Александр Каменецкий - Последний пророк Страница 24

Хозяин: оливковая униформа, ни единой складочки. Золотые галуны, генеральский аксельбант, крупные остроконечные звезды погон. Фуражка с задранной тульей сияет слепящей кокардой: когтистый орел среди венков и лучей. Лицо без выражения. Отвернувшись, невозможно вспомнить. Такие лица изготавливают в специальных лабораториях и выдают под расписку. Вместе с погонами. Нет, кое-что помню: усы. Черные, лоснящиеся, аккуратно подстриженные. Перед ним на столе — iMac с прозрачным оранжевым корпусом, похожий на открытую раковину. Очень неплохая машина, хотя у нас мало кто работает на макинтошах. Предпочитаем по старинке «Ай-би-эм». Сзади, на стене — отец нации в полный рост. Тоже в форме, но как товарищ Сталин — простенько. И так ведь все понятно, зачем лишние детали. Стоит ровно, смотрит покровительственно, а физиономия такая, что хоть сейчас под суд.

И главная деталь интерьера — еда. Сервирован специальный стол. В хрустальной вазочке — свежие цветы. Серебряный сервиз: изысканный узорчатый кофейник с длинным раздвоенным носиком, миниатюрные кокетливые чашечки.

Пахнет божественно. На круглом блюде грудой фрукты: апельсины, бананы, гранаты, финики, виноград, хурма. Печенье, сыр, еще какие-то лакомства. Французская минеральная вода «Эвиан» в поллитровых бутылках. Специально для ребенка: йогурт, клубника со сливками, шоколадные конфеты. У Машки загорелись глаза.

— Не смей ничего трогать! — сразу приказал я.

Мы, все трое, голодные как звери. И страшно хотим пить. Большой босс встал, просиял белозубой улыбкой, приветливо раскинул руки:

— Присаживайтесь, господа. Вы в полной безопасности. Вот его английский уже безупречен. Легкий, приятный кембриджский говорок. Никакого американского рыканья и местного пришепетывания. Каждое слово пропето с волнующей точностью. Мы сели, ожидая, что будет дальше. Большой босс — нет. Сопровождающие тихо стояли в стороне. Им садиться не предлагали. Свои правила.

— Господа! От имени республики, министерства внутренних дел и от себя лично приношу вам свои искренние извинения. Мои подчиненные превысили свои полномочия и будут наказаны. Мне очень, очень жаль, поверьте! Наша страна всегда славилась своим гостеприимством. Ваш случай — несчастливое стечение обстоятельств. Прошу отнестись снисходительно к нашим ошибкам. Российское консульство уже сделало насчет вас соответствующий запрос. Если вы настаиваете на встрече с консулом, она состоится в течение часа.

Мы ошарашенно молчали. Машка сглатывала кипучую слюну. Пожирала глазами холодную клубнику со сливками. Присыпанную сахарной пудрой. Жена переводила удивленно-испуганный взгляд с большого босса на меня. Я не знал, что сказать. Еще не понимал, в какую сторону оборачивается ситуация. Большой босс сел. Пригладил усы. Улыбнулся. Принял серьезный и трагический вид.

— Страна потрясена зверским убийством Мохаммеда Кур-бана. Это очень уважаемый человек, известный предприниматель и политик. Депутат Национального собрания. Вы же знаете, пять лет назад в стране была предпринята попытка государственного переворота. Власть хотели захватить экстремисты. Мы дали им решительный отпор. Республика идет по пути демократических преобразований. Мы развиваем туристический бизнес, возводим отели. Мсье Курбану принадлежала крупнейшая в стране строительная корпорация «Мелиа». В Хаммарате он построил пятизвездочные туристические комплексы: «Мелиа эль Моуриди», «Мелиа Марко Поло», «Ясмин-Бич», «Лез Оранж-Бич резот». Ему удалось привлечь в свой бизнес средства американских, английских и французских инвесторов. Даже ваши русские компании вкладывают сюда свои деньги. Но есть силы, которые желают этому воспрепятствовать. Прежде всего исламские фундаменталисты. Вам ведь не нужно объяснять, в чем дело, верно?

Я кивнул.

— Еще раз прошу минъя извинит, дорогие товарьящи. Мне очень жал, — произнес он с акцентом.

— Простите? — Мои глаза, я почувствовал, по-детски округлились.

— Я учился в Москве, — улыбнулся большой босс. — Университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Правда, очень давно.

Ах вот оно что! Теперь ясно, почему он изъясняется как партработник или диктор телевидения. В Дружбе народов готовили коммунистические кадры для развивающихся стран. От президентов до партизан. И кембриджский прононс понятен. Редко где в мире так хорошо преподают классический английский. Небось и партбилет имеется.

— Мы за мирь во всьем мирье, — сказал он. — Но с теми, кто хочет дестабилизировать обстановку в стране, будем бороться беспощадно. Президент лично отдал указ как можно скорее расследовать это убийство. Кроме того, не так давно парламент принял национальную программу по борьбе с преступностью и коррупцией. Ваш арест — случайность, но моих людей тоже можно понять. Речь идет о международном престиже нашей страны. Согласитесь, кто поедет отдыхать туда, где совершаются политические убийства?

— И воруют кошельки, — неприязненно вставил я. — И вымогают взятки на таможне.

— Увы, увы! — вздохнул большой босс. — Трудно решить так скоро все накопившиеся за годы проблемы. У нас еще очень молодая демократия. Но вы не волнуйтесь. Пропажу найдем, таможенники будут наказаны. Я лично этим займусь. Вы удовлетворены, господа?

Мы с женой переглянулись.

— В общем-то да, — кивнул я. — Но как быть с деньгами и документами? Нам даже поесть не на что.

— Ноу проблем! — Он подарил нам еще одну роскошную улыбку. — Позавтракать предлагаю прямо здесь. Я с удовольствием составлю вам компанию. А потом обсудим дальнейшие планы. У меня есть для вас отличное предложение.

Что же, мы поели. Кофе оказался именно таким, на который я и рассчитывал: кофеин с кокаином. Отличный кофе. Единственное приятное ощущение после Каира. Машка уминала все подряд. От клубники не осталось и следа. Мы с Таней тоже приложились к еде. Ведь, в конце концов, все разъяснилось, не так ли? Нам принесены извинения. Чего же еще хотеть? Большой босс продолжал мило улыбаться.

— О'кей, мои русские друзья, — довольно произнес он, завершив трапезу. — Кстати, у меня осталось в Москве много друзей. Надеюсь, завтрак вам понравился? Пообедать вы сможете в ресторане «Фурати», это один из лучших ресторанов столицы. Все расходы оплатим мы. Далее, — большой босс выложил на стол пять стодолларовых купюр. — Это вам, пока не найдется пропажа. Совершенно безвозмездно. Компенсация за моральный ущерб. Вот ключ от номера в отеле «Chiraz». Превосходный отель. Можете жить там бесплатно до конца своего тура. Через пару дней документы и деньги будут вам возвращены. Слово офицера.

— Благодарю, — сказал я. Щедрость большого босса меня смутила. Эти люди ничего не делают просто так.

— И еще одна маленькая формальность, самый настоящий пустяк. Для отчетности. Напишите, пожалуйста, заявление, что вы не имеете претензий к органам внутренних дел республики. Форма произвольная.

Значит, из консульства на него все-таки надавили. Что ж, спасибо, мои русские друзья… Заявление я написал.

Из интервью телекомпании Си-эн-эн:

— …Я действительно не был замешан в убийстве Мохаммеда Курбана. Даже понятия не имел, кто он такой. Потом я сделал для себя вывод, что это один из местных олигархов, как говорят у нас в России. Человек, близкий к мафии, который нужен стране больше, чем президент и парламент. Вам знакомы эти имена: Березовский, Гусинский, Ходорковский… СМИ выливают на них много грязи. Некоторые считают их государственными преступниками. Мне кажется, такие люди — отличные менеджеры. Они должны занимать ключевые посты в правительстве. В России есть бизнесмены, которых можно сравнить с Генри Фордом или Джорджем Соросом. Но государство считает их своими врагами. Власть в России принадлежит чиновникам и бюрократам. Если бы она принадлежала таким людям, как Березовский или Гусинский, ситуация была бы совершенно иной.

— Вы утверждаете, что точкой отсчета следует считать убийство Мохаммеда Курбана?

— Да. То есть нет. Вы должны понимать, что творилось в стране в последние годы. В пятидесятые здесь произошла революция, французам пришлось уйти. С помощью своей агентуры Советский Союз установил коммунистический режим. После развала СССР за власть боролись две партии: исламисты и их противники. Это было как раз пять лет назад. Исламисты проиграли. Радикалы ушли в подполье, умеренные остались в парламенте. Нужно было развивать национальную экономику, привлекать инвестиции, брать кредиты. Мировой банк и Всемирный валютный фонд диктовали свои условия. Они требовали проведения экономических реформ, принятия демократических законов. Но основным условием было заткнуть рот исламистам. Нейтрализовать их. Это политика Соединенных Штатов. Однако население поддерживало исламскую оппозицию. Девяносто процентов людей здесь очень бедны. Реформы не сделали их богаче. Бедные ненавидят правительство, американцев и вообще всех немусульман. Они ненавидят роскошные гостиницы и курорты, в которые вкладываются миллионы долларов. Им из этих миллионов не достается ничего. Народ поддерживает экстремистов. Это почти как в России в 1917 году. Но правительство делает свое дело. Западные кредиты они инвестируют в курортный бизнес, но огромный процент незаконно берут себе. Мафия и государство действуют вместе. И чтобы получать еще больше денег, им нужно было покончить с фундаментализмом. Америка платила им за лояльность. На все остальное Вашингтон мог закрыть глаза. На то, что они строили не демократию, а банановую республику.