Владимир Ераносян - 90 миль до рая Страница 27

– Это может быть очень опасным для нас, – не скрывал своего страха Антонио де ла Гвардиа. Тони с недавних пор возглавлял спецслужбу МВД по борьбе с экономической блокадой, так называемый отдел конвертируемой валюты, и уже научился обходить таможенные и полицейские кордоны соседних стран. Однако больше всего его тревожила возможная реакция Фиделя.

– Янки сами объявили нам войну, – успокаивал его Очоа. – Они напросились на ответные меры. Кокаин – наше оружие. Массового поражения!

– Я боюсь не янки, а Фиделя, – признался и Патрисио.

– Когда мы достаточно окрепнем финансово, мы скинем сумасшедшего старика. Не забывай – в ближайшее время я буду назначен командующим Западной армией. Ради этого американцы закроют глаза на все наши грешки. А мы, став хозяевами этой страны, свернем кокаиновый бизнес и займемся восстановлением естественных дружеских отношений с северным соседом. Конечно же, не в ущерб национальным интересам, а на паритетных условиях.

– Ты говоришь о перевороте? – заерзал на стуле министр транспорта Торральба.

– Я юношей сражался в колонне Камилло Сьенфуэгоса, – зло посмотрел на него Очоа, – проливал кровь в рядах колумбийских партизан, громил контрас в Никарагуа и отряды савимби в Анголе. Я революционер не меньше его! Чего он добился спустя столько лет?! От Кубы отвернулся весь мир, включая Советы, которые сами вот-вот рухнут из-за слабости Горбачева. Мы в изоляции! Кубинцы не могут реализовать исконное человеческое право на путешествия. У них нет денег! Они могут повидать другие страны только с оружием в руках, в составе военного контингента добровольцев с риском для собственной жизни. Им приходится ишачить задаром и жрать рис без мяса! Мы же не корейцы, которые молятся на Ким Ир Сена и Ким Чен Ира, как на богов. Может, Фидель заставит нас поедать собак? Так они тоже скоро сдохнут! Переворот? Обычно перевороты оплачиваются извне. Мы же совершим последнюю революцию на свои деньги! Их нам даст колумбийская кока!

– Твоя политическая платформа вполне убедительна, – высказал свое мнение Тони. – Но что делать с Раулем?

– Братьев Кастро после нашей победы сменят братья де ла Гвардиа, – нарисовал радужную для близнецов перспективу Очоа. – Но кадровыми вопросами пока заниматься рано.

– Ты уверен, что Пабло Эскобара можно держать под контролем? – поделился сомнениями недоверчивый Торральба.

– Его возможной несговорчивости мы противопоставим растущую мощь отрядов колумбийских партизан. Уверяю вас, скоро они овладеют большей частью территории страны, а впоследствии весь бизнес картеля перейдет в их руки.

– Генерал, но ведь это может дискредитировать революционную идею в глазах общественности, – наивно обронил Патрисио.

– Ты что, с луны свалился? – поставил его на место брат. – Думаешь, на какие деньги они покупают оружие? Только глупец этого не понимает.

Встреча с Раулем завершилась ожидаемым для Очоа результатом.

– Фидель категорически против предложения Эскобара. Мы не будем мараться грязными делишками, – холодно сообщил младший Кастро о решении команданте, пронзительно сверля ястреба Арнальдо своим прищуренным взглядом. – Фидель считает, что янки только дай повод для интервенции. А лучшей причины, чем торговля наркотиками, не придумаешь. Мы должны быть в стороне от этого, Арнальдо. Государство не может заниматься наркотиками… – как бы извиняясь, проговорил Кастро и, сославшись на неотложные дела, попрощался с боевым товарищем.

Очоа воспринял слова формального босса по-своему. Наставительный тон и небрежное рукопожатие Рауля разожгли в Арнальдо искры ненависти к «надутым дряхлым индюкам». Он рвал и метал в своем кабинете, срываясь на подчиненных и выкрикивая одну и туже непонятную фразу:

– Они не могут быть надменными к национальному герою!

В голове генерала созрела еще одна грандиозная комбинация. Он сделал своим связником с Эскобаром завербованного им человека Рауля, капитана Хорхе Мартинеса Вальдеса. Это позволило бы впоследствии обвинить братьев Кастро в том, что именно они являлись вдохновителями и организаторами трафика.

Дела пошли. Пригодились и хорошие отношения с сандинистами, и надежные люди в армии. Оба трафика – через Кубу и Никарагуа – функционировали бесперебойно.

Эскобар, довольный новыми партнерами, даже слегка расслабился, выбросив из головы идею о закупке и снаряжении собственной подводной лодки для транспортировки наркотика и сократив на время поставки через Мексику.

Колумбийский кокаин, чистейший, плавящийся при 83 градусах по Цельсию, за несколько лет вытеснил все другие наркотики: от афганского героина до гвадалахарской марихуаны. Конкурировать с тем, что становится модным, бесполезно. В этом победоносном вторжении в США «белого цунами» была немалая заслуга не только кубинских мафиози, обосновавшихся в Майами со времен Мариэля, но и прославленного полководца Очоа. Прославленный герой не постеснялся возглавить триумфальное шествие «кокса» по образованным мозгам богемной тусовки Голливуда и Беверли Хиллс и неграмотному серому веществу обитателей гетто Гарлема и Бронкса.

Деньги лились рекой. Идея, вынашивавшаяся несколько раньше в умах кубинских заговорщиков, – наладить в Колумбии производство фальшивых долларов – теперь выглядела нелепой. Она устарела, как только финансовые потоки, следующие в Колумбию, не заструились долларовыми ручейками, что впадали в водоем тщеславия генерала Очоа.

Арнальдо оставался верен себе. Со времен эфиопских и ангольских сражений он знал, как поощрять своих солдат. Оргии напоминали празднества римских патрициев. И только Патрисио претила роль нувориша. Он предпочитал держаться на расстоянии от свального греха.

Длинноногие путаны – мулатки и креолки – услаждали тела «храбрецов», бросивших вызов всем этим бездельникам – «мариос». Ром и проститутки притупляли бдительность новоиспеченных патрициев. «Последний день Помпеи» был не за горами…

Люди Рауля шли по пятам, собирая улики и снимая оргии на пленки. Распоряжение следить за Очоа было отдано не сразу, даже с некоторым опозданием. Фидель слишком доверял герою. Но после донесения главы Американского департамента ЦК Компартии, где были изложены факты, доказывающие причастность людей Очоа к наркоторговле и, в частности, к попытке строительства нарколаборатории в Анголе, Фидель, еле сдержав гнев, вызвал Рауля.

Младший брат поклялся, что он ни при чем. Фидель сделал вид, что поверил, и потребовал все подробности этого дела – все, что за его спиной замыслил Очоа и что он уже успел сделать. Точно такое же распоряжение старший Кастро, памятуя о доверительных отношениях руководителя Главного управления разведки с Раулем, отдал параллельным спецслужбам – Американскому департаменту Центрального комитета партии и личной охране. В ГУРе, разделенном на шесть конкурирующих структур, команду «фас» получили только те подразделения, которые возглавляли ставленники старшего Кастро. Фидель отгонял от себя подозрения брата в измене, но поступал соответственно не прихоти ради, а во благо государства.

Вскоре Кубу повергло в шок уголовное дело № 1 за 1989 год. На скамье подсудимых оказались не просто заслуженные люди, а настоящие герои. Народ не мог поверить в происходящее даже тогда, когда Очоа, Тони и Патрисио де ла Гвардиа, Амадито Падрона, министра Тарральбу, других высокопоставленных чиновников, офицеров МВД и РВС клеймили позором на показательном процессе в Театре Вооруженных Сил.

Фидель и Рауль задумчиво взирали на своих бывших сподвижников сквозь толстое стекло VIP-кабинки, расположенной на бельэтаже.

– Скажи мне честно, ты был в курсе? – переспрашивал брата Фидель.

– Нет, я клянусь тебе в этом! – раздраженный недоверием, божился Рауль.

– Пусть народ увидит все, – с ненавистью произнес коменданте.

– Ты хочешь, чтобы мы показали эти оргии без купюр по телевидению? – уточнил младший брат.

– Все, без всякой цензуры. Они должны ответить за предательство своего народа. США могли обрушиться на нас всей своей мощью. И были бы правы. Они должны умереть.

В 1989 году разящий меч Соединенных Штатов все же ударил. Но не по Кубе. Жертвой стала соседняя Панама, с лидером которой, генералом Норьегой, Пабло Эскобар сотрудничал напрямую. Арнальдо Очоа, Тони де ла Гвардиа, Амадито Падрон были казнены. Многие офицеры покончили с собой. Единственным, кто избежал смерти, стал Патрисио дела Гвардиа. Через семь лет Фидель выпустит его из тюрьмы досрочно. За искреннее раскаяние и хорошее поведение.

Что до Пабло Эскобара, то 1989 год для него тоже стал роковым. В этом году он настолько обнаглел, что поднял руку на президента Колумбии. По приказу главы наркокартеля Луис Карлос Галан – законный глава государства – был убит. Эскобар перегнул палку, пересек запретную черту. Одно дело быть любимчиком Медельина, эдаким Робин Гудом, выходцем из низов, строящим на кокаиновые деньги стадионы и школы для бедняков, а другое – террористом и заказчиком политических покушений.