Елена Чалова - Печать света Страница 26

Конечно, тут есть некое обстоятельство, путающее и осложняющее картину. Невесть как хранительница Печати света оказалась невестой его младшего брата Эмиля. Поль вздохнул. Кто бы мог подумать, что Эмиль — осторожный, трезвый, расчетливый, законник до мозга костей — свяжется с этой авантюристкой? Поль смотрел на вещи трезво и понимал, что после того как хранительница сыграет свою роль, то есть отомкнет врата Золотого города, ее, скорее всего, придется убить. Ну, будем надеяться, это можно будет поручить кому-нибудь, а то, право же, нехорошо получиться.

Ручка продолжала двигаться по бумаге, и змея обрела раздутый капюшон кобры, готовой к броску. Прорисовывая хищную пасть, Поль вновь вернулся мыслями к девочке по имени Лилу, разговор с которой произвел на него большое впечатление. «Как, интересно, она узнала, что говорить нужно именно со мной? Я казначей общества, более того, я его мозг и направляющая сила, но формально, формально всего лишь казначей. И в списке руководства фамилия моя стоит лишь на седьмом месте. Почему же девочка не позвонила никому из тех, кто занимает руководящие посты? Поль дорисовал раздвоенный язык и мысленно еще раз вернулся к разговору. И чем больше деталей он вспоминал, тем меньше ему нравилась осведомленность юной особы о Золотом городе и о том, в каком направлении «Мудрость Сиона» работает в настоящий момент.

Нахмурившись, Поль скомкал изрисованный лист бумаги и точным броском отправил его в мусорную корзину. А потом набрал телефон специалиста по вопросам безопасности, бывшего офицера Моссада, который возглавлял в их организации целый весьма боеспособный отдел, носивший милое название «Служба поддержки и изысканий».

Предполагаемым покупателем книги оказался помещик Яромильский, хозяин усадьбы Волынщина-Полуэктово. Фразу эту выговорил Анри, оторвавшись от компьютера.

— Кто? — Мири с недоумением подняла голову от тарелки, уверенная, что братец шутит.

— Тут так написано. У него и сайт свой есть. И раздел «О себе» начинается словами: «Честь имею представиться, помещик Яромильский Николай Павлович».

Мири положила пиццу обратно в коробку, встала и, обойдя стол, уставилась на экран ноутбука. Там, в обрамлении фотографий с пасторальными пейзажами средней полосы России, размещался следующий текст: «Честь имею представиться, помещик Яромильский Николай Павлович. Когда-то усадьбой этой владели мои предки, князья Долгорукие. (см. раздел “История усадьбы”). Вернув себе родовое гнездо, я постарался восстановить русскую усадьбу во всем ее уюте и великолепии. Земли наши не оскудели и при должном уходе и радении могут порадовать не только красотами пейзажей, но и плодами трудов. На землях, примыкающих к усадьбе, пасутся стада, в реке водится рыба, а экологически чистый лес по берегам Рузского водохранилища богат ягодами и грибами, кои и приглашаю всех желающих отведать (см. раздел “Продукция и прайс-лист”.) И я, и семейство мое гостям рады и приглашаем разделить с нами праздничные моменты нашей жизни (см. раздел “Мероприятия”).

— Рот закрой, — ехидно посоветовал Анри. — Челюсть вывихнешь.

— А? Не хами мне. Ну-ка открой раздел «Продукция и прайс-лист»… Круто! Но дороговато. А теперь «Мероприятия»… Обалдеть!

Мири уселась поближе к компьютеру, подтянула к себе коробку с пиццей и вместе с Анри принялась детально изучать сайт новорусского помещика.

Из раздела «История усадьбы» они узнали, что имение было названо по имени его владельца, Полуэкта Волынского, который жил в пятнадцатом веке и погиб в битве с монголо-татарами. Род Волынских владел имением до середины XVIII века. Анастасия Волынская принесла его в приданое своему мужу Василию Долгорукову-Крымскому.

Василий Михайлович Долгоруков-Крымский был представителем древнего княжеского рода. Во времена Анны Иоанновны его коснулась опала, и под началом Миниха он воевал простым солдатом. При императрице Елизавете Петровне Долгоруков стал быстро продвигаться по военной лестнице, участвовал в Семилетней войне, в боевых действиях по взятию и освобождению Перекопа, Керчи, Балаклавы и Тамани.

Во время взятия Перекопа В.М. Долгоруков-Крымский, будучи еще простым солдатом, первым взобрался на вал, за что и получил офицерский чин.

При Екатерине II самой императрицей был произведен в генерал-аншефы. В Крыму по окончании военных действий возвел на престол прорусски настроенного хана Саиб-Гирея. За успехи в Крымской кампании награжден орденом Святого Георгия и титулом «Крымский».

При нем и построен был архитектурный ансамбль усадьбы, замечательный по своей изысканности. Имени архитектора точно установить не удалось, но среди наиболее вероятных авторов проекта историки называют Ивана Старова, Михаила Казакова, а то и самого Баженова, ибо композиция усадьбы проста и гениальна.

От парадных ворот усадьбы к дому ведет аллея с двумя обелисками. Черные каменные стелы на постаментах выглядят несколько чужеродно российской традиции, а потому торжественно и стильно. Главный дом имеет все милые русскому сердцу элементы усадебного классицизма: фронтон с изящными лепными украшениями, княжеский герб, колоннаду. Четыре флигеля необычной вогнутой формы кру́гом очерчивают двор. С другой стороны господского дома полуоткрытая терраса и парадная лестница уступами спускается в парк. К сожалению, от парка мало что осталось, но можно любоваться видом на водохранилище. Чуть в стороне от дома выстроена Трехсвятская церковь с колокольней. Это была домовая церковь, служившая и усыпальницей роду Долгоруких. Там похоронен герой турецких войн Василий Долгоруков-Крымский.

Какое-то время усадьба была заброшена, потом в ней располагался детский дом, а когда господин Яромильский решил обзавестись загородным имением, он обнаружил, что территория принадлежит школе олимпийского резерва, которая устроила там свою спортивную базу. Слава богу, у них хватило ума не трогать старинные здания, и они отстроились в стороне, ближе к дороге, не повредив ансамбль. Как уж он там договорился — неизвестно, но теперь на территории базы проживают работники, которые и производят все те замечательные дары, перечисленные в прайс-листе: молочные продукты (есть свое стадо), варенья, соленья и рыбу вяленую и соленую. Здесь же имеется ресторанчик…

На этом месте чтение пришлось ненадолго прервать, потому что Анри имел наглость высказаться в том духе, что в имение придется съездить хотя бы просто для того, чтобы поесть по человечески, ибо после приезда в Москву он живет на одних полуфабрикатах и еще иногда ест в кафешках.

— Женщина! — воскликнул голубоглазый наглец, простирая руку в сторону Мири. — Ты просто обязана научиться готовить! В противном случае этот твой Эмиль недолго будет тебя терпеть!

— Что значит терпеть?! Ах ты, поросенок! — Мири чувствительно приложила братца полупустой пластиковой бутылкой с минеральной водой. Однако они быстро помирились и принялись изучать раздел «Мероприятия». В усадьбе регулярно проводились концерты, встречи, семинары и прочее (благо на территории спортбазы были конференц-зал, гостиница и все остальное).

— Попасть туда не трудно, — заметил Анри.

— На территорию — да. Но что-то мне подсказывает, что в дом так просто не войти. Да и с чего ты взял, что книга в доме? Может, библиотека у него в московской квартире. Нам ведь нужно полистать манускрипт.

— Ну-у, проберемся как-нибудь.

— Забудь. Я поговорю со своими знакомыми. Авось найдутся нужные связи.

И, конечно, связи нашлись.

— Спасибо тебе, Полечка! — прочувствованно произнесла Мири, обнимая подругу.

— Да нема за що, — засмеялась та. — Рада, если смогла помочь.

Мири привезла Анри к своей бывшей однокласснице, ныне жене простого русского миллионера. Полина была умна, красива, родила уже дочку и теперь ждала двойню. Мири она встретила с искренней радостью, на голубоглазого блондина взглянула с несомненным интересом, а услышав, что Мири отрекомендовала его сводным братом, с трудом удержалась от вопросов. Однако ж воспитание не позволяло расспрашивать, и, усадив гостей за чай, Полина принялась рассказывать:

— Яромильский — дядька своеобразный, но неплохой. Он очень хорошо заработал на девелопменте, но в какой-то момент продал бизнес, разместил деньги по акциям и банкам и заявил, что будет жить в свое удовольствие. А крысиные бега ему надоели. Ну, общество решило, что переедет он в Америку или Англию — не он первый, не он последний. Однако наш Николай Павлович поразил всех. Выкупил эту усадьбу, отреставрировал, перевез туда семью. Ну, сама понимаешь, Россия — это вам не Прованс, где инфраструктура, дороги и все остальное. Тут вокруг — голь и… и вообще. И понеслось: хочу свежего хлеба: надо строить пекарню; хочу молока — надо заводить стадо. Он рукава засучил и принялся вкалывать. Теперь и правда живет как помещик, кур там разводит, натуральное хозяйство, одним словом. Но народ к нему тянется. Во-первых, модно да и вкусно покупать у него продукты. Во-вторых, он очень хорошие мероприятия устраивает. Ты в усадьбе-то была?