Бентли Литтл - Сгинувшие Страница 27

Это продолжалось до тех пор, пока Альф Томас не воздел руки к небу и не завопил: «Боже, если ты существуешь, пусть эти идиоты онемеют, чтобы я больше не слышал их голосов. Сделай… это… НЕМЕДЛЕННО!»

Когда ничего не произошло, Альф повернулся к Эмили Смит и ее группе фанатиков:

– Вот видите, или Он умер, или Его вообще не существует! Так что заткнитесь к чертовой матери!

Но они и не подумали заткнуться.

Маршалл старался держаться от всего этого подальше, как вел себя с самого начала путешествия. Подобно всем, он испытывал голод, усталость, разочарование и страх, но его поддерживали мысли о богатствах, ждавших его в Калифорнии, о золоте, которое лежит там прямо на земле и его можно собирать. Эта уверенность появилась у него после той, сократившейся до мгновения, ночи в хижине. Он навсегда запомнил цветы, которые увидел утром, и целую радугу соцветий, покрывавших всю равнину, насколько хватало глаз. Джеймс был уверен, что, несмотря на все предстоящие трудности, до Калифорнии он точно доберется.

С ними произошел еще один странный случай, настолько странный, что даже теперь Маршалл не знал, что об этом думать. Они ехали уже больше недели, ничего подозрительного вокруг не было, и в обозе наступило наконец какое-то равновесие, все расслабились, а разногласия, которые разводили их в разные стороны, вдруг исчезли. Они перевалили через Скалистые горы, и это историческое событие подняло всем настроение, сблизило их всех, и они стали терпимее относиться к тому, что их разделяло.

А потом переселенцы въехали в Темный лес.

Накануне они уже рассматривали эту местность с вершины пологого горного перевала. Оттуда она выглядела выжженной и покрытой шрамами, с проступающей повсюду коричневой землей, в то время как вокруг земля была зеленой и плодородной. Но, приблизившись к этой местности, они увидели дикий разросшийся лес и почву, гораздо более плодородную, чем все ранее виденное. Кусты, покрытые мелкими разноцветными цветами, напоминали фигуры животных и людей, а у травы с золотистыми стеблями, которая отказывалась склоняться под напором ветра, гулявшего здесь практически постоянно, были острые как бритва листья. Большинство деревьев выглядели выше, чем это можно было себе представить, а их листья и ветви тянулись к небу, полностью его закрывая, отчего внизу царил вечный сумрак. Встречались и тонкие невысокие деревья, которые стали такими, несомненно, из-за недостатка света.

Измученный обоз медленно двигался через лес, не сходя с тропы, которая, казалось, была специально создана для удобства путешественников, хотя Маршалл и готов был поклясться, что за несколько минут до их появления ее не было и в помине. Стояла тишина, даже самые разговорчивые молчали. Дети замолкли, скот не издавал никаких звуков; все как будто чувствовали: что-то не так. В какой-то момент Маршаллу показалось, что он заметил в листве какое-то движение – черная коренастая фигура перебегала от куста к кусту, стараясь уйти от обоза подальше. Фигура навечно отпечаталась в памяти Маршалла потому, что он был уверен, что где-то видел ее раньше.

Больше всего им досаждали шепот, свистящие звуки, которые доносились непонятно откуда и отовсюду. Маршалл не мог определить их источник, но ему казалось, что кто-то с ним говорит.

По счастью, лес оказался небольшим, всего одна лига [55] в длину, и, пройдя сквозь него, они вновь увидели привычный пейзаж с обычными растениями и знакомыми деревьями – под ярким солнцем, светившим в голубом небе. Все опять встало на свои места.

И вот тогда кто-то заметил, что Эмили Смит и ее семья исчезли.

Юрайя остановил обоз и быстро проехал его из конца в конец. Он считал повозки и искал Эмили и ее мужа. Они действительно пропали. Не выехали из леса. Никто не мог понять, как это стало возможно. Их повозка была в обозе не первой и не последней, она находилась в самой середине, но ни Тайлеры, которые ехали перед ней, ни Джед Клейтон, двигавшийся за ними, ничего не заметили.

Они все, как один, повернулись и посмотрели на странные деревья, стоявшие стеной, которая отмечала границу этого заколдованного места, но никто из них не произнес ни слова. Маршалл увидел, что желающих вернуться в лес и поискать Смитов нет. Однако это надо было сделать, и, несмотря на то что Маршалл люто ненавидел эту женщину, он вместе с несколькими другими мужчинами вызвался пойти на поиски. Юрайя пошел с ними.

Лес показался им не таким темным и зловещим, как раньше. Шума уже не было, и в листве ничего не мерещилось. Не видно было, к сожалению, и Эмили Смит с мужем. Мужчины двинулись по лесу тем же путем, что и раньше, потом поискали по другим направлениям, но все безрезультатно. Смиты, их фургон, лошади и корова бесследно исчезли.

Казалось, они обыскали каждый квадратный фут земли, и спустя семь часов восемь человек показались на западной опушке странного леса и вернулись к обозу. Никто из них не знал, что делать дальше. Все чувствовали себя виноватыми, потому что бросили Смитов в беде, но они сделали все, что было в их силах, и никто не хотел оставаться около леса в преддверии наступавшей ночи. Однако решение должен был принять Юрайя, и он сказал, что им надо поторапливаться. У Эмили и ее мужа достаточно еды и запасов, так что они всегда смогут догнать обоз.

Если они еще живы.

– Господь о них позаботится, – объявил Морган Джеймс. – Он им поможет.

Никто ничего не сказал в ответ.

Солнце уже клонилось к закату, и к тому моменту, когда наступила ночь, Темный лес скрылся из глаз, но переселенцы не остановились и не стали разбивать лагерь до захода солнца, как делали это обычно. Так что на привал они остановились только около полуночи, когда луна была уже высоко в небе.

Именно Маршалл и Джордж окрестили местность Темным лесом; название прижилось, и даже группа религиозных фанатиков его приняла. Но оказалось, что это последний вопрос, по которому не возникало разногласий, – теперь они отдалялись друг от друга все больше и становились все более нетерпимы друг к другу. Тайлер Хэмилтон дошел до того, что в исчезновении Смитов обвинил «безбожников». Обычные разговоры сменились злобными стычками, и, хотя никто пока не хватался за ружья и ножи, драки возникали, так что Маршалл решил, что настоящее насилие – это всего лишь вопрос времени.

Вот они и расстались у Мормонской тропы [56] и слились с другим обозом, который шел впереди них. Религиозная фракция направилась по Калифорнийскому тракту на запад, моля Бога защитить их от зимы, хотя их и предупредили, что перевал Доннер непроходим. Остальная часть обоза направилась по Орегонской тропе на северо-восток, предварительно проведя несколько дней в форте Холл, чтобы отдохнуть.

Маршаллу показалось, что с плеч у него свалился огромный груз, и все они почувствовали, что им стало гораздо легче, ибо присутствие и разговоры Моргана Джеймса и других фанатиков достаточно сильно их угнетали.

До Орегона они добрались как раз перед сменой времен года, так что перезимовал Джеймс там, не брезгуя никакой работой и деля однокомнатную хижину с Джорджем Джонсоном и постоянно меняющейся толпой тяжело пьющих, но не слишком упорно работающих мужчин, которые убивали время в ожидании окончания холодов.

Весной Маршалл направился на юг уже один. Ему нравилось путешествовать в компании, и он высоко ценил безопасность, которую обеспечивал такой способ передвижения в случае встречи с индейцами, но одиночество давало ему ощущение почти полного счастья. Ему не нужно было подстраиваться под всех и каждого, не надо было следить за тем, что он говорил, дабы ненароком не обидеть чужого человека. Он мог быть самим собой и ехать, куда ему заблагорассудится, ни у кого не спрашивая согласия.

Маршалл сохранил своих лошадей, и за зиму ему удалось кое-что заработать, так что, вкупе с тем, что у него уже было, это увеличивало степень его свободы. Плана у него не было, но Джеймс собирался добраться до Сакраменто или до Сан-Франциско, а там поговорить с людьми и попытаться лучше понять эту землю, прежде чем решить, куда держать путь. Джордж дал ему грубую карту, скопированную с карты друга, который, в свою очередь, скопировал ее с каких-то записей, где были указаны только направления. Маршалл не имел ни малейшего представления, насколько точна карта, но ничего лучшего у него не было. По его мнению, это было ничуть не хуже, чем просто следовать за солнцем – а в этом изначально заключался его план, – и он переходил вброд ручьи, пересекал долины и пустоши, пока не оказался в местности, которая с ним… заговорила.

Джеймс не мог по-другому охарактеризовать происшедшее – и тот факт, что эти труднопроходимые холмы заставили его вспомнить о глиняной хижине и бескрайней равнине, покрытой цветами, хотя окружающая местность ничем не походила на ту. Он понял, что достиг цели своего путешествия.