Крис Кузнецки - Крестное знамение Страница 27

И вот наконец Бенито стал обладателем доказательств, о которых мечтал всю жизнь, которых на протяжении столетий ждало его семейство.

Теперь оставалось только решить, как ими воспользоваться.

Последнее было значительно более сложной задачей, чем он первоначально предполагал.

Когда Бенито выходил из своего кабинета, телохранители следовали за ним по пятам. Один из них нес зонтик, защищая лицо Бенито от жаркого солнца, пока тот следовал по виа дель Корсо. Мимо двигались бесконечные потоки туристов, направлявшихся к Пантеону, палаццо Венеция и к другим достопримечательностям в центре города. Откуда-то долетали звуки музыки, которые не мог заглушить даже грохот транспорта. А из пиццерии на углу доносился легкий запах чеснока.

Часом раньше Бенито пригласили в совет Ватикана для отчета по обстоятельствам смерти отца Янсена. Там хотели знать, что удалось выяснить с понедельника, когда его попросили изучить ситуацию и сделать выводы относительно того, что названное убийство может значить для Ватикана. Бенито отклонил приглашение, сказав, что не готов. Ему необходимо было время для расследования.

Это возмутило кардинала Верчелли, главу совета, привыкшего к раболепству и низкопоклонничеству со стороны всех за исключением, пожалуй, лишь самого папы. Бенито тем не менее настоял на своем, сообщив Верчелли, что его день заполнен срочными встречами, связанными с расследованием, и добавил, что сможет встретиться с советом только в четверг, не раньше. Последнее окончательно вывело Верчелли из себя. Впрочем, у него не было рычагов воздействия на Бенито Пелати, поэтому ему ничего не оставалось, как уступить.

Встречу назначили на четверг. На этой встрече Бенито поставит их в известность обо всем. Когда будет готов.

Чувствуя себя победителем и к тому же свободным от каких-либо срочных обязанностей, Бенито решил прогуляться.

Глава 25

Доктор Бойд знал, что у Марии обязательно возникнут сомнения по поводу документа, поэтому начал с самого начала:

— Я приехал в Италию с вполне определенной целью. В катакомбах Орвието я искал конкретный артефакт. Свиток, который для меня значительно важнее самих подземелий.

Мария указала на документ.

— Вы имеете в виду наш свиток? Вы прибыли сюда искать его и ничего мне об этом не сообщили? Пресвятая Мария! Не могу поверить! И что в нем такого особенного?

— Вместо того чтобы тратить слова, я вам лучше покажу. — Профессор извлек из рюкзака лист бумаги. — Перед вами фотокопия документа, найденного в Бате. Видите, почерк практически совпадает с письменами в свитке из Орвието. — Он подробно охарактеризовал ей сходство в начертании и величине букв. — Текст в первом свитке написан человеком по имени Tiberieum, больше известным как Тиберий Цезарь. Написан им собственноручно в тридцать втором году.

Глаза Марии расширились. Всего несколько часов назад она читала о втором римском императоре.

— Тиберием? Вы уверены?

— Настолько, насколько может быть уверен историк. Ну во-первых, документ был подписан и на нем стояла дата. Кроме того, я подверг папирус лабораторным анализам. Результат не оставляет никаких сомнений: документу из Бата примерно две тысячи лет.

— Разве он не мог быть написан кем-то еще — писцом или каким-нибудь помощником? Откуда вы знаете, что он принадлежит именно Тиберию?

— Хороший вопрос, — признал профессор. — И у меня есть ответ и на него. Взгляните на футляр, который мы нашли в Орвието. Помните гравировку, которую я вам показывал? В тот момент я решил вам не говорить, но там изображен очень специфичный знак, который был дан Тиберию решением римского Сената.

— С какой целью?

— В последние годы жизни Тиберий предпочитал уединение, избрав в качестве пристанища остров Капри, что было крайне неудобно для Сената. Все решения должны были пересылаться по морю, а затем на определенное расстояние по суше, что было весьма рискованно. И Сенат разработал специальный способ хранения документов в опечатанных металлических футлярах, а потом добавил и еще одно средство безопасности — особый знак Тиберия. Если подобный символ имелся на упакованном документе, как, например, на том, который мы нашли, это означало, что его содержимое написано рукой самого Тиберия и ни в коем случае не должно быть прочитано посыльным.

Мария размышляла над услышанным. Два свитка, написанные самим Тиберием, обнаруженные на расстоянии двух тысяч миль друг от друга. Впрочем, все это никак не объясняло странный приступ Бойда и не имело никакого отношения к Христу.

— Профессор, не хочу показаться навязчивой, но все-таки что же говорится в документе?

— Свиток из Бата адресован Пакцию, одному из самых крупных полководцев в армии Тиберия. Пакция вместе с его войсками направили в Британию с целью военного инспектирования области, за несколько десятилетий до того оккупированной Юлием Цезарем. Это была очень важная миссия, положившая начало дальнейшему расширению империи. К несчастью, во время пребывания Пакция в Британии в самом Риме что-то произошло, что заставило Тиберия послать за полководцем флот самых быстрых кораблей, чтобы отыскать его и потребовать немедленного возвращения.

— И что случилось?

— В документе не говорится определенно, только намекается на какие-то возмущения среди рабов Галилеи, из которых можно почерпнуть определенную выгоду. — Бойд сделал многозначительную паузу. — Но если хорошенько задуматься, то можно вспомнить, что история в данном случае дает неплохую подсказку относительно того, что же все-таки случилось. Какое важное событие произошло в тех местах менее чем год спустя?

Кровь отхлынула от загорелого лица Марии.

— Распятие Христа.

— Именно. Кажется, вы начинаете понимать значение наших находок.

Мария кивнула, стараясь не отвлекаться.

— И что там еще говорится?

— Тиберий писал, что, если он умрет до возвращения Пакция, полководцу следует завершить их план, воспользовавшись документами, которые будут спрятаны в незадолго до того построенном тайнике в Орвието. Он писал, что планы будут «закрыты в бронзе и опечатаны императорским поцелуем». Совершенно очевидно, что он имел в виду тот сосуд, который мы нашли.

— Так как свиток был опечатан, можно предположить, что Пакций вернулся еще до кончины императора, верно? У них, вероятно, была возможность побеседовать.

Бойд пожал плечами:

— Это не более чем предположение. Вспомните, ведь оба футляра были запечатаны. Не только тот, который мы обнаружили в Орвието, но и найденный в Бате.

— И что? Пакций так и не получил послания императора?

— Я не исключаю подобной возможности. Второй вариант — дублирование посланий. Зачем отправлять какому-то человеку один маленький футляр, притом что одновременно вы посылаете за тем же человеком целый флот? А что, если корабль с заветным посланием утонет? Свиток будет навеки утрачен. Поэтому для большей уверенности надо направить два, три, а возможно, и еще больше свитков.

Мария кивком выразила согласие с доводами профессора. Его гипотезы представлялись ей вполне разумными.

— А что говорит о Пакции история? Как дальше складывалась его жизнь?

— По непонятной причине обстоятельства его смерти неизвестны. Вторая по значимости персона в Римской империи вдруг исчезла. Испарилась без следа. Конечно, причин исчезновения могло быть очень много. Пакций мог умереть в Британии или утонуть на обратном пути домой. Или мог отправиться непосредственно в Иудею, чтобы исполнить повеление императора. — Бойд в некоторой растерянности покачал головой. — Что бы ни произошло, в одном я абсолютно уверен: Тиберий обладал тактическим гением, был известен блестящим умом и способностями удивительно точного планирования. И судя по этому свитку, он нашел способ использовать Христа как пешку в самом беспощадном заговоре в истории.

— Что же он планировал?

Бойд глубоко вздохнул, пытаясь подобрать подходящие слова. Можно ли подорвать основы веры человека и притом не расстроить его?

— Мария, — пробормотал он, — на чем основана ваша вера в то, что Христос — Сын Божий?

— Этому меня научили еще ребенком. Я была воспитана в христианской вере.

— Но вы ведь более не ребенок. Вы давно достигли возраста независимого мышления. На каком-то этапе вы перестали беспрекословно слушаться своих родителей. Вы начали подвергать сомнению то, что они говорят вам, чего бы ни касались их слова — Санта-Клауса или политики.

— Да, но…

— Но что? Нужно так же подойти и к религии. Ведь на самом деле религия должна быть первым, что мы подвергаем сомнению, так как она самое личное, что есть у человека. Религия — это то, во что вы верите, а не то, что вам говорят; то, что вы чувствуете, а не то, чего другие ожидают от вас.