Збигнев Ненацки - Великий лес Страница 25

Он выехал на шоссе и внезапно, вместо того, чтобы ехать в магазин, повернул вправо, в сторону леса. В магазин он еще успеет, а сначала поедет туда, где сегодня был с Маслохой, на эту делянку с сохнущими саженцами. Если правда, что лес любит плохих людей, то он полюбит Стемборека и с этих пор будет зеленеть даже палка, которую Стемборек воткнет в землю. Он не имел в виду даже лесопилку, даже десять процентов доходов от работы пилорамы. Никто, ни Кожушник, ни Лукта, ни даже Мальвина, не знал о том, что, когда к нему пришел Кожушник с предложением организовать лесопилку, его осенила замечательная мысль. Они поставят пилораму в старом карьере возле дома Хорста Соботы. С тех пор день и ночь старый Хорст будет вынужден слушать, как она воет и скрежещет, увидит, как ветер разносит по саду пыль желтых опилок. Возле дома начнут разворачиваться тягачи с древесиной, будут раздаваться ругательства водителей, разбрасывающих везде бутылки. И тогда Хорст Собота умрет от огорчения или продаст дом лесному управлению, для Стемборека – как обещал Маслоха. А потом Стемборек, который тоже ненавидел шум и скрежет пилорамы (он всегда чувствовал себя плохо, когда должен был по делам ехать на государственную лесопилку в Барты), подбросит под пилораму немного древесины, украденной в его лесничестве, и напустит лесную охрану на Кожушника и Лукту. А еще раньше под каким-либо предлогом выйдет из предприятия, чтобы спокойно смотреть, как власти опечатывают лесопилку, а потом заставляют Кожушника и Лукту ликвидировать ее. А они с Мальвиной поселятся в доме с верандой, окруженные тишиной и покоем, все более счастливые, счастливые, счастливые…

Он остановил мотоцикл на делянке и выключил мотор. Тотчас же его окружила тишина, он услышал шорох дождя в ветвях старых деревьев, на рахитичных сосенках, с трудом растущих на делянке. Стемборек все чувствовал на губах сладкий вкус меда, вдыхал воздух, насыщенный запахом лесной подстилки и мокрой от дождя лесной травы. Он широко открыл рот и беззвучно закричал: «Я плохой! В самом деле плохой! Никогда еще здесь не видели такого плохого человека!»

А потом ему захотелось закричать громко, чтобы в самом деле его услышал весь лес, полюбил как своего и дал силу саженцам на делянке. Но он не сделал этого, потому что внезапно заметил на просеке между старыми деревьями и делянкой какого-то человека на лошади. Шерсть кобылы блестела от дождя, на всаднике была зеленая плащ-палатка, такая же как у старшего лесничего, а на голове его была фуражка, надетая слегка набекрень.

Всадник приблизился к Стембореку и остановил возле него свою кобылу. Улыбнулся не то заискивающе, не то издевательски, и в этой улыбке блеснули его ровные белые зубы.

– Кто вы такой? И что вы делаете в моем лесничестве? – резко спросил Стемборек, хотя не имел права на такой вопрос. Каждый мог ездить верхом по лесным тропинкам, но его охватила злость, потому что ему показалось, что тот услышал его беззвучный крик.

– Я инспектор охотнадзора. Вы не слышали обо мне?

– Ну да, слышал, – кивнул головой Стемборек, потому что в самом деле знал от Кулеши и других, что в лесном управлении появился инспектор охотнадзора.

– Я уже познакомился почти со всеми лесничими, но вас мне как-то не удавалось встретить в лесу, – сказал тот.

Эти слова задели Стемборека, потому что напомнили ему о сегодняшних колкостях Маслохи.

– Лес большой, – ответил он. – Я не бываю и на пьянках у лесничего Кулеши.

И о том знал Стемборек от людей, что, когда насиловали Веронику, там были не только Тархоньский, Вздренга и Будрыс, но и инспектор охотнадзора. Улыбка исчезла с губ того человека. Его лицо стало словно неподвижной маской. Голубые глаза вдруг потемнели, может, потому, что он отвел взгляд от Стемборека и посмотрел в мрачную глубину старого леса.

– Я уже не живу у лесничего Кулеши, – тихо, почти шепотом, объяснил он, словно бы это могло что-то объяснить.

А потом он снова посмотрел на Стемборека, и тот неизвестно отчего нервно облизал губы. К своему удивлению, он обнаружил, что уже не чувствует вкуса меда.

– Моя фамилия Стемборек, я живу в бывшем лесничестве Изайяша Жепы. Каждый укажет вам дорогу. Заходите ко мне как-нибудь, – начал он вежливо, чтобы хотя бы частично загладить свою грубость и избавиться от непонятного страха, который пробуждал в нем этот человек.

– Меня зовут Юзеф Марын. И я живу в доме Хорста Соботы. – Эти слова дошли до Стемборека словно бы издали. Потому что и в самом деле этот человек легонько шлепнул лошадь по шее и уже успел миновать лесничего.

Стемборек стиснул губы. Вместо вкуса меда он чувствовал во рту сухость и даже что-то горькое. Неизвестно почему он подумал, что встреча с этим человеком не предвещает ничего хорошего. Может быть, лес не принял его жертву. Поэтому как молитву или заклинание, прогоняющее чары, он начал повторять: «Я счастлив, счастлив, счастлив». Но не смог избавиться от плохих предчувствий. Неожиданно он вспомнил о том, что ему недавно сказал старший лесничий: в лесу видели следы волка-одиночки. Лесные рабочие говорили, что он покусал Карася и Будрыса. Мало у кого хватило бы смелости расставить ночью силки и капканы на лесное зверье, хотя в самом деле боялись охотинспектора, который кружил по лесу тихо, как волк, и был таким же одиноким, как тот волк. «Не скажу Мальвине про волка, потому что она будет еще больше бояться леса, – решил Стемборек. – Я не хочу и того, чтобы этот охотинспектор появился у меня. У него красивое лицо, но злая улыбка. Мальвина его тоже будет бояться».

Глава седьмая

Хорст Собота сдержал обещание. Однажды крестьянин из соседней деревушки привез на телеге пса, запертого в деревянной клетке. Собота заранее приготовил маленький загончик из сетки, где он когда-то держал уток и кур. Клетку приставили выходом к дверям бывшего курятника. Пес выскочил сначала в курятник, потом в загон. Клетку быстро убрали и двери закрыли. Пес из загона вбежал обратно в курятник, сильно ударил лапами в двери, но они даже не дрогнули, и он снова выскочил в загон, оперся передними лапами о сетку, отлетел от нее, еще раз прыгнул и снова отлетел:

– Вы пожалеете о своих деньгах, пан Собота, – сказал крестьянин, который привез собаку. – Это бешеная скотина. Мне пришлось держать его на толстой цепи, потому что моя жена и детишки боялись выходить во двор. Ничего хорошего из этого зверя не вырастет, а я его обратно не возьму и денег за него не отдам.

– Я такую собаку хотел и за такую заплатил, – сказал Хорст, поглядывая на Марына, который кивнул головой, что собака ему нравится.

Крестьянин тут же уехал, довольный, что ему удалось обстряпать выгодное дельце. Неделю назад он просил лесничего Кондрадта, чтобы тот застрелил пса, но тот был занят и дело затянулось. Теперь он получил за собаку деньги, и даже много.

– Я забыл спросить, как его зовут, – огорчился Хорст. – Ведь есть у него какое-то имя? Марын по-своему улыбнулся и заявил:

– Что за беда? Не имеет значения, как его когда-то звали, он наверняка не признал ни своего имени, ни своего владельца. Скажи, какое имя для него ты бы хотел.

– Не знаю. В самом деле не знаю, – задумался старик. – Во дворах и в лесничествах так много Рексов, Бурок, Брысей, Азоров. Я бы не хотел, чтобы так звали нашего пса. Может, ты, Юзва, что-нибудь придумаешь?

– Иво, – бросил Марын.

– Почему?

– У меня был друг, которого так звали.

– Он умер?

– Не знаю. Но думаю, что он бы не обиделся на меня.

– Это был плохой человек?

– Да. Если было нужно, он мог перегрызть любому горло.

– Пусть будет Иво, – согласился Собота. – Короткое имя. Хорошее для злого пса. Когда ты начнешь дрессировку?

– Я уже начал, – сказал Марын и уселся на лавке перед домом, напротив загона. – Через день, два, а может быть, через несколько мы дадим ему поесть.

– Понимаю, – покивал головой Хорст. – Я много раз был голодным. На войне. Странно, что ты знаешь о том, что такое голод, хотя ты молодой и не воевал.

На Соботу накатили какие-то неприятные воспоминания. Не сказав ни слова, он оставил Марына и пошел в сад по пологому берегу. Марын же замер на лавке и поглядывал на пса, который тоже смотрел на него. Как долго они присматривались друг к другу? Может, час или полтора. До самого обеда, когда в открытых дверях встала Вероника.

Она не сказала «день добрый», а Марын сделал вид, что не заметил ее. Он смотрел на собаку, а собака смотрела на него. Вероника тоже начала смотреть на пса, который, как и Марын, словно не замечал ее.

Стало жарко, и на лбу Марына появились капельки пота. Псу хотелось отдышаться, он раскрыл пасть с белыми зубами и высунул язык. Но как только он показывал язык, Марын делал вид, что хочет встать и подойти к сетке. Тогда пес прятал язык, закрывал пасть и начинал рычать, готовясь к прыжку.

– Я не позволю вам бить эту собаку, – вдруг проговорила Вероника. Марын пожал плечами.