Евгений Сивков - Советник Страница 27

За столом возникла пауза. Потом Стас заржал, через секунду к нему присоединился слегка обалдевший от такого неожиданного поворота событий мистер Ху.

Справившись с пароксизмом смеха, Савельев отложил в сторону палочки, при помощи которых он только что продегустировал фирменное блюдо, названное в меню «Битва дракона и тигра». Стас почему-то не сразу сообразил, что речь идёт о рагу из мяса змеи и собачатины, обильно пропитанной соевым соусом. Из вежливости он проглотил пару кусочков и сейчас был рад тому, что неформальная часть ужина подошла к концу, гонитель тараканов прекратил трапезу, и теперь можно спокойно побеседовать.

– У вас, наверное, имеется своё понимание мотивировки действий группы Ротшильдов, господин Савельев. А вы представляете себе в полной мере точку зрения китайской стороны на эту проблему? – внезапно спросил Стаса китаец.

Сомнений не осталось, это был явно китайский спецагент.

– Прошу прощения, мистер Ху, мне нужно срочно отправить письмо.

Стас достал свой ноут и забил в поисковике три слова: советник Хуй Китай.

«С какой радости я должен это представлять? Вот понимать, какие ингредиенты включены в блюдо, наваленное в тарелку, перед тем, как положить это нечто себе в рот, мне бы не помешало. Чтобы знать, чем траванулся на этот раз, – пронеслось в голове Стаса. – Так, кажется, меня начинают серьёзно грузить. О Ротшильдах заговорил… В точку бьешь, мой друг из Поднебесной. Наверняка, реакцию проверяешь».

Китаец, не дождавшись ответа на свой риторический вопрос, оживлённо продолжал.

– Вы должны понимать мотивы нашего руководства, которое пошло на откровенный сговор с группой Ротшильдов. Во-первых, Китай избавился от исторического позора, Гонконг уже возвращён в лоно родины, и утраченное в XIX веке металлическое золото по 300–400 тонн в год возвращается из-за рубежа в Народный банк Китая. Во-вторых, чтобы лишить группу Ротшильдов преимуществ в использовании такой «резервной ликвидности», как наркотики, мы после возвращения Гонконга – Сянгана – под свою юрисдикцию прикрыли производство героина в «золотом треугольнике» Индокитая.

«Что за бред? Интересно, надолго у него хватит запала читать мне лекции?» – вежливо улыбаясь, Стас запил кусок странного на вкус мяса китайским чаем молочного цвета.

– И, в-третьих, положительно оценивая роль талибов в их непримиримой борьбе с производством опиума в Афганистане, мы расширяем своё влияние в этой зоне нестабильности. А поскольку в Афганистане сейчас сосредоточено 90 процентов производства опия и героина, вполне очевидно, что именно там будет происходить невидимая схватка Поднебесной и США за контроль над терроризмом, экстремизмом и сепаратизмом, в зонах от Суэцкого канала до Синьцзяна и от Персидского залива до Каспийского моря.

– Значит ли это, что нынешние жасминовые и прочие благоухающие безобразия в Тунисе, Египте и Ливии – это локальные сражения на общем фронте глобальной битвы США и Китая? И для того, чтобы победить в этой схватке вы готовы простить Ротшильдам опиумные войны XIX века? Я вас правильно понимаю? – усмехнулся Савельев.

Глаза китайца гневно сверкнули.

– Китай, господин Савельев, величайший центр мировой культуры. А высокая культура предполагает наличие прекрасной памяти. Мы не забываем ничего…

Вдруг Стас заметил в тарелке своего соседа по столику ещё одно усатое насекомое, но увлеченный речью китаец, не глядя, ухватил его палками прямо посередине хитинового брюха, ловко отправил в рот и со смачным хрустом прожевал. Стаса от отвращения резко замутило, стало понятно, что сегодня он уже точно ничего съесть не сможет.

– Особенно тяжёлых оскорблений, – развивал свою мысль китайский коллега. – Англичане ещё ответят за то, что 150 лет тому назад, добившись применением вооруженной силы права свободных поставок в императорский Китай опиума, ввергли нашу страну в состояние наркотической спячки, из которой её сумел вывести только гений Великого кормчего. Так же и высокомерные японцы ответят за своё нежелание приносить извинения за зверства, творимые их солдатами во время второй мировой войны на оккупированных территориях Китая.

Китаец скосил и без того узкие глазки в сторону работающего телевизора. На новостном канале мелькали кадры японского побережья, изуродованного землетрясением и цунами. Американский военный вертолет поливал водой разрушенное здание атомной станции.

– Просто всему своё время, – философски изрёк мистер Ху. – Мы привыкли решать задачи последовательно. Мы никуда не торопимся. Китай существует уже шесть тысяч лет, и будет существовать ещё столько же. Как минимум. Посмотрите на выскочек японцев. Они даже письменность свою получили из Поднебесной. Вся их так называемая культура, все их успехи технологического и военного свойства – это последствия приобщения к великой материнской культуре могучего Китая. И эти неблагодарные самураи осмеливаются кусать руку дающего! Что с ними происходит сегодня? Стихийное бедствие, наподобие тех, которые моя родина пережила за свою историю не один десяток, буквально рушат их хвалёную экономику. Кто им поможет? Кому они нужны? Их американские союзники кинут им очередной кусок, но за это режим оккупированной страны будет закреплён за Японией ещё на несколько десятилетий. Токио сам выбрал свою судьбу: или быть искренним благодарным другом великого Китая, или оставаться американским лакеем.

«А что будет, когда вы, товарищи с хорошей памятью, решите, что пришла очередь России отвечать за то, что в конце XIX века наш император проводил границы между Россией и Китаем, просто чиркнув карандашом по карте?» – мысленно прокомментировал инвективу мистера Ху Савельев.

– Позвольте мне всё-таки вернуться к основной теме нашего разговора, – китаец, казалось, не замечал, что давно перешёл в режим монолога, а собеседник только молча выслушивает его пламенные речи. – Как можно представить себе роль России в таком геополитическом раскладе? – продолжал он задавать риторические вопросы. – Если вы отслеживаете подоплёку событий, то, очевидно, понимаете: в 2009 году, сразу после пика экономического кризиса, в вашей стране произошли такие перемены, которые можно сравнить разве что с событиями 1937 года.

Стас, видимо, не смог полностью проконтролировать свою мимику, и китаец отметил удивлённое движение его бровей.

– Пусть вас не удивляет моя осведомлённость о некоторых событиях российской истории. Я уделил этому вопросу немало времени.

На самом деле, Стас удивился не тому, что говорил ему знаток русской истории с лицом великоханьской национальности. Просто он увидел Джека Пибоди, который буквально в пяти шагах от их столика о чём-то непринужденно беседовал с официанткой. А знание русской истории современным китайским функционером было вполне объяснимо. Пробежавшись глазами по экрану компьютера, где выскочило несколько ссылок на сайты по интересующему его запросу, Савельев легко реконструировал биографию своего собеседника. Ху Таобэй происходил из семьи достаточно высокопоставленного партийного работника, репрессированного во время Культурной революции. Китайские руководители той поры почти поголовно получали образование в СССР. Отсюда знание русского языка, истории и культуры старшего брата. А сын просто унаследовал от отца свои пристрастия. Савельев не сомневался в том, что после пары рюмок водки ему удалось бы подбить китайца на коллективное исполнение «Катюши». По крайней мере, тёзка мистера Ху – товарищ Ху Цзинтао – в этом был замечен неоднократно.

– Приятно побеседовать с настоящим знатоком, – отпустил дежурный комплимент Стас, чтобы поддержать энтузиазм не в меру говорливого агента.

– Так вот, – не унимался тот, – с этого времени можно говорить о самом настоящем либеральном реванше группы Чубайса. А он, как вам, наверное, известно, представляет в России интересы Рокфеллеров. В общем, произошла настоящая февральская либеральная революция, – снова щегольнул эрудицией мистер Ху.

«За каким всё-таки чёртом сюда принесло Пибоди?» – соображал в этот момент Стас.

– Да, вы правы, произошла, февральская либеральная революция, – автоматически повторил он последнюю прозвучавшую фразу, хотя уже давно перестал врубаться, о чём идёт речь.

– Привет, старина! – хлопнул Стаса по плечу Пибоди, добравшийся наконец до их столика.

Стас поднялся из-за стола.

– Позвольте представить…

Британец тут же его прервал.

– Мы знакомы с мистером Ху, это я ему подарил твои книги и порекомендовал в качестве достойного объекта для интересной беседы. А в этом милом ресторанчике я навещаю свою очаровательную подружку из Литвы. Мы с ней помогаем друг другу, правда сегодня она мне сообщила, что ввиду небольших женских обстоятельств… Вы меня понимаете, джентльмены… В общем, я чертовски рад увидеть своих знакомых, с которыми мне, надеюсь, удастся скоротать вечерок в приятной беседе.