Дэн Браун - Цифровая крепость Страница 28

Вирусы были самой большой неприятностью, с которой сталкивались в своей работе программисты. Поскольку компьютеры должны были выполнять операции в абсолютно точном порядке, самая мелкая ошибка могла иметь колоссальные последствия. Простая синтаксическая ошибка — если бы, например, программист по ошибке ввел вместо точки запятую — могла обрушить всю систему. Происхождение термина «вирус» всегда казалось Сьюзан весьма забавным.

Этот термин возник еще во времена первого в мире компьютера «Марк-1» — агрегата размером с комнату, построенного в 1944 году в лаборатории Гарвардского университета. Однажды в компьютере случился сбой, причину которого никто не мог установить. После многочасовых поисков ее обнаружил младший лаборант. То была моль, севшая на одну из плат, в результате чего произошло короткое замыкание. Тогда-то виновников компьютерных сбоев и стали называть вирусами.

«У меня нет на это времени», — сказала себе Сьюзан.

На поиски вируса может уйти несколько дней. Придется проверить тысячи строк программы, чтобы обнаружить крохотную ошибку, — это все равно что найти единственную опечатку в толстенной энциклопедии.

Сьюзан понимала, что ей ничего не остается, как запустить «Следопыта» повторно. На поиски вируса нужно время, которого нет ни у нее, ни у коммандера.

Но, вглядываясь в строки программы и думая, какую ошибку она могла допустить, Сьюзан чувствовала, что тут что-то не так. Она запускала «Следопыта» месяц назад, и никаких проблем не возникло. Могли сбой произойти внезапно, сам по себе?

Размышляя об этом, Сьюзан вдруг вспомнила фразу, сказанную Стратмором: Я попытался запустить «Следопыта» самостоятельно, но информация, которую он выдал, оказалась бессмысленной.

Сьюзан задумалась над этими словами. Информация, которую он выдал…

Она резко подняла голову. Возможно ли это? Информация, которую он выдал?

Если Стратмор получил от «Следопыта» информацию, значит, тот работал. Она оказалась бессмысленной, потому что он ввел задание в неверной последовательности, но ведь «Следопыт» работал!

Но Сьюзан тут же сообразила, что могла быть еще одна причина отключения «Следопыта». Внутренние ошибки программы не являлись единственными причинами сбоя, потому что иногда в действие вступали внешние силы — скачки напряжения, попавшие на платы частички пыли, повреждение проводов. Поскольку за техникой Третьего узла следили самым тщательным образом, она даже не рассматривала такую возможность.

Сьюзан встала и быстро подошла к громадному книжному шкафу с техническими руководствами, взяла с полки справочник с прошитым проволочной спиралью корешком и принялась его листать. Она нашла то, что искала, вернулась со справочником к своему терминалу, ввела несколько команд и подождала, пока компьютер проверит список команд, отданных за последние три часа. Сьюзан надеялась обнаружить внешнее воздействие — команду отключения, вызванную сбоем электропитания или дефектным чипом.

Через несколько мгновений компьютер подал звуковой сигнал. Сердце ее заколотилось. Затаив дыхание, она вглядывалась в экран.

КОД ОШИБКИ 22

Сьюзан вздохнула с облегчением. Это была хорошая весть: проверка показала код ошибки, и это означало, что «Следопыт» исправен. Вероятно, он отключился в результате какой-то внешней аномалии, которая не должна повториться.

Код ошибки 22. Она попыталась вспомнить, что это значит. Сбои техники в Третьем узле были такой редкостью, что номера ошибок в ее памяти не задерживалось.

Сьюзан пролистала справочник и нашла нужный список.

19: ОШИБКА В СИСТЕМНОМ РАЗДЕЛЕ

20: СКАЧОК НАПРЯЖЕНИЯ

21: СБОЙ СИСТЕМЫ ХРАНЕНИЯ ДАННЫХ

Наконец она дошла до пункта 22 и, замерев, долго всматривалась в написанное. Потом, озадаченная, снова взглянула на монитор.

КОД ОШИБКИ 22

Сьюзан нахмурилась и снова посмотрела в справочник. То, что она увидела, казалось лишенным всякого смысла.

22: РУЧНОЕ ОТКЛЮЧЕНИЕ

ГЛАВА 35

Беккер в шоке смотрел на Росио.

— Вы продали кольцо?

Девушка кивнула, и рыжие шелковистые волосы скользнули по ее плечам.

Беккер молил Бога, чтобы это оказалось неправдой.

— Рего… Но…

Она пожала плечами и произнесла по-испански:

— Девушке возле парка.

Беккер почувствовал, что у него подкашиваются ноги. Этого не может быть!

Росио игриво улыбнулась и кивнула на немца.

— El queria que lo guardara. Он хотел его оставить, но я сказала «нет». Во мне течет цыганская кровь, мы, цыганки, не только рыжеволосые, но еще и очень суеверные. Кольцо, которое отдает умирающий, — дурная примета.

— Вы знаете эту девушку? — Беккер приступил к допросу. Брови Росио выгнулись.

— О! Я вижу, вам действительно очень нужно это Кольцова?

Беккер мрачно кивнул.

— Кому вы его продали?

Тучный немец в полном недоумении сидел на кровати. Надежды на романтический вечер рушились по непонятной причине.

— Was passiert? — нервно спросил он. — Что происходит? Беккер не удостоил его ответом.

— На самом деле я его не продала, — сказала Росио. — Хотела это сделать, но она совсем еще ребенок, да и денег у нее не было. Вот я его и отдала. Но если бы знала, сколько вы мне за него предложите, то сохранила бы это кольцо для вас.

— Почему вы ушли из парка? — спросил Беккер. — Умер человек. Почему вы не дождались полицейских? И не отдали кольцо им?

— Мне много чего нужно, мистер Беккер, но неприятности точно не нужны. Кроме того, тот старик вроде бы обо всем позаботился.

— Канадец?

— Да. Он вызвал «скорую». Мы решили уйти. Я не видела смысла впутывать моего спутника, да и самой впутываться в дела, связанные с полицией.

Беккер рассеянно кивнул, стараясь осмыслить этот жестокий поворот судьбы. Она отдала это чертово кольцо!

— Я пыталась помочь умирающему, — объясняла Росио. — Но сам он, похоже, этого не хотел. Он… это кольцо… он совал его нам в лицо, тыкал своими изуродованными пальцами. Он все протягивал к нам руку — чтобы мы взяли кольцо. Я не хотела брать, но мой спутник в конце концов его взял. А потом этот парень умер.

— А вы пробовали сделать ему искусственное дыхание? — предположил Беккер.

— Нет. Мы к нему не прикасались. Мой друг испугался. Он хоть и крупный, но слабак. — Она кокетливо улыбнулась Беккеру. — Не волнуйтесь, он ни слова не понимает по-испански.

Беккер нахмурился. Он вспомнил кровоподтеки на груди Танкадо.

— Искусственное дыхание делали санитары?

— Понятия не имею. Я уже говорила, что мы ушли до их прибытия.

— Вы хотите сказать — после того как стащили кольцо?

— Мы его не украли, — искренне удивилась Росио. — Человек умирал, и у него было одно желание. Мы просто исполнили его последнюю волю.

Беккер смягчился. В конце концов, Росио права, он сам, наверное, поступил бы точно так же.

— А потом вы отдали кольцо какой-то девушке?

— Я же говорила. От этого кольца мне было не по себе. На девушке было много украшений, и я подумала, что ей это кольцо понравится.

— А она не увидела в этом ничего странного? В том, что вы просто так отдали ей кольцо?

— Нет. Я сказала, что нашла его в парке. Я думала, что она мне заплатит, но ничего не вышло. Ну, мне было все равно. Я просто хотела от него избавиться.

— Когда вы отдали ей кольцо? Росио пожала плечами.

— Сегодня днем. Примерно через час после того, как его получила.

Беккер посмотрел на часы — 11.48. За восемь часов след остыл. Какого черта я здесь делаю? Я должен был сейчас отдыхать в Смоуки-Маунтинс. Он вздохнул и задал единственный вопрос, который пришел ему в голову;

— Как выглядит эта девушка?

— Era un punqui, — ответила Росио. Беккер изумился.

— Un punqui?

— Si. Punqui.

— Панк?

— Да, панк, — сказала Росио на плохом английском и тотчас снова перешла на испанский. — Mucha joyeria. Вся в украшениях. В одном ухе странная серьга, кажется, в виде черепа.

— В Севилье есть панки и рокеры? Росио улыбнулась:

— Todo bajo el sol. Чего только нет под солнцем.

— Это был девиз туристского бюро Севильи.

— Она назвала вам свое имя?

— Нет.

— Может быть, сказала, куда идет?

— Нет. По-испански говорила очень плохо.

— Она не испанка? — спросил Беккер.

— Нет. Думаю, англичанка. И с какими-то дикими волосами — красно-бело-синими.

Беккер усмехнулся, представив это зрелище.

— Может быть, американка? — предположил он.

— Не думаю, — сказала Росио. — На ней была майка с британским флагом.

Беккер рассеянно кивнул:

— Хорошо. Бело-красно-синие волосы, майка, серьга с черепом в ухе. Что еще?

— Больше ничего. Панк да и только. Панк да и только.

Беккер принадлежал к миру людей, носивших университетские свитера и консервативные стрижки, — он просто не мог представить себе образ, который нарисовала Росио.

— Попробуйте припомнить что-нибудь еще. Росио задумалась.

— Нет, больше ничего.