Дэвид Бальдаччи - Коллекционеры Страница 26

— Для того чтобы еще больше успокоить людей, мы обычно устраиваем пробную демонстрацию. Или, если понадобится, демонстрацию демонстраций.

— Вы уже это говорили. В чем она заключается?

— Вы переводите деньги в «Банко» на два дня, насчет, который мы вам укажем; потом вы забираете свой навар, после чего деньги возвращаются на ваш счет в вашем «домашнем» банке.

— О какой сумме идет речь?

— Обычно миллион. Деньги, что вы переводите, перемешиваются с другими поступлениями. Через два дня вы забираете навар в размере ста штук. Если хотите, можете это делать каждые два дня.

— Перемешиваются? Вы, кажется, говорили про «облагородить»? — сказал Бэггер.

Она подняла свой бокал:

— Вы быстро соображаете.

Но Бэггер все еще сердито хмурился.

— Вы хотите, чтобы я перевел миллион собственных денег на счет, который вы мне укажете, и ждал, пока мои деньги плюс навар не приплывут обратно ко мне? У меня что, по-вашему, между ушей коровий навоз?

Аннабель села рядом с ним и чуть коснулась его руки:

— Что я тебе скажу, Джерри… Я ведь могу называть тебя Джерри, да?

— Ну можешь… Пока что.

— На те два дня, что твои деньги будут торчать там, в этом банке, я и мой партнер будем оставаться здесь, в твоем отеле, и твои ребята будут за нами следить день и ночь. Если твои деньги не вернутся обратно на твой счет вместе с наваром, как я обещала, мы в вашем полном распоряжении. Не знаю, как ты, но я — кем бы я ни была: государственной служащей или нет — слишком дорожу свой шкурой, чтобы променять ее на пачку денег, которую никогда не увижу.

Он посмотрел на потолок, потом на пол, потом помотал головой, встал, подошел к окну и посмотрел на улицу сквозь пуленепробиваемое стекло.

— Это самая бредовая затея, с которой я когда-либо встречался. Я заслуживаю титул полного кретина — хотя бы за то, что согласился вас слушать.

— Не такая уж она бредовая, особенно если попристальнее посмотреть на сегодняшний мир. Чтобы обеспечить безопасность нашей страны, приходится изыскивать самые разные способы, предпринимать самые разные действия. И эти действия не всегда оказываются совершенно легальными или способными снискать одобрение общественности. Что было бы, если бы американский народ узнал о них? — Она пожала плечами. — Это вне моей компетенции. Моя работа заключается в том, чтобы обеспечить поступление денег туда, куда они должны поступить. В обмен на ваше содействие вы получаете весьма значительное вознаграждение — вот и все.

— Но эти деньги сплошь виртуальные! Зачем вам нужно их отмывать?

— Доллары даже в киберпространстве можно отследить, Джерри. Более того: гораздо легче, чем реальные наличные. Эти средства должны перемешаться со средствами из других источников, которые не являются государственными. И все это отмывается в виртуальном пространстве — как с пистолета смываются отпечатки пальцев. После чего средства могут идти туда, куда надо.

— И ты говоришь, что ребята в Вегасе уже этим занимаются? Значит, если я позвоню и спрошу…

— …они тебе ничего не скажут, потому что получили именно такие инструкции, — перебила она. Потом встала, нависнув над ним. — В этом деле есть чрезвычайно светлая, привлекательная сторона, Джерри, но есть и оборотная, скверная. И тебе следует об этом знать.

Она подвела его обратно к дивану.

— Если до сведения определенных людей когда-нибудь дойдет, что ты кому-то рассказал об этом деле…

Бэггер рассмеялся:

— Не грози мне, девочка. Это же я придумал искусство запугивать людей!

— Это не запугивание, Джерри, — спокойно сказала она, глядя на него в упор. — Если ты хоть кому-то проболтаешься про это дело, к тебе придут наши люди, где бы ты ни был. Эти люди не боятся никого из тех, кого ты можешь нанять в качестве охраны. Они не связаны никакими законами никакой страны, и они убьют любого, кто связан с тобой, пусть даже отдаленно, — мужчину, женщину, ребенка. А потом заберут тебя с собой. — Она сделала паузу, давая ему возможность впитать полученную информацию. — Я в этом бизнесе уже давно, и за мной числятся некоторые дела, которые удивят даже тебя, но с этими людьми я ни за что не хотела бы встречаться, пусть меня защищает хоть взвод «морских котиков».[10] Это не лучшие из лучших, Джерри. Это худшие из самых последних мерзавцев и подонков. И последним твоим воспоминанием будет то, какая это была страшная боль.

— И эти подонки состоят на службе вашего правительства! — взорвался Бэггер. — Чего ж тут удивляться, что мы сидим в такой заднице! — Когда он делал глоток бурбона, и Аннабель, и Лео заметили, что рука его чуть дрогнула. — Так какого черта я буду…

Предваряя его следующий взрыв, она перебила:

— Как я уже сообщила своему начальству, Джерри Бэггер не из тех, кто может протрепаться. Он просто заберет свою прибыль и будет держать рот на замке. Я просто так словами не бросаюсь, Джерри. Парни вроде тебя — идеальные партнеры для наших целей. У тебя есть мозги, характер, деньги, и ты не прочь походить по лезвию бритвы. — Она изучающе посмотрела на Бэггера и добавила: — Мне бы очень не хотелось передавать это дело одному из других казино, Джерри, но у меня четкий и ясный приказ.

Еще через минуту он улыбнулся и хлопнул ее по бедру:

— Я такой же патриот, как и любой другой сукин сын. Ну и какого черта, давайте возьмемся за это дело!

ГЛАВА 21

«Верблюжий клуб» собрался на срочно организованную встречу в коттедже Стоуна возле кладбища на следующее утро после их визита в дом де Хейвна. Стоун со всеми подробностями рассказал Милтону и Калебу о ночном происшествии.

— Они и сейчас могут следить за нами! — Калеб испуганно глянул в окно.

— Я бы удивился, не делай они этого, — спокойно ответил Стоун.

Коттедж его был невелик и скудно обставлен: старая кровать, большой раздолбанный письменный стол, заваленный газетами и журналами, полки с книгами на разных языках (всеми ими Стоун владел), маленькая кухонька с поцарапанным столом, крошечная ванная и целая коллекция разнокалиберных стульев и кресел, расставленных вокруг большого камина — единственного источника тепла в доме.

— И тебя это не беспокоит? — осведомился Милтон.

— Я бы гораздо больше обеспокоился, если бы они пытались меня убить, а они легко могли это сделать, несмотря на героические подвиги Робина.

— Ну и что теперь? — спросил Робин, стоявший возле камина. Он посмотрел на часы: — Мне уже на работу пора.

— И мне тоже, — вздохнул Калеб.

— Калеб, — сказал Стоун, — мне нужно попасть в хранилище библиотеки. Это возможно?

Калеб пожал плечами:

— Ну, при обычных условиях это возможно. То есть я имею право приводить людей в хранилище, но меня потом непременно спросят зачем. У нас не очень любят, чтобы туда приводили разных там друзей и родственников просто так, без предварительного уведомления. А после смерти Джонатана ограничения стали еще более жесткими.

— А что, если посетитель — ученый из-за границы? — спросил Стоун.

— Ну, тогда конечно. Это совсем другое дело. — Калеб наморщил лоб. — А ты что, знаешь какого-нибудь иностранного ученого?

— Думаю, — вступил в разговор Робин, — он имеет в виду себя.

Калеб сердито посмотрел на друга:

— Оливер! Я же не могу в самом деле помогать в подобном мошенничестве, да еще в библиотеке конгресса! Упаси Господь!

— В отчаянном положении годятся только отчаянные меры. Я считаю, что мы попали на крючок весьма опасным людям, поскольку связались с наследством Джонатана де Хейвна. Значит, нам необходимо выяснить, отчего он умер: своей смертью или нет? А осмотр места, где он умер, наверняка нам поможет.

— Но мы уже знаем, как он умер, — возразил Калеб. Остальные буквально впились в него глазами. — Я узнал только сегодня утром. Коллега из библиотеки позвонил мне домой. Джонатан умер в результате сердечно-легочной недостаточности — таков результат вскрытия.

— От этого все умирают, — заметил Милтон. — Это просто означает, что сердце остановилось.

Стоун добавил задумчиво:

— Милтон прав. А еще это означает, что патологоанатом точно не знает, что именно убило де Хейвна. — Он решительно встал. — Я хочу посетить хранилище нынче же утром.

— Оливер, ты не можешь там просто так появиться под видом какого-то ученого.

— Почему?

— Так не делают. Существует определенный протокол, необходимые правила, которые следует выполнять.

— Я скажу, что приехал в город навестить друзей, и мне захотелось посетить крупнейшее в мире собрание книг; просто возникло вдруг такое желание, вот и все.

— Ну может, это и пройдет, — неохотно согласился Калеб. — Но что, если тебе станут задавать вопросы, на которые ты не знаешь ответов?

— Ученых изображать легче всего, Калеб, — уверил его Стоун. Калебу это замечание показалось оскорбительным, но Стоун проигнорировал раздражение друга и добавил: — Я буду в библиотеке к одиннадцати. — Он написал что-то на клочке бумаги и протянул его Калебу: — Вот кем я представлюсь.