Виктор Каннинг - Дерево дракона Страница 26

Он поцеловал ее, скользнув рукой под вырез ее платья. Некоторое время они стояли, прильнув друг к другу и обмениваясь ласками, насколько им позволяло место и время. Когда он наконец шагнул к двери, Арианна проговорила:

– Моя мать просила передать, что ей нужен сахар и кофе.

А еще было бы здорово, если бы ты принес что-нибудь и для отца.

Марч кивнул. Иногда он даже подумывал: а почему бы им не писать сразу целый список и не отправлять ему по почте?

Когда он вышел на улицу, майор Ричмонд уже ждал его возле джипа.

У развилки они свернули в сторону Торбы. Местность здесь была такая же, как и в окрестностях Ардино, и так же, как в первом поселке, в Торбе их встретила грязь и запустение. На вершине гребня в миле к северу от Торбы они остановились, чтобы перекусить и выпить по полбутылки вина. Потом Ричмонд предложил Марчу поставить джип в тени и немного поспать, а сам отправился пешком вдоль хребта, ведущего к Ла-Кальдере. Он прекрасно понимал, что не доберется до вершины. Отсюда подъем занял бы не менее двух часов, к тому же путь ему преграждала высоченная скала. Но Джону все-таки хотелось размяться. Он давно уже не лазил по скалам. Солнце палило нещадно, и вскоре Джон начал обливаться потом. Вдалеке он увидел двух женщин, они сидели под соснами и вязали, приглядывая за пасущимся на лужайке козьим стадом. Через полчаса пути он обнаружил под ногами застывшую вулканическую лаву. Джон постоял в нерешительности, раздумывая, сможет ли он добраться до отвесных черных скал, потом все же решил вернуться к джипу, но не прежним путем, а сделав крюк.

Стоя у подножия застывшего вулканического потока и обдумывая дальнейший маршрут, Джон конечно же и представить не мог, что является объектом наблюдения. А тем временем Вальтер Миетус и Роупер пристально следили за ним. С вершины скалы они видели, как направлявшийся в Торбу джип остановился и как Ричмонд начал подниматься в гору, но они были спокойны, так как знали, что в этом месте подняться на скалы невозможно.

Направляя бинокль на Ричмонда, огибавшего опушку сосняка, Миетус заметил:

– Носит майорские погоны.

– Думаешь, он здесь с какой-то целью?

– Да вряд ли. Он же англичанин, а они буквально помешаны на спорте. Когда я воевал в Африке, то сам видел двух английских офицеров, гонявших по пескам на сухопутной яхте… И это всего-то в каких-нибудь двухстах ярдах от нашего лагеря!

Роупер взял у него бинокль:

– А хорошо идет. Видать, не из тех, кто привык просиживать задницу. Как ты думаешь, что бы он сказал, если б узнал, что в один прекрасный день ему перережут глотку в Форт-Себастьяне? – Роупер рассмеялся, довольный своей шуткой.

Миетус дал щелчка ползшему у него под самым носом жуку.

– Он бы на тебя только раз посмотрел, и ты бы сразу понял, что такого голыми руками не возьмешь. Что касается меня, то я англичан уважаю. – Последнее слово он буквально процедил сквозь зубы, отчего это его «уважаю» прозвучало как «ненавижу».

Роупер перекатился на спину и прикурил сигарету. Он представил себе сухопутную яхту, несущуюся по африканским пескам.

– Как ты думаешь, эти офицеры сами смастерили ее?

– Что смастерили? – не понял Миетус.

– Ну эту яхту.

– Не знаю, мы их не спрашивали. Наш пулемет быстренько прекратил их развлечения.

Роуперу представилась другая картина: все та же яхта, но уже не несущаяся по ветру, а сплошь изрешеченная пулями, и целые фонтаны песка, поднимающиеся над гладкой поверхностью пустыни. Он облегченно вздохнул.

Через два часа Джон был уже в Форт-Себастьяне. Первым дедом он принял душ и переоделся. Перед обедом к нему зашел сержант Бенсон и сообщил:

– В ваше отсутствие, сэр, двое заключенных обратились ко мне с просьбой. Полковник Моци и мадам Шебир. Они спрашивали, нельзя ли им искупаться в море.

Джон помолчал, потом спросил:

– А вы сами как думаете?

– Да в общем-то все понятно, сэр. Жара стоит страшная, а что они могут? Только прогуливаться по галерее? Мои ребята по несколько раз на дню бегают искупаться. И все это у них на глазах. Конечно, им тоже хочется.

– Ладно, сержант, сделаем так: одного часового поставим на пляже, другой будет дежурить в лодке. Только пусть ходят все вместе и с Абу, даже если кто-то из них не умеет плавать. Мне так удобнее. Где я наберу столько часовых, чтобы караулить каждого в отдельности?

– Я могу сидеть в лодке, сэр. Это облегчит задачу.

– Хорошо. И вот еще что. У капрала Марча есть девушка в Ардино?

Бенсон изобразил на грубоватом лице искреннее удивление.

Джон улыбнулся:

– Да полно, я не умею читать чужие мысли. Просто когда он вышел из церкви, на пороге стояла девушка и смотрела ему вслед.

– По-моему, у него есть девушка, сэр.

– Хорошо, сержант. Это, пожалуй, все. Позже я зайду к полковнику Моци и дам ему ответ насчет купания.

Через десять минут его позвали к телефону, находившемуся в караульном помещении у главных ворот. В кои-то веки связь с Порт-Карлосом оказалась чистой, без помех.

На другом конце трубку держал Грейсон. Он сообщил, что из военного ведомства поступил сигнал о том, что в ближайшие десять дней в Форт-Себастьян будет переправлено подкрепление из шести человек.

– Шести явно недостаточно.

– Это все, что вам положено. Я разговаривал с начальником местной полиции, и он уже был готов отправить к вам двух своих ребят. Ему самому людей не хватает, так что когда он услышал о подкреплении, то сразу пошел на попятную. Я, конечно, могу прижать его к стенке, если вы так настаиваете.

– Ладно, не стоит. Как-нибудь управимся, пока не прибудет подкрепление.

– Как там у вас дела? Освоились? – Голос Грейсона звучал бодро и весело.

– Да идут потихоньку. Передайте его превосходительству, что я намерен пленникам разрешить выход на пляж. Если он будет возражать, дайте мне знать.

– Я вижу, у вас там все в порядке. Развлекаетесь. Хотел бы я посмотреть на мадам Шебир в купальном костюме.

Джон улыбнулся:

– По-моему, мои орлы тоже ждут не дождутся этого. А когда сэр Джордж собирается к нам сюда?

– Пока не собирается. Занят годовым отчетом. Может, хотите с ним поговорить?

– Нет, спасибо. А какие новости из дома?

Грейсон понял, что означает этот вопрос.

– Оппозиция намерена выразить правительству вотум недоверия по вопросу о Шебире. Это их обычная тактика. Они считают, что изгнание Шебира не способно решить проблему с Киренией. К нам сюда понаехали журналисты, но его превосходительство пока не собирается давать им разрешение посетить Мору.

– Мне они здесь тоже не нужны.

– Понимаю. Но вам все-таки придется принять кое-кого из них. Когда сэр Джордж поедет к вам, он наверняка прихватит с собой парочку этих болтунов.

Мысль о журналистах покоробила Джона. Ему и раньше доводилось встречаться с пишущей братией. Они пьют твой виски, курят твои сигареты, они открыты и дружелюбны, ни дать ни взять самые милейшие люди. Потом эти милейшие люди уходят, а через некоторое время в печати появляются их материалы, в которых самые незначительные факты превращаются в потрясающие по силе откровения. Они все видят в черном свете и все преподносят в драматичном ключе, снабжая свои публикации голыми, кричащими заголовками. Пусти их в Форт-Себастьян, так и они, конечно, постараются выжать все, что только можно, из этой истории с узниками, с которыми им и словом-то скорее всего не удастся перемолвиться. Они раздуют историю из чего угодно, даже если это будет канализационная труба, лишь бы только в итоге получилась сенсация. Джон не то чтобы не любил журналистов, просто ему не нравилось в них отсутствие такта и чувство меры.

Он вспомнил о них еще раз на следующий день, когда спустился к морю вслед за всей компанией, отправившейся купаться. Сцена, которую Джон застал на берегу, заставила бы любого репортера сиять от счастья.

К расположенному у подножия скал пляжу вела извилистая каменистая тропинка. Крутые скалистые выступы окружали полоску крупного черного песка величиною чуть побольше теннисной площадки. Атлантический прибой с мерным плеском набегал на берег, с шумом откатываясь обратно. Голый по пояс сержант Бенсон в широкополой шляпе, какие островитяне обычно делают из пальмовых листьев, сидел в шлюпке, качавшейся на волнах в пятидесяти ярдах от берега, и время от времени шевелил веслами, чтобы удерживать лодку на месте. Часовой, с винтовкой через плечо, прислонился к огромному валуну и, едва завидев Джона, вытянулся в струнку. Утопая ногами в песке, Джон побрел по пляжу, и часовой снова принял вольную позу.

На воде, в нескольких ярдах от лодки, лежал полковник Моци, время от времени шевеля ногами. Хадид Шебир, в льняных брюках и шелковой рубашке с расстегнутым воротом, скрестив ноги, сидел на берегу на небольшом коврике. На коленях у него лежала раскрытая книга. Когда тень Джона упала рядом с ним, он поднял голову. Выражение лица его было умиротворенным, почти безмятежным, словно большую часть себя он оставил в крепости.