Нацуо Кирино - Реальный мир Страница 27

Хотя эта женщина всегда с улыбкой слушала выдуманные мною истории, я с каждой встречей испытывала все больший страх перед взрослыми, перед их оптимизмом и бесхитростной верой в науку, которая якобы способна излечивать больные души, перед навязчивой идеей взрослых, что они должны лечить детей, страдающих душевными заболеваниями. Почему они не понимают, что я просто хочу, чтобы меня оставили в покое?! В конечном счете я готова искренне снять шляпу перед обществом, которое создали взрослые, только за то, что они могут разоблачать ложь. Та женщина с гордостью заявила мне, что с помощью этого теста они могут разоблачить любую ложь и понять, как часто она встречается. В этом смысле я получила почетный высший балл, и не только в своей школе, но и среди других школ региона. Они разоблачили меня как человека, который хотел бы многое скрыть. Это они выяснили. Но, думаю, они так и не смогли определить, что конкретно я пыталась скрыть. И я не хотела бы, чтобы школа или эта женщина со всезнающим выражением лица оказывали мне психологическую или иную помощь. Ведь в течение прошедших пяти лет об этом размышляла только я сама. Более того, понять меня могу только я сама…

Как и той женщине, я часто всем говорю глупости, чтобы оставаться непонятой. Но Тоси распознала мои способы избегать откровенности при общении с другими людьми, и это, похоже, глубоко задело ее. Однажды, не помню точно когда, мы говорили с ней о нашем будущем, что само по себе было довольно необычно. И вдруг она заявила:

– Твои глаза почему-то совсем не улыбаются.

Тогда я изображала радостное выражение лица и притворно улыбалась. Я знала много трюков и умела их использовать. Правда, они уже всем надоели.

– Но я ведь улыбаюсь!

– Неправда. Не обманывай меня. Ты только и делаешь, что говоришь всякие глупости.

– Ну, что поделаешь… Я такая, какая есть. Во всяком случае, я собираюсь поступить в хороший женский колледж, подцепить парня из Токийского университета или университета Хитоцубаси, выйти замуж и стать полноценной домохозяйкой.

– Что за безнадега!

Тоси всегда с легкостью и точно определяла мое настроение. Я хотела прошептать ей на ухо: «Это все выдумки», но она внимательно посмотрела на меня и наконец выпалила:

– Тэраути, ты все-таки для меня загадка!

– Почему ты так говоришь? А, оставь эти увертки! Я знаю: ты что-то скрываешь, и это знают все.

– Я ничего не скрываю. И это правда.

– Ладно, хватит об этом, – сказала Тоси с обиженным выражением лица.

Тоси только что рассказывала мне о тревогах, которые часто волнуют старшеклассников, оговорившись, что об этом она редко с кем-либо откровенничает.

– Бесполезно поступать в университет, если не знаешь, кем хочешь стать, – сказала она.

Однако я не проявила интереса к этому разговору и не уловила, что конкретно волнует Тоси. Это ее явно обидело. Внезапно сменив тему, она спросила с обеспокоенным выражением лица:

– Послушай, у тебя в прошлом были серьезные неприятности?

– Нет, никаких, – ответила я.

«Разве мыслимо, чтобы меня так просто поймала семнадцатилетняя девчонка!» – подумала я. Конечно, мне самой-то только стукнуло восемнадцать, но я не чувствую своего возраста. Может, я еще ребенок, а может, уже взрослая или даже старуха…

Тоси – умная и добрая девушка, она выросла в благополучной семье любящих ее родителей, и у нее не должно быть в жизни осложнений, подобных моим. Мне самой иногда кажется странным, что я со своими подругами Тосей, Юдзан и Кирарин вместе обедаю, хожу в бары караоке. Это, наверное, моя маскировка: показать всем, что я веду беспечную жизнь старшеклассницы.

В действительности я довольно неприятная личность, которая без особых эмоций относится к своим друзьям. И нет ничего удивительного в том, что Тоси злится на меня. Противоречивость моего характера заключается в том, что я уважаю тех, кто критично настроен по отношению ко мне, но если этот человек сердится на меня, то я в ответ злюсь еще больше.

Юдзан хочет казаться сложной, но на самом деле она очень проста. Она мучается тем, что сама не знает, кто она на самом деле. Я думаю, после того, как она сама осознает, что она лесбиянка, ее жизнь станет спокойной и умиротворенной.

Что касается Кирарин, то мне кажется, что однажды какой-нибудь парень изменит ее. Эти двое, каждая по-своему, здоровые девчонки, и я говорю это без всякого сарказма. Я действительно так думаю.

«Напиши мне повесть от имени юноши, который убил свою мать».

Так Червяк сказал мне по телефону.

Естественно, у меня нет ни малейшего желания выполнять его просьбу. Я не знаю, что он собой представляет как личность, и если он действительно убил свою мать, то он определенно впал в инфантильность. С точки зрения моей теории он выбрал путь, прямо противоположный тому, что я проповедую, так как убийство и смерть не входят в категорию непоправимых вещей. У меня нет необходимости, а тем более желания что-либо сочинять для подобного типа, тратя на это свое драгоценное время. Пусть три мои подруги и обихаживают его, но для него неизбежно наступит день расплаты.

Я никак не могу понять, почему Юдзан и Кирарин воспылали таким интересом к нему? Я бы хотела, чтобы его как можно скорее схватили и передали в руки той женщины средних лет, которая беседовала со мной, или врача-психиатра. Они каждый день задавали бы ему одни и те же вопросы. Хорошая идея также – передать его в руки современной науки, которая, как некоторые верят, может спасти человека. Вот тогда он, наконец, поймет, насколько отвратительно и мелко то, что он сделал.

В этих событиях, пожалуй, наибольший интерес представляет то, как проявился характер нас четверых через призму отношения к Червяку и к тому, что он совершил.

У Тоси доброе сердце, и она переживает за убитую мать Червяка, но в то же время беспокоится: какая судьба в конечном счете ожидает самого убийцу? Юдзан, поставив себя на место Червяка, помогла ему бежать. Кирарин, несомненно, надеялась, что, общаясь с Червяком, фантастический образ которого она создала в своем сознании, она сама сможет измениться. Всем нам известны похождения Кирарин в Сибуя и ее несчастная любовь. Только она сама все еще уверена, что это тайна для ее подруг…

Думаю, Юдзан и Кирарин используют преступление Червяка, чтобы испытывать свое превосходство над ним. Тоси, как и следует от нее ожидать, заняла позицию стороннего наблюдателя. Что касается меня, то я резко осуждаю его. Но не за то, что он убил свою мать, а за то, что по своей наивности совершил поступок, который «можно поправить».

Неожиданно без стука распахнулась дверь в мою комнату. Я и не удивилась, потому что так всегда входил ко мне мой младший брат Юкинари. Его голос еще не претерпел возрастные изменения, и он спросил слегка охрипшим дискантом:

– Интернет смотрела? Там выложили фото этого типа.

– Какого типа?

– Того, который убил свою мать. Из школы К.

Я уже валялась в кровати, но встала и пошла в соседнюю комнату к Юкинари. Он как раз перешел в седьмой класс и поступил в новую частную школу. За шесть лет учебы в начальной школе его характер значительно изменился. Он стал более умным и хитрым, чем раньше, но не позволял себе делать что-либо «непоправимое».

На большом столе стоял его компьютер, который он получил в подарок по случаю поступления в новую школу. Фотография Червяка в школьной форме занимала весь экран. Она была явно увеличена с коллективного снимка – с крупным «зерном», но особенности лица Червяка хорошо просматривались.

Маленькая голова выглядывала из большого воротника школьной формы, узкие глаза. Из-за того, что подбородок был приподнят, шея казалась длинной. Высокомерное выражение лица. Брови слегка раздвинуты, уголки глаз приподняты. Его лицо походило на лица японцев эпохи Реставрации Мэйдзи[3], которые можно часто увидеть на фотографиях того периода.

– У Червяка классическое лицо, – заметила я.

– Похож на Синсаку Такасуги[4], – сказав это, Юкинари с подозрением посмотрел на меня: – Его звать Червяк? Откуда ты знаешь?

– Тоси сказала.

– В самую точку! Говорят, он из школы К. «Старшеклассник из школы К. убил свою мать». Этого достаточно, чтобы сделать из него героя. Он выглядит самонадеянным, – сказал Юкинари саркастическим тоном, передвигая мышку привычными движениями. Школа, в которую поступил Юкинари, была на одну ступень ниже в таблице рангов.

– Он герой, потому что из школы К.? – спросила я.

– Потому что элитный парень оступился, – с презрением ответил брат.

На экране появилась строка под заголовком: «Поддержка юноши А., который убил свою мать». Одно за другим шли сообщения свидетелей: «На шоссе № 18 я видел его едущим на велике». «В мини-маркете в Коти похожий на него парень стоя читал порножурнал». «Видел, как в бане он мыл себе спину». «Видел его в Диснейленде, одетого клоуном». Тут же шли слоганы поддержки типа: «Беги как можно дальше! Мы тебя поддерживаем».