Псих - Игорь Сотников Страница 24

Конечно, Баал не мог напрямую высказать тому свои мысли, это грозило ему в подозрении на безыдейность. Ведь, кто знает, как себя поведет Белиал, желающий любых путей для достижения своих целей?

Хотя, конечно, и тот мог подумать, что по отношению к нему проводится провокация.

Так что Баалу пришлось завуалировать свой план, скрывая истинные причины задуманной им операции.

До Белиала было доведено, что (по его – Баала – оперативным данным) со стороны Ада ведутся сепаратные переговоры с одним из представителей архангельской братии, и как ему подсказывает чутье, возможно, за ними стоит сам Гавриил, а значит переговоры санкционированы Самим.

– Дальше, – последовал жёсткий ответ Белиала, стоило только Баалу замолчать.

– Информация ещё не полная и слишком путанная, но в общих чертах, ситуацию можно обрисовать так: они хотят купировать последствия, вызванные результатом соблазнения Евы, после чего и был испробован тот плод с древа познания, – сказав это, вновь замолчал Баал.

– Но как? – не усидел на месте Белиал.

– А вот в этом, как раз нет ничего сложного. Нужно всего лишь собрать тот химический ингредиент, который вследствие употребления им плода с древа познания впитался в человека. Ну, а затем – найти неподверженного изменениям мужа и представить его Господу. После чего получить прощение и вернуть себе своё место на небесах, – выдав всё это, Баал замолчал и изучающе уставился на Белиала, который совершенно потеряв покой, то садился, то вскакивал с места.

– Я что-то подобное предвидел! – в очередной раз подпрыгнув с места, зарычал Белиал, потом прошёлся вдоль стола Баала, остановился и, посмотрев внимательно на того, неожиданно тихо спросил. – А мы можем их опередить?

Услышав это (а это было то, чего он жаждал услышать), внутри Баала всё радостно закипело (что, впрочем, должно было остаться незамеченным), и он, помедлив, бесстрастно спросил Белиала:

– Вы говорите о том, о чём я подумал.

«А ты, старый лис, предлагаешь это мне озвучить!», – смотря прямо в глаза Баала, подумал Белиал, но сказал вслух совсем другое:

– Да, действуйте по вашему усмотрению. Если что, моя поддержка будет вам обеспечена.

«Ах ты, паразит, всё на меня хочет повесить!», – ответно улыбаясь, Баал посмотрел в немигающие глаза Белиала.

– Сделаю всё, что в моих силах, – ответил Баал.

– Ну и хорошо, когда есть взаимное понимание, – завершил разговор Белиал.

После этого памятного разговора и завертелась подготовка операции, в которой первый шаг с младенцем был поручен Асмодею, с чем он прекрасно и справился.

Параллельно этому были подготовлены и отправлены на Землю для сбора данных команды из числа доверенных Баалу ангелов. Контакты с небесными ангелами (опять же, в силу секретности дела и нежелательности увеличивать круг посвященных) предполагалось поручить тому же Асмодею, который был всегда не прочь поработать на таком участке соблазнительной деятельности.

– А вот и ты, – заметив Асмодея и, развернувшись к двери, сказал Баал. – А я, видишь ли, предаюсь философствованиям, глядя на эту картину, – повернувшись к висящей на стене, позади от его кресла, картине и, сложив руки на груди, произнёс Баал.

– Что-то новое для себя увидели? – усмехнулся, подойдя к нему, Асмодей.

– А знаешь – да! И я считаю, что это вполне закономерно. Все течёт, всё меняется, и вместе с этим – и мы, которые, хоть и не столь сильно подвержены изменениям, но, тем не менее, моё сегодняшнее видение – совсем не то, что вчера. Так что, если картины только физически, ветшая от времени, видоизменяются, то для меня – не это главное, главнее – когда я сам (или моя субъективность наблюдения) внутренне изменяется и уже видит в ней совсем другое, – изредка переводя свой взгляд на Асмодея, взирающего на картину, выразился Баал.

– Всё относительно, так бы выразился этот человек с портрета, – с иронизировал Асмодей, который, по мнению Баала, не слишком уважителен к серьезности, что, впрочем, не мешало Баалу относиться к тому серьезно.

– Хм… А теперь скажи мне, почему этот портрет (подумать только, какого-то человека?!) висит здесь на самом видном месте, в кабинете начальника тайной канцелярии. А? – снизу взглядом упёрся в подбородок Асмодею более низкий Баал.

– Да кто вас знает? Может это у вас прихоть такая, или же повесили, чтобы смущать посетителей? – попытался сохранить расстояние между собой и Баалом Асмодей, пятясь назад.

– Я тебе скажу вот что: на моём месте и в моём положении, надо иметь не просто верования, а убежденность в своей уверенности, что не одно и то же. И как говорил один человек: «Убеждение – это разумная значимость суждения, имеющее объективное, достаточное основание для признания его истинности…», – чем я и руководствуюсь в своих действиях. Так что я тебе дам один совет, каким бы он странным не звучал из моих уст: иногда очень полезно прислушаться к человеку, – приблизившись к уху собеседника, прошептал Баал.

На что Асмодей немного поморщился, но, тем не менее, не изменил своей привычке иронизировать:

– А не боитесь обвинений в пристрастии?

– Ты же знаешь, где все те обвинители, – лучезарно улыбнулся Баал, отчего на мгновение даже затмил горящий свет лампы, затем отошёл от Асмодея и, вернувшись к картине, продолжил распространять свою мысль. – Это языческое изображение Эйнштейна, как нельзя лучше отражает отношение человека к миру, что и страшит многих там, наверху. Тебе не кажется странным противопоставление языческого, то есть народного, теологическим воззрениям, которые, по сути, и должны служить человечеству, но в реальности противопоставили себя ему, считая народность недожитком развития разума. Выходит, что там, где должна главенствовать вера, место занял разумный научный подход, который и близко не подпускает к себе всякие языческие верования, считая их не просто недоразвитием, а в некотором роде – атавизмом.

– Так я понимаю, это нам на руку, – ответил Асмодей.

– Да ты меня снова не понял, – дёрнулся Баал, недовольный недогадливостью Асмодея. – Получается, что мы – противники человека – на самом деле оказываемся ближе к нему, чем радеющие о его благе небеса.

– Ах, вон оно что… – сделав глубокомысленный вид и придерживая свой подбородок, сказал Асмодей, потом выдержал паузу и спросил. – И что теперь?

– Что, что?! Делать дело! – буркнул Баал, но потом немного успокоился и продолжил. – А ты знаешь, что портрет Эйнштейна, правда, в другом ракурсе, висит там, наверху, в небесной канцелярии? – прищурившись, посмотрел Баал на Асмодей.

– Неужели? – не моргнув глазом, соврал тот.

«Ну, конечно, не знает!», – про себя хмыкнул Баал, но продолжил вслух:

– И ведь же, паразиты, больше интересуются и знают о том, как там за кордоном течёт жизнь, чем волнуются