Майкл Маршалл - Соломенные люди Страница 28

– Разумная мысль, – кивнул он. – И я собираюсь тебе помочь.

– Бобби...

Он покачал головой.

– Не будь идиотом, Уорд. Твои родители вовсе не погибли в автокатастрофе. И ты это знаешь.

Наверное, я действительно знал, хотя не в силах был примириться с подобной мыслью, высказать ее вслух.

Бобби сделал это за меня.

– Их убили, – сказал он.

Глава 12

Нина сидела во дворе вместе с Зоей Беккер. Вечер был прохладным, и она жалела, что отказалась от чая, который ей с отсутствующим видом предложила хозяйка. Зандт уже успел поговорить с женщиной и заглянуть в комнату ее дочери, а сейчас был в доме с ее мужем. Никто из Беккеров, похоже, не удивился появлению двух следователей у них на пороге даже в столь позднюю пору. Казалось, они так и не смогли принять как реально свершившийся факт то, что случилось с их дочерью.

Женщины какое-то время обменивались короткими фразами, затем замолчали. Закинув ногу на ногу, Зоя смотрела на покачивающийся носок собственной туфли. По крайней мере, именно туда был устремлен ее взгляд. Нина сомневалась, что она вообще что-нибудь видит, скорее, парит в пустоте, в которой покачивание ее ноги является не более значимым событием, чем любое другое. Она была рада наступившей тишине, поскольку ей была известна единственная тема, на которую согласилась бы поговорить Зоя. Жива ли ее дочь? Думает ли Нина, что та когда-нибудь вернется домой? Или здесь, в этом доме, где Зоя столь долго прожила в мире и спокойствии, теперь навсегда останется комната, пустота и безмолвие которой будут омрачать их жизнь до самого конца? На стене этой комнаты висел плакат музыкальной группы, которую никто из них не слышал, если только случайно. Так какой теперь был в нем смысл?

У Нины не было ответов ни на эти вопросы, ни на другие подобные им, и когда ей показалось, что Зоя собирается заговорить, она в страхе подняла взгляд. Но обнаружила, что та плачет, измученная охватившим ее бесконечным горем. Нина не пыталась ее утешить. Некоторые принимают поддержку от незнакомых, некоторые – нет. Миссис Беккер относилась к последним.

Откинувшись на спинку стула, Нина посмотрела сквозь застекленные двери в гостиную. Майкл Беккер примостился на краю кресла, Зандт стоял позади кушетки. Нина провела с Зандтом целый день, услышав от него не более пяти фраз, не относящихся к расследованию. С обстоятельствами исчезновения девочки они ознакомились еще утром, до того как на улицах появились толпы спешащих за покупками. Они побывали в школе, где училась Сара, и Зандт досконально изучил ее расположение. Он проверил все места, куда можно было бы проникнуть и откуда можно было бы наблюдать за учениками, поджидая кого-нибудь посимпатичнее. На это он потратил немало времени, будто полагая, что сумеет с какой-нибудь новой точки заметить в свете дня мужскую тень. Когда они ушли, он не скрывал своего раздражения.

В дома к семьям предыдущих жертв Человека прямоходящего они заходить не стали. В их распоряжении имелись протоколы всех допросов, и казалось крайне маловероятным, что удастся выяснить что-то новое. Нина знала, что Зандт помнит все протоколы наизусть и может рассказать родственникам погибших то, о чем те сами уже успели забыть. Так что разговаривать с ними особого смысла не имело и могло лишь запутать дело. Она также в душе полагала, что если Зандт сумеет навести их на след убийцы, то сделает это, опираясь в куда большей степени на собственные чувства, чем на знания.

У Нины имелась и еще одна причина не подпускать Зандта близко к общению с родственниками жертв. Ей не хотелось, чтобы кто-то из них забеспокоился и позвонил в полицию или ФБР узнать, как идет расследование. Никто не знал, что она снова подключила Джона Зандта, и если бы об этом стало известно – случился бы громкий скандал. На этот раз дисциплинарным взысканием дело бы не ограничилось, это стало бы концом ее карьеры. Однако она все же пошла на риск, позволив ему поговорить с Беккерами. Родители девочки после ее исчезновения видели стольких полицейских и людей из ФБР, что вряд ли запомнили бы кого-то одного конкретного или рассказали о нем кому-то еще. По крайней мере, она на это надеялась. Также она надеялась, что то, о чем сейчас разговаривали мужчины, может навести Зандта хоть на какую-то мысль.

И что если это так – то он об этом расскажет.

– Могу повторить еще раз, если хотите.

Майкл Беккер уже дважды подробно описал все, что пытался предпринимать, быстро и коротко отвечая на вопросы. Зандт знал, что ничего такого, что могло бы ему помочь, все равно не услышит. Он также понял, что в течение недель, предшествовавших исчезновению девочки, Беккер настолько был поглощен своей работой, что не замечал практически ничего из происходившего вокруг. Зандт покачал головой.

Беккер неожиданно уставился в пол и опустил голову на руки.

– Вы больше ничего не хотите спросить? Должно быть что-то еще. Обязательно должно.

– К сожалению, волшебного вопроса не существует. А даже если и так, то я не знаю, каков он мог бы быть.

Беккер поднял взгляд. Другие полицейские ему такого не говорили.

– Думаете, она все еще жива?

– Да, – ответил Зандт.

Беккера удивила уверенность, прозвучавшая в словах полицейского.

– Все остальные ведут себя так, будто она мертва, – сказал он. – Они этого не говорят, но подразумевают.

– Они ошибаются. Пока.

– Почему вы так думаете? – У Беккера перехватило дыхание, словно он цеплялся за последнюю надежду.

– Когда подобный убийца избавляется от жертвы, он обычно прячет тело и делает все возможное для того, чтобы его нельзя было опознать. Отчасти для того, чтобы затруднить работу полиции, но также и потому, что многие из таких людей пытаются скрыть собственные действия от самих себя. Три предыдущие жертвы были найдены на открытой местности в остатках собственной одежды и даже со своими личными вещами. Этот человек ни от кого не скрывается. Он хочет, чтобы мы знали, кто они и что он с ними покончил. А это подразумевает некоторый период, в течение которого они нужны ему живыми.

– Нужны ему...

– Лишь одна из предыдущих жертв была изнасилована. За исключением легких травм головы, у остальных не было следов какого-либо насилия, если не считать того, что их обрили наголо.

– И, естественно, того, что их убили.

Зандт покачал головой.

– Убийство в данной ситуации не является насилием. Убийство – это то, что завершает насилие. Насколько смогли определить эксперты, все девочки были живы в течение недели с лишним после их похищения.

– Неделя, – безрадостно проговорил Беккер. – Уже прошло пять дней.

Зандт ответил не сразу. Во время разговора он успел достаточно тщательно разглядеть комнату, но сейчас увидел кое-что, чего не заметил раньше, – небольшую стопку учебников на столике. Судя по их названиям, они вряд ли могли принадлежать младшей дочери.

– Я знаю.

– Вы говорили так, будто у вас есть некая причина считать ее живой.

– Я просто не верю, что он мог ее уже убить.

Беккер хрипло рассмеялся.

– Не верите? Вот как? Великолепно. Весьма утешительно звучит.

– Утешать вас не моя работа.

– Нет, – бесстрастно произнес Беккер. – Конечно нет.

Он немного помолчал и добавил:

– Подобное ведь на самом деле случается, верно?

Зандт понял, что он имеет в виду. Некоторые события из тех, о которых большинство узнают по телевизору или из газет, могут происходить в действительности – такие как внезапная смерть, развод или перелом позвоночника; самоубийство, наркомания или тающий в глазах круг серых силуэтов, которые смотрят на тебя сверху вниз и бормочут: "Водитель даже не затормозил". Все это случается и реально в не меньшей степени, чем счастье, удачный брак или ощущение греющего спину солнца, которые стираются в памяти намного медленнее. Твоя жизнь может оборваться в любой момент. Тебе может просто не повезти. И все это происходит всегда и всюду, каждый день.

– Да, – ответил он, незаметно дотрагиваясь до обложки одного из учебников и проводя пальцами по ее шершавой поверхности.

– Как вы думаете, каковы шансы, что она вернется?

Вопрос был задан прямо, ровным голосом, и Зандт даже проникся к Беккеру некоторым уважением.

– Можете считать, что шансов нет вообще.

Беккер потрясенно уставился на него, пытаясь что-то сказать, но так и не произнес ни слова.

– Каждый год подобные люди убивают сотню других, – сказал Зандт. – Вероятно, даже больше. И это только в нашей стране. Почти никого из убийц так и не удается поймать. Когда же нам это удается – мы поднимаем большой шум, словно загнали тигра обратно в клетку. Но это не так – каждый месяц появляется новый. Те немногие, кого мы ловим, – это просто те, кому не повезло, или дураки, или те, кто начал совершать ошибки. Большинство же так и не попадают к нам в руки. Эти люди – не отклонение от нормы. Они – часть нас самих, такие же, как и любой другой. Выживает сильнейший. И умнейший.