Максим Шахов - Дьявольский остров Страница 27

– Мы попали в плен к финнам, как когда-то наши моряки к японцам, – дипломатично произнес Шпильковский.

– А я тоже ходил на «Авроре». В тридцатом году вокруг Скандинавии. Так что, можно сказать, мы с вами служили на одном корабле.

– Неужто на «Авроре»? – удивился старый моряк.

– Да, и проходил возле этого острова. Видел ваш маяк.

– Маяк построили в двадцатом году, а я служу здесь с двадцать второго. Вот решил осесть вдалеке от потрясений. Эх, если бы я знал, что рядом проходила «Аврора», хоть в бинокль полюбовался бы. Это славный корабль, – мечтательно протянул старик. – А величают меня Михаил Ванинов.

– Я Бронислав Вернидуб, – представился краснофлотец и начал по очереди представлять своих товарищей, – это старший военфельдшер Альберт Шпильковский, а это старший лейтенант Никанор Капитонов.

– Как? Старший лейтенант Капитонов? А капитаном он не хочет стать? – пошутил старик и сам засмеялся.

– Кондуктор Михаил Ванинов, нам очень нужна ваша помощь, – наконец перешел к делу Бронислав. – Мы бежали из плена, из лагеря на Аландских островах. И нам необходимо топливо, чтобы дойти до Эстонии.

– Понимаю, – «загорелся» старик, – дизель-генератор маяка работает на сырой нефти. Так проще.

– Машина сейнера вполне может работать и на сырой нефти, – оживился Бронислав.

– У нас есть большое хранилище, на крайний случай. Чуть что, если маяк разбомбят или генератор выйдет из строя, эту емкость можно поджечь, и некоторое время она сможет послужить маяком или сигналом о помощи. А для повседневного пользования у нас имеется склад с бочками по двести литров.

– Пять бочек – и мы были бы вам очень признательны, – сказал Бронислав.

– Значит, тонну… – задумался Ванинов, – а как же я отчитаюсь…

– Пожалуйста, войдите в наше положение, – проговорил Альберт Валерьянович.

– Хорошо, я попробую… Японцы наших спасали, и мы своих можем спасти, – растянул губы в улыбке бывший кондуктор. – Ключи от склада у моего напарника. Сам он швед. Надо мне к нему подняться на маяк и попросить их. Он должен мне дать. Я уж постараюсь. Прошу вас не беспокоиться. Вы только посидите у меня, не показывайтесь на улице. Мало ли, кто-то заметит…

Старик Ванинов заторопился, он спешно оделся в прихожей и вышел из дома.

21

– Ну что, еще чайку? – предложил Альберт Валерьянович.

– Давай, – жизнерадостно согласился Бронислав. – Самовар пузатый, в доме тепло…

– Что-то мне дедушка не очень приглянулся, – Никанор поставил стакан в металлическом подстаканнике.

– Тебе долить? – предложил Шпильковский.

– Да я уже под завязку этим чаем нахлебался. Пей вода, ешь вода, ср… ть не будешь никогда… – проворчал Капитонов. – Вам не показалось, что он как-то зло надо мной пошутил?

– Да брось ты, Никанор. Он моряк, и моряк моряку завсегда поможет.

– Он моряк Русского императорского флота, а ты – Рабоче-Крестьянского Красного. Это очень большая разница.

Никанор резко встал из-за стола.

– Пойду-ка я все-таки посмотрю, куда это старичок выдвинулся.

Капитонов быстро накинул свой бушлат и вышел на улицу.

– Давай осмотрим дом, – Бронислав отставил недопитый чай, – на всякий случай.

– Да вы что, вообще двинулись? Если старик придет, увидит, что мы у него рылись в вещах, будет ли он нам помогать, – возмутился Шпильковский.

– А он и не заметит вовсе, что мы рылись.

– Я останусь в гостиной, – сказал Альберт Валерьянович.

Но военфельдшер сидел за столом недолго, его внимание привлек шкаф с книжками. Он открыл его. Корешки книг были старыми, тиснеными. Шпильковский не удержался, чтобы не прикоснуться к ним. Заметил книгу о Российском императорском флоте. Полистал. Нашел главу, где говорилось о медицинской службе на кораблях. От «ятей» и множества «еров» – твердых знаков – в словах повеяло некой допотопностью и вместе с тем ностальгией.

А Бронислав тем временем уже осматривал кухню.

– Нормально. Здесь навалом сухарей, давайте попросим у него кой-чего. Есть макароны, шпроты, селедка в консервах… Давай-ка сюда, складывай в мешок, а я еще посмотрю, что тут есть.

Альберт Валерьянович пошел в кухню, странное дело – Бронислава там уже не было. Шпильковский начал осматривать продукты, читать, когда были приготовлены консервы, чтобы не взять просроченные.

Вдруг услышал, как скрипнули доски – словно кто-то спускался или поднимался по деревянной лестнице.

– Тут есть погреб. – Из подземелья донесся голос Бронислава. – И, кажется, черный ход.

– Живем, Валерьянович! У деда многозарядный карабин имеется и ящик с патронами!

Было слышно, как Бронислав щелкает затвором.

– Экспроприируем!

– Положи лучше на место! – крикнул Шпильковский.

– Он нас поймет… Оружие в море позарез нужно. А когда загрузим топливо на сейнер, я специально зайду за карабином. Пусть попробует мне его не дать…

– И что ты сделаешь?

– Задушу, если зажилит.

– У тебя замашки маньяка! – крикнул Альберт Валерьянович.

– Что? – не расслышал краснофлотец.

Военфельдшер повторять не стал.

Никанор вышел из дома бывшего кондуктора, посмотрел на снег и по следам определил, что старик направился вовсе не к маяку, как говорил, а к поселку.

«Что-то темнит наш морской волк», – подумал Капитонов.

Он пошел по следам. Старик зашел в первый дом, затем из дома он вышел еще с одним человеком – мужчиной, у которого был очень широкий шаг. Они направились к третьему дому.

«Явно он не к своему сменщику пошел», – сказал себе Никанор. Крадучись, он подошел к дому, к которому вели следы, прислушался – там оживленно говорили, судя по звукам, по-шведски.

«А тот рыбак говорил, что на острове русский поселок, – промелькнула в голове Никанора мысль, – наверное, он имел в виду, что если в поселении живет хоть один русский, то это уже русское поселение».

Он заглянул в щель полуоткрытых ставень – белобрысый мужик в доме быстро оделся, достал из ящика стола револьвер, что-то сказал тем, кто его ждал в прихожей. А в соседней комнате громко вскрикнула женщина.

«Решили сделать на нас облаву», – заключил Капитонов.

Он развернулся и со всех ног помчался назад, к дому русского моряка. Но в это время дверь ближайшего дома раскрылась, и из нее, зевая, вышел мужик в белой шубе. Увидев бегущего Капитонова, он сразу догадался, что это не здешний.

– Стой! – закричал он по-русски. – Стой, гад!

Мужик достал из-за пазухи «наган».

– Стой, стрелять буду!

Капитонов в ответ только прибавил ходу. Мужик в шубе прицелился, раздался выстрел, и Капитонов упал навзничь.

– Я же предупреждал, – сказал мужик в шубе и подул на дымящийся ствол пистолета.

– Анатолий, что здесь произошло? – К мужику в шубе быстрым шагом подошел бывший кондуктор и еще двое вооруженных местных.

– Вы пошли, а я пока кваску глотнул, пока шубейку надел, выхожу на крыльцо. А тут эта большевицкая рожа бежит. Я ему – стой да стой. А он не слушается. Ну, рука сама и потянулась.

Четверо вооруженных мужчин подошли к лежащему Капитонову. Анатолий ногой перевернул его. На снегу под ним «дымилась» лужица крови.

– Точно в сердце. Рука у меня самонаводящаяся. На совдеповцев.

– Лучше бы мы их живьем, – на ломаном русском сказал белобрысый мужик, – деньги получили бы.

– Да мне мертвый красный больше радости приносит, чем пачка марок, которые я тут же пропью, – сказал Анатолий.

– По мне так тоже… А этот, стерва красноблудская, еще и «Аврору» своим сапогом топтала. Сделали из крейсера посмешище. Я отслужил, пот, кровь проливал и всего лишился.

– Нет, тех двоих все-таки лучше живьем взять, – сказал второй мужик, подошедший вместе с бывшим кондуктором.

Он говорил по-русски чисто, без акцента.

– Ладно, Валентин, пусть будет по-твоему, тебе же деток растить, – согласился с ним старый моряк. – Значит, так, они у меня дома чай пьют, думают, что я с ними, как япошки с нашими, цацкаться буду.

– Ага, сколько большевики в Крыму белых моряков потопили. Тысячи! И самое страшное – сами же моряки моряков! – со злобой произнес Анатолий.

– В общем, так, – продолжил старик, – ты, Петер, мой сменщик, как, впрочем, и есть на самом деле. Только уговор – по-русски ты не понимаешь – кивай и говори по-шведски. Ты, Анатолий, и ты, Валентин, тихо заходите через черный ход, ключи я вам даю, а мы идем в дверь. Зубы им заговариваем, мол, готовы помочь, давайте пойдем на склад. Ну, вы заходите, мы их и вяжем.

– А если они услышали выстрел Анатолия? – предположил Валентин.

– Ты слышишь ветер на море? Какой выстрел? – сказал Петер.

– Да мой «наган» поет тонким голоском, как девушка юная и невинная, – улыбнулся Анатолий.

Все вчетвером, осторожно ступая по снегу, направились к дому бывшего кондуктора Русского императорского флота.

– Эй, Альберт Валерьянович, ты ничего не слышал? – крикнул из погреба Бронислав.