Нельсон Демилль - Тайны острова Плам Страница 28

– Обед за мой счет.

Он выписал себе большой заказ, включавший, как я заметил, дежурный суп с говядиной. Мне даже не хотелось думать, откуда могло взяться это мясо.

В первый раз с того времени, как я вышел из больницы, и впервые в своей жизни я отказался от мясных блюд.

Другие тоже, видимо, не проголодались и заказали салаты.

Минут пять мы говорили о том, о сем. Дверь открылась, и мужчина в белом халате втолкнул тележку из нержавеющей стали, отличавшуюся от любой другой тележки лишь тем, что на нее было наброшено пластиковое покрывало.

Золлнер снял покрывало и убрал его, затем, как настоящий хозяин, раздал нам наши заказы и отпустил человека с тележкой.

Макс поинтересовался:

– Теперь этому парню придется принять душ?

– Да. Тележку отправят в комнату обеззараживания.

Я спросил:

– А нельзя эту тележку использовать для вывоза отсюда крупных предметов?

Золлнер расставлял свой большой заказ на столе со знанием дела. Он оторвался от любимого занятия и сказал:

– Да. Тележка единственная вещь, регулярно курсирующая между административной и биологически опасными зонами. Чтобы использовать ее для вывоза чего-нибудь, в этом должны принять участие еще двое. Тот, кто привозит и увозит ее, тот, кто моет ее, и тот, кто отправляет ее на кухню. Вы очень умны, мистер Кори.

– У меня менталитет уголовника.

Он рассмеялся и черпнул из тарелки ложку супа.

Я разглядывал Золлнера. Мне нравился этот парень. Веселый, дружелюбный, гостеприимный и сообразительный. Конечно, врал бесстыдно, но он был вынужден так поступать. Вероятно, два шутника, сидящих по другую сторону стола, и Бог знает кто еще из Вашингтона инструктировали Золлнера по телефону все утро, пока мы бродили по руинам и запасались брошюрами о чуме рогатого скота. В свою очередь, Золлнер провел инструктаж с доктором Чен, которая немного перестаралась. Золлнер привел нас именно к ней, хотя она была лишь косвенно связана с тем, чем занимались Гордоны. Чен представили как хорошего друга Гордонов, что было неправдой. Не слышал, чтобы они упоминали ее имя. Затем были другие ученые, с которыми нам удалось немного поговорить, прежде чем Золлнер увлек нас дальше. Они также знали Гордонов не лучше Чен.

В этом месте много дыма и зеркал, думаю, так было всегда. Я обратился к Золлнеру:

– Не верю этой истории с вакциной против эболы. Я знаю, что вы пытаетесь скрыть.

Золлнер перестал жевать и уставился на меня.

Я продолжал:

– Это инопланетяне, не так ли? Гордоны собирались раскрыть этот секрет.

В комнате было тихо, даже некоторые другие ученые посмотрели в нашу сторону. Я улыбнулся и заключил:

– Вот это желе – мозги инопланетян. Я поедаю улики.

Все начали улыбаться и посмеиваться. Золлнер чуть не задохнулся от смеха. Я взглянул на своих попутчиков. Джордж Фостер немного заволновался, когда я сказал, что не верю истории с вакциной против эболы, сейчас он выглядел спокойным и ел брюссельскую капусту. Тед Нэш казался менее взволнованным, но более опасным. О чем бы здесь ни говорили, пока рано кричать, что все это чушь и вранье. Я встретился взглядом с Бет и, как всегда, не мог определить, смешу ли я ее или раздражаю. Найти путь к сердцу женщины легче, когда у нее веселый нрав. Женщины любят мужчин, которые их смешат. Мне так кажется.

Я взглянул на Макса, который выглядел не столь раздражительным в этой почти нормальной комнате. Он что-то искал в своем бобовом салате, блюде, которое не должно значиться в меню замкнутой среды.

Мы ковырялись в еде, и разговор вернулся к возможности украсть вакцину. Золлнер сказал:

– Кто-то недавно оценил эту вакцину на вес золота, что побудило меня кое-что вспомнить – некоторые вакцины, которые испытывали Гордоны, имели золотистый оттенок, и кажется, Гордоны однажды окрестили их жидким золотом. Мне это показалось странным, возможно, потому что здесь никогда не говорят о деньгах и прибылях...

– Конечно, нет, – сказал я. – Вы государственное учреждение. Деньги не ваши, и не надо гнаться за прибылью.

Золлнер улыбнулся:

– В вашем деле ведь то же самое, сэр.

– Вот именно. Как бы то ни было, мы теперь считаем, что Гордоны поумнели и, затаив недовольство работой ради науки за государственную зарплату, открыли капитализм и решили продаться за золото.

– Правильно. Вы говорили с их коллегами, видели, чем они здесь занимались, а теперь можете сделать всего лишь один вывод. Почему вы все еще сомневаетесь?

– Я не сомневаюсь, – соврал я. Понятно, я сомневался. Как житель Нью-Йорка и полицейский. Но мне не хотелось расстраивать Золлнера, Фостера или Нэша. – Я просто хочу убедиться, что факты вписываются в общую картину. Я все это представляю так. Либо убийство Гордонов не имеет ничего общего с их работой здесь, и тогда мы идем по ложному следу, либо убийство связано с их работой, тогда, вероятнее всего, его причиной стала кража антивирусной вакцины, которая стоит много миллионов. Жидкое золото. Может показаться, что Гордонов провели, либо же они сами пытались обмануть партнеров и поплатились жизнью... – Раздался пронзительный звук.

Боже! Снова этот звук. Что это такое?.. Откуда он взялся? Я не видел его источника, но слышал его эхо, чувствовал его присутствие. Какова его причина?

– Мистер Кори?

– Да?

Мигающие глаза Золлнера изучали меня через маленькие стекла очков в металлической оправе.

– У вас возникли подозрения? – спросил он.

– Нет. Конечно, возникли. Раз уж мне пришлось снять свои часы, почему вам позволено носить очки?

– Это единственное исключение. На выходе есть ванночка для промывания очков. Вероятно, это приведет еще к одной блестящей мысли или версии?

– Гелевые пластины, замаскированные под очки.

Он покачал головой.

– Глупо. Я думаю, гелевые пластины вывезли на тележке для обедов.

– Верно.

Золлнер посмотрел на настенные часы и спросил:

– Продолжим? – Мы вышли в коридор. – Сейчас мы войдем в третью зону. В этой зоне риск заразиться выше; если кто-то не желает туда идти, я распоряжусь, чтобы вас отвели в душевую.

Все, очевидно, хотели оказаться в самом пекле ада. Возможно, я преувеличиваю. Вскоре мы прошли через красную дверь с надписью "Третья зона". Здесь, как объяснил Золлнер, исследователи работали с живыми болезнетворными организмами – паразитами, вирусами, бактериями, грибками и другой нечистью. Он показал нам лабораторию, в которой женщина сидела на табуретке у какого-то углубления в стене. Ее лицо скрывала маска, руки обтягивали латексные перчатки. Лицо прикрывал пластиковый щит, что-то похожее на витрину для салатов, но женщина не готовила салат из шинкованной капусты. Золлнер сказал:

– В углублении, где находятся болезнетворные организмы, имеется вытяжка, значит, вероятность их попадания в воздух помещения незначительна.

– Почему, – спросил Макс, – у нее есть маска, а у нас нет?

– Хороший вопрос, – согласился я.

– Она гораздо ближе к организмам, – ответил Золлнер. – Если вы хотите подойти поближе, я достану вам маску.

– Я пас, – изрек я.

Остальные присоединились ко мне.

Золлнер подошел к женщине и сказал ей несколько слов, которые мы не расслышали. Затем вернулся к нам:

– Она работает над вирусом, который вызывает болезнь, именуемую "Синим языком". – Он задумался. – Возможно, я подошел слишком близко. – Он высунул язык, который действительно был ярко-синего цвета, и скосил глаза на него. – Боже ... или это голубичный пирог, который я съел за обедом? – Он рассмеялся. Мы рассмеялись. По правде говоря, мрачный юмор надоел даже мне, а я долго способен терпеть глупые шутки.

Мы вышли из комнаты.

Эта часть здания показалась менее населенной, чем вторая зона, и люди, которых я видел, не производили жизнерадостного впечатления.

С полчаса мы провели, заглядывая в разные углы и щели. По правде говоря, большая часть третьей зоны выглядела весьма однообразно – многочисленные комнаты, где мужчины и женщины смотрели в микроскопы, делали слайды слизи, крови, ткани живых и мертвых животных. Некоторые взяли с собой обеды и ели, в то же время забавляясь с отвратительной нечистью.

Мы разговаривали с десятками мужчин и женщин, которые знали Гордонов или работали вместе с ними, и, хотя мы лучше узнали, чем они здесь занимались, у нас не было ни малейшего понятия, о чем они думали.

В конце концов Золлнер произнес:

– Вот и вся третья зона. Сейчас я должен еще раз спросить, хотите ли вы продолжать осмотр. Четвертая зона самая зараженная, даже больше, чем пятая. В пятой зоне вы все время носите специальный костюм и респиратор. Там есть своя душевая. В четвертой зоне вы увидите загоны для животных, заболевших и умирающих, а также крематорий и комнаты для аутопсии. Если, конечно, захотите. Итак, хотя мы здесь имеем дело только с болезнями животных, в окружающем воздухе могут витать другие болезнетворные микроорганизмы. Это микробы.