Говард Фаст - Синтия Страница 26

Короче, план был составлен, но наши шансы уцелеть были плохо связаны с тем, удастся он или нет.

Все эти невесёлые мысли крутились в моей голове, когда я ехал к музею в компании двух пионеров техасской культуры, Фредди Апсона и Джо Эрпа. Сегодня был вторник, а всё это началось пять дней назад из-за того, что богатая и никем не любимая девица влюбилась в молодого человека с помощью компьютера. Пока что я ещё не пустил в ход своё секретное оружие, которое было помощнее пистолетов сорок пятого калибра, беретт, стилетов и прочих инструментов насилия, а именно восемьдесят пять тысяч долларов в чеках. Сейчас мне вдруг пришла в голову мысль попробовать ими воспользоваться. Но поскольку впереди за рулём сидел Малыш Билли, а толстяк с ним рядом, я решил не торопиться. Я был в руках судьбы, мне ничего не оставалось делать, как сидеть и бояться.

Об этом лишний раз напомнил Ковентри.

— Учти, Харви, что ты сейчас нежный цветок прерий и тебя легко загубить.

— Именно это я и чувствую, — согласился я.

— Я в том смысле, что если ты попробуешь задать стрекача, а Фредди и Джо тебя не сцапают, девицы в наших руках.

— Постараюсь не забыть об этом, — пообещал я.

— С другой стороны, Харви, не забывай, что ты вестник будущего, так сказать. Мы в Техасе любим смотреть на вещи с разных сторон. Канули в вечность времена угодничества перед мафией. Босс мафии на дне реки Гудзон. Мы возвращаемся к истинным американским ценностям. Ты понимаешь, о чём я?

— Да, сэр, вполне.

Толстяк заворочался на сиденье и уставился на меня. Мы уже подъезжали к музею — машина свернула с 83-й улицы на подъездную аллею. Секунду-другую он задумчиво созерцал мою физиономию, затем сказал:

— У тебя что-то бледный вид, Харви. Ты не в форме. И руки у тебя дрожат. Это нехорошо.

Я схватил правой рукой левую и объяснил, что у меня и правда немного дрожат руки, когда я нервничаю.

— Держись, Харви, сейчас надо быть в форме.

— Хорошо, сэр.

— Запомни — вы выходите в семь. Вам потребуется на всё про всё минут пятнадцать. Четверть восьмого мы вас ждём. Выходите из музея — и сразу в машину.

Коротко и ясно.

Мы вылезли из лимузина и пошли к музею. С одной стороны от меня был Эрп, с другой — Апсон. Мы вошли в музей, изображая из себя туристов. Не знаю уж, насколько нам это удалось. Мы заглянули в египетский зал, но мои спутники отнеслись к древнему искусству весьма прохладно.

— Старьё какое-то и плохо сохранилось, — заметил Джо Эрп.

— Я знал старика-мексиканца в Эль Пасо, он делал неплохие каменные надгробья, — припомнил Фредци Апсон.

Мы свернули налево, прошли через зал, где была собрана коллекция японского оружия. Оттуда мы попали в главный оружейный зал. Хотя ребята явно были в музее и раньше, этот зал они увидели впервые.

— Здорово, да? — сказал Джо Эрп.

Они заворожённо смотрели на фигуры в латах на деревянных конях. Наконец, Эрп спросил меня:

— А что они делают?

— Хотят проткнуть друг друга большими прутьями, — пояснил я.

— Осёл, это же рыцари короля Артура, — разъяснил Фредди Апсон, после чего мы направились в американскую галерею. Мы задержались перед витринами, в которых были выставлены на обозрение длинные кремнёвые ружья, затем пошли по залам. Охранник, попавшийся нам, оглядел нас без малейшего интереса, и я подумал, что если бы управлял музеем, то первым делом уволил бы этого недотёпу. Тот, кто встретил в музее двух бандитского вида верзил техасцев, а между ними бледного детектива из страховой компании, не имеет права дальше работать в службе безопасности.

Мы прошли один зал, где была кровать, потом второй. Мы поднялись по лестнице этажом выше и увидели снова зал с кроватями

— Какая кровать вам нравится больше? — спросил я.

— Ты уж сам выбирай, Харви.

В чём техасцам не откажешь, это в вежливости. Я выбрал зал, где не было ни посетителей, ни охраны и ткнул пальцем в кровать.

— Ладно, — сказал Эрп. — Годится.

Мы тут же залезли под неё. Я-то поместился там легко, но вот сапоги моих подельников высовывались наружу.

— Подтяните ноги, а то сапоги видать, — сказал я ребятам.

— Правда? — Апсон и Джо подтянули колени так, что я оказался зажат как в тисках.

— Не очень-то здесь удобно, — посетовал я.

— Потерпи, это не надолго.

— Нарушается кровообращение.

— Такие, как ты, Харви, могут жить без кровообращения.

Послышались шаги, и мы замолчали. Я увидел в щель между полом и кроватью, что по залу прошёл охранник. Приближалось время закрытия и посетителей делалось всё меньше, чего никак нельзя было сказать об охране. Лежать под кроватью было неудобно и тесно. Техасцы были вроде и вымыты, и выбриты, но от них всё же пахло стойлом — может, оттого что они ходили в тех же сапогах, в каких и ездили на лошадях, а может, всё это мне почудилось. Мне и раньше случалось попадать в необычные ситуации, но всё это никак не могло сравниться с тем, что происходило сейчас: я лежал под кроватью восемнадцатого века в американской галерее музея «Метрополитен» с двумя ковбоями весьма ограниченных умственных способностей.

Ситуация была непростой, и я попытался отнестись к ней философски. Я даже попробовал завести разговор шёпотом со своими партнёрами в отчаянной надежде на то, что мой шёпот услышат не только они, но и охранник, а так же и на то что вышеуказанный охранник откроет огонь по моим дружкам. Я заметил вслух, что ситуация сложилась нестандартная.

— Как бы крыша не обвалилась, — заметил Джо Эрп.

— Это, в каком смысле?

— А в таком, что ты лучше говори потише, а то мы с Джо тебе сломаем ребро-другое, как бы мне от этого ни стало тяжело на душе.

— У меня от этого на душе будет ещё тяжелей, — уверил я его хриплым шёпотом. — Но вообще-то разве ваша главная специальность — красть произведения искусства?

— Наша специальность — банки, — сказал Джо Эрп, — но мы можем переключиться на что угодно, если надо, верно я говорю, Фредди?

— Верно, — подтвердил Фредди.

Оба повернулись ко мне и дышали прямо в лицо. Им обоим не мешало бы почистить зубы. Ковбои часто рекламируют сигареты, но вот что-то зубную пасту никогда.

— Ну, ладно, — продолжал шептать я, — предположим, вы возьмёте этого Рембрандта, а кому вы его продадите?

— Неужели, по-твоему, Ковентри берёт что-то просто так, не имея покупателя?

— Да я не знаю…

Снова шаги. Мы замолчали. Я вдыхал выдыхаемый техасцами, испытывая тошноту, воздух. Шаги стихли.

— Кому же? — зашептал опять я.

— Что кому?

— Он хочет знать, кому?

— Ну и скажи ему, — буркнул Фредди.

— Сказать ему? — удивился Джо.

— А что такого? Какая разница?

Ребята были честными и прямыми. Они были вполне готовы поделиться со мной страшной тайной, ибо знали: я не уйду дальше выхода из музея. Значит, я выдерну пробки, они заберут картину, а потом прощай, Харви, а также все те, кто стоит у них на пути.

— Ну ладно, Харви, ты хороший парень, так знай. Ковентри хочет продать картину мистеру Элмеру Кентуэллу Брендону — тому самому Брендону, который приехал сюда из Далласа и научил вас, янки, как зарабатывать доллары.

— Кто? — я чуть было не сказал в полный голос.

— Э.К.Брендон.

— Тот самый, чью дочь вы захватили?

— Так точно.

— Но его дочь… Боже, какого же вы сваляли дурака!

— Ничего подобного. Мистер Ковентри дурака не сваляет. Никогда и ни за что.

— Но если Брендон узнает, что его дочь похитили вы?

— Он не узнает, Харви.

— Ты хочешь сказать…

— Ты слишком разговорился, — прошептал Фредди напарнику. — У тебя больно длинный язык.

— Харви наш человек» — прошептал Джо Эрп. — И, как и все, он знает, что девочка застрахована. Он же работает в страховой компании.

— Ты хочешь сказать, Брендон с вами заодно? Он знает, что вы похитили…

— Да нет же, — прошептал Джо Эрп, жарко дыша мне в щёку. — Ничего он не знает, но разве он откажется получить страховочку, если выяснится, что его любимая дочь сыграла в ящик?

— Она же застрахована, Харви, — напомнил Фредди Апсон. — Застрахована по самые уши.

— Неужели у вас нет сердца?

— Нет.

— И вы можете взять и убить человека — так просто?

— Что ты, Харви, — запротестовал Джо Эрп.

Просто так мы никого не убиваем. Только если нам за это заплатят. А для развлечения Боже сохрани!

— И к тому же, убивать будем не мы, — пояснил Фредди, — а Малыш Билли.

— А как же я? И мисс Демпси?

— Ну, а вы поедете с нами на юг. На этот счёт можете не волноваться. А с этой Синтией слишком много хлопот, так что придётся нам с ней расстаться. По-тихому.

Я попытался обдумать услышанное, но вокруг было слишком уж тихо. Я понял, что музей закрылся, причём уже довольно давно. Я даже не предполагал, что в Нью-Йорке может оказаться такое тихое местечко. Джо Эрп повернул свою руку так, чтобы увидеть циферблат наручных часов. Ещё через несколько минут он снова на них глянул и сказал: