Энди Макнаб - Браво-Два-Ноль Страница 26

— Нам нужно основать свой профсоюз, — заявил он. — Отдохнуть по-человечески не дали!

— Жратва отвратительная, твою мать, и вообще все хреново, — подхватил Марк.

Было очень отрадно слышать эти шутки, потому что они разряжали обстановку.

Динджер достал курево.

— Твою мать, «тюрбаны» все равно знают, что мы здесь, так что можно и курнуть. Как знать, быть может, через минуту меня уже не будет в живых.

— Я настучу на тебя в военную полицию! — бросил Винс, поднимаясь наверх, чтобы сменить Стэна у «Миними».

Это была обычная шутка, ссылка на армейский жаргон, который вроде бы употребляется вслух, но на самом деле его никто не слышит.

Наконец все были готовы при необходимости выступать. На это у нас ушло три минуты. До темноты оставалось еще около полутора часов. Нашим лучшим оружием была скрытность, но мальчишка-пастух нас разоружил. Там, где мы находились, вести бой нельзя. Здесь было такое тесное и замкнутое пространство, что достаточно будет одного-двух фугасных снарядов, чтобы от нас остались одни воспоминания. Единственный выход заключался в том, чтобы выйти на открытое место и принять бой, а может быть, и уйти. Оставшись на месте, мы окажемся в полном дерьме; впрочем, и на открытой местности мы тоже окажемся в полном дерьме, потому что там нет никакого укрытия. В прямом смысле нам предстояло броситься из огня да в полымя, но по крайней мере «в полыме» у нас был хоть какой-то шанс.

С юга донесся лязг гусениц. Теперь мы не могли выбраться из вади, было уже слишком поздно. Единственный путь отхода перекрыла эта бронированная машина. Нам оставалось принять бой на месте.

Я не мог понять, зачем иракцы пригнали БМП в это тесное, ограниченное пространство. Наверняка они должны понимать, что у нас есть оружие для поражения бронированных целей.

Раскрыв «шестьдесят шестые», мы разбежались в стороны, стараясь занять приличные огневые позиции. Крис, натянув кепку германского корпуса «Африка» времен Второй мировой войны, носился между нами и, тыча на наши гранатометы, говорил тоном самого терпеливого в мире инструктора:

— Итак, ребята, помните о реактивной струе из противоположного конца! Заклинаю вас, помните о реактивной струе! Этому лицу в субботу предстоит появиться на торжественном приеме. Меньше всего на свете ему нужны оспины от пороховых газов!

Стэн смотрел в прицел готового к стрельбе «Миними» вдоль канала, в ту сторону, откуда доносился лязг гусениц. Машина с грохотом приближалась и наконец показалась на виду, сверкнув металлом. Черт побери, но что это такое? Машина никак не походила на БМП, которую мы ждали.

Стэн крикнул:

— Бульдозер!

Невероятно. Здесь с минуты на минуту должна была разыграться серьезная драма, а этот идиот разъезжает на бульдозере с поднятым ножом. Гусеничная машина оказалась метрах в ста пятидесяти от нас, но водитель так ничего и не видел. Он был в обычной штатской одежде. Судя по всему, здесь он оказался совершенно случайно.

— Не стрелять, — приказал я. — Мы должны исходить из того, что нас обнаружили, но какие из этого будут последствия, пока что сказать нельзя.

Похоже, все внимание водителя бульдозера было сосредоточено на том, чтобы найти место, где можно было бы выбраться из глубокого вади. Казалось, он целую бесконечность ездил то в одну, то в другую сторону.

— Твою мать, — сказал я Винсу, — нам нужно идти. Мы не можем торчать здесь до бесконечности.

Конечно, в идеале следовало бы дождаться темноты, но я чувствовал, что ситуация выходит из-под контроля.

Внезапно бульдозер скрылся из виду, и рев двигателя стал тише. Должно быть, водитель нашел пологий выезд со дна вади, который искал.

Пора идти. Я попросил Стэна позвать ребят с пулеметами, чтобы всем были слышны мои слова.

Мы собрались в круг, с подсумками на ремнях и рюкзаками у ног. В этот момент мы были особенно уязвимы, потому что все находились так тесно друг к другу, однако обойтись без этого было нельзя, поскольку все должны знать, что происходит.

Я начал с констатации очевидного.

— Нам нужно уходить отсюда, — сказал я. — Мы пойдем на запад, стараясь не наткнуться на зенитные батареи, после чего повернем на юг и будем идти до ТВ с вертолетом. Встреча с вертолетом будет завтра утром в 04.00.

— До встречи в нашей любимой пивной, — сказал Крис.

— Твою мать, — произнес Динджер своим жутким голосом в духе У. Ц. Филдса. — Иди на запад, юноша, иди на запад.

Мы взвалили рюкзаки на плечи и проверили подсумки. Все остальное пришлось бросить. Даже «Клэйморы» остались на месте, потому что у нас не было времени их забрать.

Из-за батареи «С-60» у нас был только один путь отхода. На запад, затем на юг, по возможности максимально используя складки местности. Но спешить нельзя. Мы не хотели совершать ошибки. У нас будет уйма времени на то, чтобы добраться до ТВ с вертолетом, если только нам удастся выбраться из этого дерьма и уйти под покровом темноты.

Тревога, охватившая меня, была разбавлена спокойной уверенностью. Конечно, после такой усердной работы по разработке плана, прибытию на место, установлению и подтверждению местонахождения магистрали мы заслуживали лучшего. Нам здорово не повезло с потерей связи. Но я все же надеялся на то, что мы сможем выкрутиться: надо только дождаться завтрашнего утра, 04.00, и мы снова вернемся в дело. В конце концов нас восемь человек, у нас есть оружие, у нас есть патроны, у нас есть «шестьдесят шестые». Чего еще можно желать?

— Ребята, — предложил Марк, — давайте станем похожи на «тюрбанов».

Мы закрыли лица платками. Солнце светило нам в лицо. Мы выступили вперед, растянувшись в цепочку; я шел первым. Мы двигались с соблюдением всех мер предосторожности, не спеша, изучая местность вокруг.

Вади выровнялось, превратившись в плоскую равнину. Некоторое время мы шли на запад, используя складки местности, затем повернули налево, на юг.

Я все время оглядывался назад, поскольку не хотел оказаться в зоне поражения зенитных орудий. С каждым шагом я ожидал услышать свист проносящегося над головой 57-мм снаряда. Что останавливает иракцев? Неужели они не поверили мальчишке? А может быть, они ждут подкреплений? Или просто собираются с духом, решаясь на нас напасть?

Еще минут пять мы двигались на запад, сохраняя расстояние друг между другом, чтобы в случае крупных неприятностей потери были минимальными. Эта тактика была правильной, вот только если тот, кто идет в голове, наткнется на неприятеля, замыкающему придется бежать метров шестьдесят, чтобы прийти на помощь, если это потребуется.

Мы повернули на юг там, где слева начиналось возвышение, тянувшееся до магистрали. Мы по-прежнему оставались в «мертвой зоне» для зенитных орудий, которые были установлены дальше с противоположной стороны. Поворачивая на юг, мы не могли поверить в свое везение. До сих пор ничего не произошло. И вдруг с востока, слева, послышался лязг гусениц.

Приток адреналина, кровь заструилась быстрее. Мы остановились. Вперед идти нельзя, возвращаться назад также нельзя. Куда двигаться? Все понимали, что рано или поздно это обязательно произойдет.

Ребята начали готовиться к бою. Каждый знал свое дело. Рюкзаки опустились на землю, все проверили, что карманы и подсумки застегнуты. Нет ничего хорошего броситься вперед, а, добежав до цели, обнаружить, что запасных магазинов больше не осталось, потому что все они вывалились по дороге. Ребята проверяли оружие отработанными движениями, ставшими их второй натурой. Наверное, до боевого столкновения оставались считаные секунды. Я огляделся по сторонам, пытаясь отыскать более глубокую яму, чем ту мелкую царапину на поверхности земли, в которой находился.

Самое мрачное мгновение — самая последняя минута перед началом боя. Не видно абсолютно ничего. Остается только слушать и думать. Сколько бронированных чудовищ надвигается на нас? Они просто наедут на нас, поливая из пулеметов, — что с их стороны было бы самым разумным? Бежать некуда. Нам остается только драться. Вокруг нас усиливался лязг гусениц и рев мощных двигателей. Мы по-прежнему не знали, где враг.

— Твою мать, за дело! — пронзительно вскрикнул Крис. — За дело!

Меня внезапно захлестнуло чувство боевого братства. В этом дерьме мы вместе. Я не думал о смерти. У меня была только одна мысль: поскорее пройти через все это.

Бывало, что маленькая группа бойцов одерживала верх над противником, обладающим подавляющим превосходством, исключительно за счет своего агрессивного духа. Сейчас должно было произойти то же самое. Я раздвинул трубы «шестьдесят шестого» и проверил, что прицел раскрылся. Гранатомет я положил рядом с собой. Затем я проверил, что магазин плотно вставлен в винтовку, убедился, что в подствольный гранатомет заряжена граната. Я знал, что она заряжена, но не мог не проверить. Это чуть добавило мне уверенности.