Майкл Ридпат - Смертельный просчет Страница 25

— Итак, Дэвид, чем ты теперь занимаешься?

— Я на секретной работе.

— Секретной? И что это за работа?

— Не имею права рассказывать, ведь если ты узнаешь, тебя придётся убить. А это, сам понимаешь, неприятная процедура. А как ты?

— Я стал знаменитым актёром.

— Знаменитым? Почему я о тебе ничего не слышал?

— Выступаю под псевдонимом. Недавно вышли два блокбастера с моим участием. «Отдел» и «Грехопадение Морти».

— Надо же, я «Грехопадение Морти» видел, а тебя не узнал.

— Так я же владею даром перевоплощения.

В этот момент крупный мужчина с квадратными плечами и шеей игрока в регби хлопнул в ладоши, требуя внимания. Новый директор школы. Он говорил о школе и о том, что ей нужны деньги для нового театра, но мы его не слушали. Гай завоевал симпатию миловидной чернокожей официантки, которая продолжала приносить нам бокалы с вином. А мы их выпивали.

— Послушай, вон та девушка, случайно, не Мел Дин? — прошептал Гай.

Я проследил за его взглядом. Это была Мел. В элегантном тёмно-синем костюме. Рядом стояла Ингрид Да Куна.

— Ты прав, она.

— Пошли поболтаем?

— Давай, если хочешь. — Я не понимал, почему Гай захотел пообщаться с Мел, но был не прочь встретиться с Ингрид.

Директор школы закончил речь, и мы под аплодисменты протиснулись к девушкам. Гай нежно положил руку на плечо Мел. Она развернулась, готовая сказать что-то резкое, но, увидев его, ошеломлённо замерла.

— Привет, Мел! — воскликнул Гай. — Похоже, ты не ожидала увидеть меня здесь. Наверное, забыла, что я тоже закончил эту школу. А Дэвида помнишь?

Он расцеловал Мел и Ингрид в обе щеки. Они тоже не сильно изменились. На Мел было меньше макияжа, а рыжая прядь с тёмных волос исчезла. Нежные губки по-прежнему надуты, чем, по моему мнению, она тогда привлекла Гая. Загорелая Ингрид выглядела так, будто только возвратилась с отдыха. Она, как всегда, по-доброму широко улыбалась.

Наконец Мел пришла в себя.

— Ты так вольно обращаешься со всеми женщинами, или у меня особая привилегия?

— Только у тебя, Мел. Хотя могу наделить этой привилегией и Ингрид, если она хорошо попросит.

— Не дождёшься.

Через минуту мы беседовали, как старые друзья, которые не виделись всего пару месяцев. Гай при содействии своей любимицы официантки производил непрерывную дозаправку нас вином, ну а в себя влил его несметное количество. Видимо, имел большую практику. Что касается меня, то я чувствовал приятное опьянение.

Время пролетело незаметно, и неожиданно мы обнаружили, что остались едва не последними в зале. Гай посмотрел на часы.

— Как насчёт ужина? Я знаю здесь рядом хорошее местечко.

Мел взглянула на Ингрид, та кивнула, и вскоре мы вышли на улицу. Гай привёл нас в греческий ресторан, заказал греческое вино «Ретсина», пахнущее смолой, и началось гулянье. Гай сконцентрировал все внимание на Мел, которая была уже изрядно пьяна и на всё, что он изрекал, реагировала восторженным смехом. Я общался с Ингрид.

— Первый раз в жизни вижу живого агента ЦРУ, — сказала она.

— Послушай, — я заговорщицки понизил голос, — это государственная тайна, но тебе признаюсь. На самом деле моя работа гораздо серьёзнее и опаснее. Я бухгалтер-аудитор.

— Не может быть! Я слышала разные разговоры, но не думала, что они действительно существуют.

— Как видишь, мы существуем. Но в обычных обстоятельствах никому вреда не приносим. Вот я, например, пока не изувечил ни одного человека.

— А Мел вообще собирается стать адвокатом.

Я покосился на Мел, она взорвалась пронзительным смехом. Глаза сияли, волосы растрепались.

— Не сомневаюсь, она будет прекрасным адвокатом. Трезвая, ответственная, надёжная.

— Верно, — согласилась Ингрид.

— А ты по-прежнему главный редактор «Вог»?

— Почти. Я редактор отдела журнала «Мир патио». Это новое издание. Очевидно, ты о нём ещё не слышал.

— Пока нет. Но наверняка подпишусь.

— Тогда поторопись, потому что он скоро закроется. Выходит всего шесть месяцев и уже прогорел.

— Жаль.

— Не беспокойся. На мне это не отразится. Я найду чем заняться.

— Я удивлён, что ты по-прежнему в Англии, когда в мире столько экзотических мест.

— Для меня экзотика — Лондон. Единственный город, где можно наблюдать столько очаровательных оттенков серого. А люди… они здесь такие сдержанные в проявлении душевной теплоты. Очень сдержанные. А влажные зимы романтичные.

— Ты настоящая ценительница красоты.

— Мне надоело переезжать с места на место. Моя мама теперь в Нью-Йорке, с новым мужем, и я рада, что больше не нужно следовать за ней. В Лондоне ощущается некая приятная стабильность. И работается хорошо.

— Вот только оформление двориков мало кого интересует.

— Ничего, придёт время, и я буду управлять собственной издательской империей. Возьму тебя к себе главным бухгалтером.

— Замечательно. Немедленно начну к этому готовиться.

Я налил ещё вина.

— Рад, что мы снова встретились. Ты очень выручила меня тогда во Франции. Не знаю, как бы я добрался до дома без твоих двухсот франков.

— До чего же противно было там находиться. — Ингрид передёрнула плечами. — Это одно из самых неприятных событий в моей жизни.

Мы помолчали, наблюдая за парой напротив. Неожиданно Гай повернулся к нам:

— О чём вы трепетесь?

— Ни о чём, — сказал я.

Он подался вперёд.

— О Франции, я угадал?

Мел насторожилась. Гай разлил остатки из второй бутылки «Ретсины».

— Так вот, позвольте мне сказать вам кое-что. Миновало пять лет, мы уже не дети. Пора об этом забыть. Лично я события во Франции из памяти стёр. Навсегда. И вам советую.

— Хорошо, — промолвил я, поднимая бокал.

Когда мы наконец выбрались из ресторана, я был очень пьян. Ингрид села в первое такси, я в следующее, оставив Гая в обнимку с Мел.

Разумеется, они поедут вместе. Неясно лишь, к нему или к ней.

После того вечера моя жизнь стала интереснее. Мы с Гаем начали общаться. Встречи были нужны ему не меньше, чем мне. Он действительно был актёром. Три года проучился в университете, откуда его чуть не выгнали, затем каким-то образом сумел поступить в престижное училище драматического искусства. Говорит, что учился успешно. Но после окончания успехов пока не наблюдалось. Получил несколько эпизодических ролей в спектаклях репертуарных театров и столько же на телевидении. Участвовал в эпизоде фильма «Грехопадение Морти». Имел агента, от которого было мало толку. Отсутствие ролей объяснял перепроизводством актёров и тем, что его не допускают в круг избранных. Конечно, он прав, но разве так добиваются ролей молодые актёры? Вместо того, чтобы писать письма и обивать пороги студий, Гай посещал спортзал и смотрел по телику сериал «Обратный отсчёт». Молодые актёры, как правило, голодные. А Гай мучился жаждой. И утолял её за обедом и ужином.

Вечером ему компанию составлял обычно я. Легче стало переживать скуку на работе, когда знаешь, что в конце дня тебя ждёт веселье. Разумеется, вставать утром стало тяжелее, но тогда это меня не волновало. У Гая была небольшая квартира на Глостер-роуд, и мы регулярно обходили пабы и бары в этом районе. Иногда к нам присоединялись его приятели, тот же Торстен Шолленбергер, когда приезжал в Лондон.

О чём мы беседовали? Честно говоря, не помню. Обычная болтовня. Встречи помогали нам встряхнуться и развеять дневную скуку. В конце вечера Гай обычно начинал кадрить женщин и почти всегда добивался успеха. Он был хорош собой, в нём угадывалась аура рискового парня, героя боевика. Это привлекало. Мои попытки понять, какого типа женщины клюют на него, оставались безуспешными, пока я не осознал, что при определённых условиях он способен очаровать почти любую. Гай предлагал им веселье и секс при полном отсутствии обязательств с обеих сторон. Давал «порядочным» девушкам возможность стать на одну ночь «непорядочными».

Такие правила игры принимали многие. Но не Мел. Гай относился к ней, как к запасному варианту. Если ничего подходящего найти не удавалось, ехал к Мел. Без звонка, без предварительной договорённости, просто заявлялся ближе к двенадцати. И она всегда ждала его.

Порой Мел ходила с нами куда-нибудь. Неизменно в приподнятом настроении, а Гаю всё это было до лампочки. Нет, он ей не грубил. Хуже — просто проявлял безразличие. Я понимал: Мел любила Гая, а он пользовался ею, как какой-нибудь необязательной вещью, которая всегда под рукой. Мел панически боялась его потерять и потому была готова на все. Если бы я тогда задумался над происходящим, то наверняка бы обнаружил в характере Гая черты законченного эгоцентрика. Но я не задумывался.

Гай закончил курсы пилотов и летал на дорогом одномоторном самолёте «Сессна-182», который купил ему отец. Он часто брал меня с собой. Мы летали с аэродрома Элстри в северной части Лондона обедать во Францию, иногда в Дорсет, где было очень симпатичное лётное поле. Гай уже изрядно поднаторел в лётном деле. Его коронным номером было пронестись над волнами на высоте пятнадцати метров, едва их не касаясь, или подняться метров на восемьдесят над полями английской глубинки.