Великий лес - Збигнев Ненацкий Страница 24

Марына задержали в Польше в аэропорту — задержали не в полном смысле этого слова, а лишь перевезли в безопасное место. В аэропорту к нему подошли двое молодых людей и пригласили в свою машину. «А что с ней?» — забеспокоился он об Эрике. Тогда она спокойно объяснила ему, что у них есть тут квартира, торопливо сообщила ему номер телефона и адрес и уехала на такси. Он же два месяца просидел в безопасном месте, три раза его проверяли при помощи детектора лжи, бесконечное число раз он должен был отвечать на бесконечное количество вопросов, хотя дело и было только в одном: почему, проговорив всю ночь с Иво Бундером и чувствуя, что с тем происходит что-то нехорошее, не помешал ему пойти в полицию. Потом он совершил вторую глупость, запаниковал и сбежал вместе с Эрикой, хотя, как оказалось позже, он мог чувствовать себя в безопасности, потому что Иво Бундер его не выдал. Полиция никогда не интересовалась квартирой вблизи Сквер Северин. Наверное, старый яваец со страшно длинной фамилией и его жена Иветт до сих пор ждут, когда из коммерческой поездки вернется в квартиру над магазином велосипедов некто Кристофер Баллоу. То же самое с отелем «Дубовая беседка» — из него до сих пор не было никаких плохих новостей. Поэтому, покидая спустя два месяца «безопасное место», он был уверен, что тут же выедет из родной страны и появится на Дапперстраат или на Сквер Северин. В радостном настроении он позволил привезти себя в свою квартиру, которую впервые в жизни увидел в глаза. Об Эрике он знал от нее самой, что она уже нашла себе кого-то нового и, видимо, останется в стране. Только случилось нечто непредвиденное — ему привезли удостоверение личности на фамилию Юзеф Марын, и тогда он узнал о существовании деревеньки Морденги, где он будет инспектором охотнадзора. Как долго — такой вопрос не имел смысла, впрочем, он догадывался, что не навсегда, раз ему велели запомнить пароль: «Завтра или послезавтра. Роберт». Сейчас, когда он ждал в гостинице чего-то, что должно было произойти, его мучило желание встретиться с Эрикой, поговорить, но это было бы очевидной ошибкой. Эрика не могла знать, что он покинул Морденги, что вот-вот он перестанет быть Юзефом Марыном. Развод с несуществующей особой она получит заочно, если вообще развод ей понадобится. Старшему лесничему Маслохе позвонят из окружного управления, что охотинспектора переводят в другое место, так что его лошадь надо продать, а вещи, оставленные у Хорста Соботы, переслать по такому-то адресу. Карась, Будрыс и другие будут, однако, жить в неуверенности, что случилось с фотографиями, которые сделал Юзеф Марын, а также с объяснительными, которые они ему написали. На это время они перестанут браконьерствовать — единственная польза от факта, что некий Юзеф Марын жил в деревеньке Морденги. Женщина по имени Вероника вернется к лесничему по фамилии Кулеша, который с тех пор будет трахать ее немного меньше и с ее позволения. Хорст Собота умрет и будет похоронен в ясеневом гробу, а в его доме поселится лесничий Стемборек. Исчезнет кровавое пятно на карте лесного управления в Бартах, лес одержит еще одну победу и перешагнет через песчаную дорогу. Только никто уже не будет знать об этом, потому что, кроме Хорста Соботы и Юзефа Марына, который из-за болтовни Хорста тоже немного поверил, что лес — это живое существо, никого это дело не будет касаться. Ведь кого оно может заинтересовать, если лес отнимает у людей душу?

Навсегда исчезнет, расплывется во времени и пространстве человек по имени Юзеф Марын, инспектор охотнадзора. В белый свет снова выедет Кристофер Баллоу или какой-нибудь другой человек, с виду похожий на Юзефа Марына. В самом ли деле он этого хотел — снова жить в чужой стране, среди чужих людей, в постоянном страхе за свою свободу и жизнь? И, собственно, что это значило для него — жить в чужой стране и среди чужих людей? Здесь была его страна, но он знал о ней меньше, чем о других. Конечно, здесь было его настоящее место, он работал на здешнюю фирму. Но если бы он покопался в себе, может, оказалось бы, что он попросту любил заниматься своей работой, из него сделали профессионального информатора, научили бегло владеть тремя языками, сформировали специфическую личность, которая должна исправно и с полной отдачей функционировать там, а не здесь. Кто знает, не внушили ли ему каким-нибудь способом потребность беспрестанно рисковать, выдавать себя за кого-то другого, постоянно маскироваться и затирать за собой следы. Оставлять его в стране было бы большим расточительством. Все равно, что долго бы учили ортопеда, а потом внезапно, после единственной неудачной операции, такому специалисту велели, например, нянчить грудных младенцев. Детей можно полюбить, дети милые, работа с ними способна принести радость и удовлетворение. Так, например, он, Юзеф Марын, впервые увидел большой лес и поверил, что он представляет собой однородное грозное существо. Для этой цели, однако, не нужно было вкладывать столько сил и денег в формирование его личности, в обучение его специфическому ремеслу, потому что то, чем он занимался до сих пор, было, конечно, только ремеслом особого рода. Любители не сдавали экзаменов, любитель должен быстро проиграть, потому что он не умеет крапить карты, а в этой профессии нельзя учиться на ошибках. Все решали профессионализм и психическая предрасположенность. То что-то, чего никто не назвал, но что было в некоторых людях.

Даже его мать достаточно быстро почуяла, что ее третий сын не такой, как остальные. «Он будет ксендзом», — сказала она отцу. Им заинтересовался священник, и мальчик начал ходить в костел, чтобы изучать итальянский язык. Священник какое-то время пробыл в Риме, работал там, но его подсидели, потому что это было время итальянцев. Он не хотел, чтобы мальчик стал обыкновенным ксендзом, хотел, чтобы тот стал каким-нибудь монсеньером. Так, из крытой соломой халупы, побеленной известкой, он ходил в костел и учил итальянский язык. «У него есть способности к языкам, но ему не хватает веры», — говорил ксендз матери. А потом было решено, что старшему брату достанется от