которые напоминают годами провисевшие на заборе выцветшие и просушенные до белесости мешки. Все годы вьетнамской войны он прослужил в морской авиации, в его команде были люди, которым он безусловно доверял, – белые люди, носившие оружие и верившие в абстракцию Власти, которой они служили. В компании этих людей полковник мог быть и был общительным и дружелюбным.

– Ну, Бад, старый черт, – сказал он, – даже этот подлый Ламар Пай не смог вышибить из тебя дух! – У полковника были маленькие темные глаза, которые могли иметь одно из трех выражений: безразличие, неукротимую ярость и истинный восторг. Сегодня именно это последнее выражение буквально излучалось из его глаз. – Хотя должен сказать, что иногда копченые индейки, подвешенные на крюк в сарае, выглядят лучше, чем ты.

Бад слабо улыбнулся. Рядом с полковником не было никого из его семьи.

– Я говорил с Джен, Бад. Она прекрасная женщина. Тебе просто повезло с ней, просто повезло, Бад.

Бад кивнул.

– Бад, для меня большая честь и радость сообщить тебе, что Департамент общественной безопасности и Дорожная патрульная полиция Оклахомы решили наградить тебя самой высокой наградой, которую мы можем тебе вручить, – медалью «За доблесть».

Бад глотнул слюну от волнения.

– Мы нашли шесть истраченных обойм от патронов к твоему револьверу 0,357 и пустое зарядное устройство. Будучи тяжело раненным, под огнем двух профессиональных убийц, ты не только сумел ответить на их огонь, но и перезарядил оружие. Может, это ты вселил страх в Ламара и он три часа спустя побоялся убить чету Степфордов и отпустил их. Может быть, ты спас и их жизни. И если бы твой партнер не наделал в штаны, то, кто знает, может быть, вам удалось бы взять братьев Пай.

– Сэр, – возразил Бад, – Тед старался, как только мог.

– Я тоже в этом уверен, Бад. Но факт остается фактом: ты ответил огнем на огонь, а он нет. Когда мы нашли его, он лежал на животе, поджав ноги и обхватив руками голову, как маленький ребенок. Он лежал не сопротивляясь, они просто подошли к нему и пристрелили его. Он не выстрелил в ответ ни разу! Но мы сделаем все, чтобы мальчик получил все мыслимые почести. Люди этого хотят. И Тед получит посмертную награду – Звезду за храбрость Оклахомской дорожной патрульной полиции. В Департаменте общественной безопасности в Оклахома-Сити появится мемориальная доска с его именем. А какие будут похороны! Бад, мы хотим собрать полицейских со всей Америки. В такие моменты наши подразделения должны быть едины.

– Он должен получить самую высшую медаль, – заметил Бад. – Хотя какого черта стоят эти медали?

– Бад, сейчас она действительно мало чего стоит, и я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Я тоже потерял немало ребят из своей эскадрильи. Но пройдет время, и эта медаль начнет значить все больше и больше, особенно для твоих мальчиков. Я знаю. Я прошел через это.

– Я понял вас, сэр, – сказал Бад. – А что с братьями Пай? Мы их еще не взяли?

– Факты таковы, что чертовы братья как сквозь землю провалились. Мы не знаем, где они. По всему штату мы задействовали БРШО, ФБР, дорожную полицию, шерифов и военную полицию. Все они носом землю роют. Даже средства массовой информации, будь они неладны, и те сотрудничают с нами. Хотя и это немаловажно. Мы их обязательно возьмем.

Бад кивнул, хотя он не совсем согласился с полковником. Ламар – свихнувшийся зверь, но он был отнюдь не глуп. У него дар руководить людьми, и он умело им пользовался.

– А ты, Бад, отдыхай. Выздоравливай, у тебя будет на это время. Я уже обо всем поговорил с Джен. Так что латай свои раны. Патрульным ты больше не будешь. Тебе несколько раз отказывали в чине лейтенанта; можешь считать, что он твой. Тебе будут полностью оплачивать ту работу, которую ты и так исполняешь, когда замещаешь командира отряда. Во всяком случае, так говорит капитан Джеймс. Со временем, Бад, ты станешь капитаном и получишь под командование отряд патрулей. А может быть, мы прикомандируем тебя к штабу и ты будешь вести занятия по стрельбе. Тебе ведь это придется по душе, а, старина? У хорошего капитана будет прекрасная карьера.

Бад кротко улыбнулся, понимая, что никакие слова в данной ситуации неуместны.

В следующий раз его разбудила боль. Действие лекарств закончилось. Как же у него все болело! Он чувствовал себя так, словно его атаковал рой обезумевших пчел. Малейшее движение или поворот в постели – и пчелы снова принимались за работу.

Бада мучила страшная жажда. Джен налила стакан воды, и он жадно выпил его до дна. У него было ощущение, что сегодня уже другой день и давно наступила ночь.

– Как дела у Холли? – наконец спросил он.

– О, эта женщина все восприняла как надо. Она чувствует себя прекрасно. Ты знаешь, она из тех людей, кто поначалу не слишком переживает свою потерю. Самые тяжелые дни у нее впереди. Я была у нее вчера вечером. Донна Джеймс, Салли Мак-Гинли и другие принесли ей поесть. Все было очень мило. Я думаю, что она в полном порядке. Она очень довольна, что все так переживают за нее и поддерживают в трудную минуту. Все сошлись в мнении, что очень хорошо, что у них не было детей. Она снова выйдет замуж. У нее вся жизнь впереди, ведь она так молода. Теду собираются посмертно дать медаль, одну из самых высоких. Говорят, что будут очень торжественные похороны.

– Как она… отнеслась к тебе?

– Ко мне? В чем дело, Бад? Что ты хочешь сказать?

– Из-за меня убили ее мужа, вот что я имею в виду. Я так плохо действовал в этой передряге, что у меня ощущение, будто это я сам застрелил беднягу Теда.