Евгений Сартинов - Последняя империя. Книга вторая Страница 24

– Хочешь? – спросила она. – Ну, иди сюда!

Жест ее руки не оставил ни какого сомнения, и Реза, автоматически пилотируемый основным животным инстинктом, на ватных ногах отправился к пожарному ящику.

– Хочешь яблоко? – снова спросила девушка, бесцеремонно разглядывая мокрое от пота лицо этого смуглого, довольно симпатичного парня. – Меня зовут Валя, а тебя как?

Тот не понял ни чего, девушка хотела еще раз его переспросить, но потом уставилась на самую заметную теперь часть его тела.

– Ого! По моему ты вовсе не яблочка хочешь.

Она откровенно потрогала гульфик солдата рукой, и Реза чуть не взорвался от этого прикосновения.

– Ну тогда пойдем, – и, бесцеремонно подхватив парня под руки, она повела его вглубь ангара, оказавшегося складом старой, списанной техники. В этот момент Реза забыл о присяге, о воинском долге и обо всем остальном белом свете.

Между тем Боинг недолго оставался в одиночестве. Через сорок секунд после того как за ватными ногами солдата закрылась дверь, из-за угла ангара показались трое, в стандартной пятнистой форме без опознавательных знаков отличия на погонах, но с синими крылышками авиаторов. Бегом преодолев трап они скрылись внутри салона. Один из троих с пистолетом в руках остался около входного люка, целью остальных была кабина пилотов. Включив несколько приборов на панели управления самолетом новоявленные помощники ловко сняли одну из крышек с боку кабины и минут десять возились с ворохом электронных проводов, пристраивая к ним коробку размером с хорошую книгу. Закончив с подключением проводов один из добровольных техников продиктовал несколько слов по английски в микрофон мобильной рации. Увидев как дрогнули стрелки приборов он кивнул головой и бросив традиционное: "Окей" обесточил панель. На установку крышки ушло несколько секунд, еще через две минуты трио в камуфляже покинули самолет.

Они могли бы и не торопиться. Лишь через сорок минут после их ухода безмерно счастливый Реза на дрожащих от усталости ногах перешагнул через высокий порог калитки. Уже на улице он обернулся, но Валя, потерявшая оба своих воинственных хвоста, растрепанная и соловая только махнула рукой.

– Иди, иди отсюда! Надоел как пес!

Через час один из троицы побывавшей на иранском Боинге спустился вниз с башни управления полетами и удовлетворенно кивнул головой своему напарнику.

– Все нормально, связь устойчивая.

Говорил он явно на родном английском, а вот английский его собеседника сразу выдавал в нем происхождение, далекое от истинно англосакского.

– Окей! Пока все удачно.

Американец покосился в сторону. Там, в тенечке, стояла Валя, уже переодевшаяся в ужасно безвкусное, на его взгляд, белое, с синими незабудками платье.

– В каком она у тебя звании? – спросил американец.

– Кто? – удивился русский. – Валька что ли? Да ты что! Самая обычная Саратовская проститутка. Ужасно любит людей в форме, курсанты этим и пользовались. Сегодня утром ее из казармы выловили, посадили для острастки на "губу". А тут такой случай, как раз оказалась под рукой. Валь! – позвал он, вынимая из кармана деньги и отсчитывая заранее оговоренную сумму. – Бери, честно отработала.

– Всегда бы так, и деньги, и удовольствия, – чуть хрипловатым голосом отозвалась жрица любви, потом мазнула по лощеному лицу американца томным взглядом своих зеленых, волооких глазищ, и, обернувшись, пошла к выходу с базы, чуть покачивая крутыми бедрами. – Если что заходите, мальчики! – сказала она напоследок, прощально махнув рукой. – Адрес знаете.

Странное дело, до этого момента инжинер-электронщик Эндрю Джекобс совершенно точно знал что любит только высоких блондинок с мальчишеской фигуркой Твигги. Но от этой дебелой, крупной бабы с толстыми икрами и вызывающе рельефным задом исходил такой мощный поток сексуальности, что волна похоти просто захлестнула инженера от ЦРУ. Виктор Сосновский продолжал что-то говорить, но затем поняв что его американский коллега думает совсем о другом, рассмеялся.

– Что, понравилась девка? Ладно, вот закончим эту работу, и я тебя свожу в один роскошный бордель с такими девушками!

– А можно именно с этой?

Сосновский был удивлен.

– Что, запала в душу? А я думал на таких только черножопые и клюют. Ладно, организую тебе встречу, так и быть! Тем более что долларов у тебя полно.

Иранский Боинг взлетел с аэродрома уже в сумерках. Навстречу ему, косой линией подрезая курс самолета, двигался грозовой фронт. За тысячу километров от Саратова, в Персидском заливе в кают-компании на авианосце "Джон Кеннеди" дежурный офицер протянул телеграмму адмиралу Кларку. Прочитав ее тот бросил депешу через стол, седому человеку в морской форме, но без знаков различия. Это был не кто иной как сам директор электронной разведки США Чарльз Лепински.

– Это вам.

Прочитав телеграмму Лепински довольно воскликнул:

– А, это даже хорошо!

В телеграмме значилось скупо и строго: "Погода на план два".

Кроме сорока двух летчиков в самолете летели члены правительственной делегации, семнадцать жен пилотов и десять детей. Почти все они спали, тем более что самолет шел в облаках, и ничего не было видно, даже звезд. Сплошная облачность обещала быть до самого Тегерана, но опытные летчики были уверенны что сумеют посадить самолет на родной аэродром. Они не знали что их навигационные приборы отчаянно врут. В пятидесяти километрах за нами шел российский Ил-76 АВАКС с традиционной круглой тарелкой фазовой антенны на корпусе. Он сопровождал Боинг до середины Каспия, потом передал иранский самолет вылетевшему с базы в Турции американскому Боингу 767 АВАКС. Это была ювелирная работа. Постепенно, километр за километром иранский самолет забирал все больше вправо, неминуемо отдаляясь от родного аэродрома. Уже в два часа ночи на борту самолета проснулся трехлетний парнишка. С недоумением осмотревшись по сторонам он нетерпеливо дернув мать за руку зашептал ей на ухо, отчаянно мешая персидские и русские слова.

– Мам, я писать хочу!

– Ну пошли-пошли, – сказала мать поднимаясь, и растирая на ходу заспанное лицо. Ее муж проснувшись только поднял голову, посмотрел им вслед. Зевнув иранец поднял шторку и выглянул наружу. По прежнему ничего не было видно, самолет шел в сплошном "молоке", превратившим ночь в серую, киселееобразную субстанцию. Он уже хотел закрыть шторку, когда внезапно увидел проявившиеся совсем рядом, параллельно курсу Боинга габаритные огни самолета. Без сомнения это был МиГ двадцать девятый, уж его то огни и их расположение иранский пилот не мог спутать ни с чьими другими.

"Что он тут делает?" – удивился иранец, с беспокойством наблюдая за маневрами самолета сопровождения. А тот покачал крыльями и исчез в сером вареве непогоды.

Новоиспеченный летчик-истребитель не знал, что этот же вопрос уже десять минут занимает все руководство Иракских ПВО. Самолет-нарушитель вторгшийся с севера упрямо летел вглубь территории Ирака не отвечая на запросы с земли и не реагируя на огни поднятых в воздух перехватчиков. Судя по курсу самолет летел точно на Багдад.

– Кто бы это не был, мы должны выполнить свой долг перед страной, – сказал командующий ПВО и оглянулся по сторонам. Офицеры в одинаковых оливковых мундирах и черных беретах согласно кивнули головой. Прошептав первые слова молитвы генерал провел ладонями по лицу и уже твердым голосом продиктовал в микрофон.

– Шестой, нарушителя уничтожить!

Через тридцать секунд первая ракета разнесла борт Боинга, а вторая отрубила ему левое крыло. Уже в падающих обломках самолета взорвалась и та небольшая коробка, пристроенная на борт с косвенной помощью любвеобильной Вали. Сама она в этот момент мирно спала в своей постели, и снился ей как раз этот самый смешной, до чертиков темпераментный потный парнишка в странной армейской форме салатного цвета.

Уничтожение мирного самолета да к тому же с таким составом на борту вызвало громадный конфликт между Ираном и Ираком, через неделю переросшим в открытое военное столкновение. Снова на границе между двумя странами загрохотали пушки, армии, уже готовые выступить на общего врага ислама начали уничтожать друг друга.

В свое время при личной встрече с Маккреди Сизов долго не соглашался способствовать американцем в задуманной им операции.

– Ты пойми, мы их обучили, мы за них отвечаем! – твердил он президенту.

– Но ради общего дела!

– Да не надо мне это! Подумаешь, потреплют твоих жидов, не велика потеря! А если у нас перестанут готовить летчиков, значит перестанут покупать и самолеты.

– Ну хорошо, мы сделаем так, что ни кто ни чего не заподозрит.

– Ерунда! Так не бывает.

В конце концов за содействие в этой операции Сизов выбил из своего американского коллеги кредит в два миллиарда долларов. Эта и была цена восмидесяти двух человеческих жизней.