Пенсия для киллера - Гу Бенмо Страница 28

— Куда это вы убегаете, Бабуля? — Бык заметил, как дрожит рука, в которой Когти держала пакет. Свободную руку она уже запустила в карман куртки. Бык лучезарно улыбнулся: — Сделаете это на глазах у всех? Прямо здесь?

Когти кивнула на магазинчик, закрытый на ремонт, и они свернули в переулок рядом с ним.

Когти положила пакет с мандаринами на стул, стоявший у заброшенного магазинчика, и постаралась перевести дух. «Если появится ощущение, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди…» — вспомнила она голос доктора Кана. Именно это сейчас и случилось — сердце билось почти снаружи. Она слышала, как пульсируют внутри мышцы, нервы и все органы, включая желудок, куда совсем недавно она отправила мандарин. Когти сосредоточилась на том, как голос доктора Кана, словно река, разливается по телу, наполняя ее спокойствием. Сердце, рвавшееся наружу, восстановило обычный ритм.

— Давай я спрошу тебя напрямую. Это ты перешел мне дорогу?

— Бабуль, а может, сначала покажешь мне руки? — Бык поднял обе ладони, демонстрируя, что не собирается устраивать бой около рынка, хотя сейчас рядом никого не было.

Когти достала руку из кармана, держа нож наготове.

— Это ты избавился от старика, невинного человека? Чтобы насолить мне?

— Я не собирался тебе насолить. Но да, я его убрал.

— Ладно. Следующий вопрос. У тебя проблемы со зрением?

— Ты про это? — Бык снял очки «Свисс-флекс» в оправе цвета дуба. — Не-а. Зрение стопроцентное. Это для маскировки…

Первый удар, который нанесла Когти, пришелся по левой щеке. Удар был быстрым, крепким и уверенным, и настолько сильным, что обычный человек свалился бы на кучу мусора за спиной. Но Бык лишь слегка пошатнулся и уронил очки.

— Неужели ты не в состоянии уклониться от удара?

— Бабуля, я просто даю тебе возможность выпустить пар. Ну как, стало лучше?

— Нет. — Когти следила, как Бык наклоняется, поднимает очки и стряхивает с них грязь. — Я бы ничего не имела против, будь тот человек свидетелем или участником одной из твоих разработок. И сколько раз ты расправлялся с гражданскими, которые никаким боком не причастны к делу?

Бык отвернулся и сплюнул кровь.

— Ну точно не в первый раз. И на самом деле он был причастен.

— Он тебе мешал?

— Нет. Но из-за него ты не смогла вовремя нанести удар. — Бык с явным удовольствием уставился на замершую Когти. Его слова ошеломили оперативницу, и лицо у нее сначала побагровело от гнева, а потом посерело. — Я просто не одобряю проволочек, — продолжил он. — Может, правильнее будет сказать, что они меня раздражают? На твое решение повлияла куча мусора на тележке.

— А тебе не приходило в голову, что меня беспокоили не мусор и не тележка, а человек, который ее толкал?

— Об этом я и говорю. Зачем ты стала помогать постороннему в такой момент? Человеческая натура? Нравственный долг? Полная чушь. С каких это пор тебя волнует подобная ерунда? Или ты увидела в нем себя, старую и слабую? Как ты можешь быть такой двуличной? И это после того, как ты всю жизнь занимаешься нашим делом! — Голос у него был возмущенный, но взгляд выдавал веселье. Бык напоминал ребенка, внезапно обнаружившего давно забытую игрушку, с которой он когда-то играл, на чердаке. — А может, тебе показалось, что ты и есть самый крошечный, тонкий и потрепанный кусок картона в этой огромной куче барахла?

С каждый словом, отдающимся у нее в суставах, Копи все сильнее сжимала челюсти. Мертвых или умирающих людей она видела чаще, чем принимала пищу, и не собиралась убиваться по дряхлому старьевщику. Скоро она забудет о том, что ее попытка помочь навлекла на старика скорую кончину.

— Я бы все исправила и завершила работу через пару дней. Разве ты не понял, что начисто лишил меня этой возможности?

Едва заметная ухмылка на лице Быка намекала, что он вовсе не был уверен в ее успехе, даже если бы не вмешались обстоятельства.

— Ну конечно, обвини меня в своем провале. Тебе ведь лучше, когда есть отговорка?

Когти вновь схватилась за нож. Почувствовав привычную рукоять, она немного успокоилась, открыла пакет и разорвала сетку с фруктами:

— Возьми мандарин.

Мандарин? Сейчас? Не заботясь о том, что выглядит как обычная заботливая бабушка, над чем и насмехался Бык, она достала мандарин и кинула его парню. Мандарин на ощупь был холодный, как фруктовое мороженое.

Бык поднес мандарин к распухшему лицу.

— Можно теперь я задам вопрос?

— Не стесняйся.

— Значит, это они? Хозяйка лавки и ее внучка?

Когти выронила пакет, и высыпавшиеся оттуда мандарины покатились к ногам Быка.

— Я прав. Это они. Люди, из-за которых ты так распереживалась. Или дело вовсе не в них, а в другом человеке, который для тебя важен.

«Видимо, вам есть перед кем покрасоваться».

Он знал. Бык знал, кто ей нужен и кого она хотела слушать. Он знал это лучше нее самой. Внезапно у Когти перехватило дыхание, как от приступа астмы.

— Ты хоть представляешь, насколько смешно выглядишь? — продолжил Бык.

Она не могла сказать, что именно ее сейчас терзает больше: страх или стыд.

— Не понимаю, о чем ты. В любом случае это не твое дело.

— А почему бы и нет? Надоело, что ты ходишь тут с идиотской улыбочкой.

Она в упор встретила рассерженный взгляд Быка. Он был всего-то на несколько лет моложе доктора Кана, но она не могла смотреть на коллегу теми же глазами, которыми смотрела на врача. Наконец мысли прояснились, и Когти со всей четкостью осознала, в каком положении оказалась.

— И все-таки это мое дело, — выдавила она. — Не знаю, что ты себе напридумывал, но не равняй этих людей со старьевщиком. Если хоть волос упадет с их головы, ты покойник. Я об этом позабочусь. — Она уже практически кричала. — Чего ты добиваешься? Зачем выносишь мне мозг? Если у тебя есть ко мне вопросы, решай их со мной, не тащи случайных людей.

— Чего я добиваюсь? Сам не знаю. А чего бы мне добиваться? — Бык сделал шаг вперед и раздавил мандарин. Цитрусовый аромат разлился по всему переулку. — Люди часто спрашивают, чего хотят другие, не задумываясь о том, чего хотят сами. Ты хоть знаешь, что сейчас делаешь? Тебе даже не понять, что к чему, но ты продолжаешь идти дальше.

Бык приблизился к ней, и Когти на всякий случай схватилась за нож. Если что, она отрежет ему язык, чтобы не трепался.

— Я хочу, чтобы ты поняла одну вещь, — продолжил Бык. — Я назвал тебя смешной не потому, что ему тридцать шесть, а тебе шестьдесят пять. Это прекрасно — влюбиться в того, кто годится тебе в сыновья. И пусть другие негодуют и говорят, что это омерзительно и что ты сошла с ума. Но в конечном итоге, когда вы оба состаритесь, возраст не будет иметь значения. Ты имеешь право смотреть на него и думать о нем. — Проходя мимо нее, Бык наклонился и прошептал: — Но не заслуживаешь этого.

Резкий аромат мандаринов заглушил запах папоротника, но когда Когти подняла глаза, Быка уже не было.

Как только она вошла в квартиру, Гиря тут же учуяла запах из пакета и пошла следом за хозяйкой. Но не потому, что аромат цитрусовых дразнил ее аппетит, просто он был новым. Когти поняла свою ошибку: раз уж они живут вдвоем с Гирей, следовало выбрать такого угощение, которым можно поделиться с питомицей. Кормить собаку кислыми фруктами нельзя. В прошлый раз, принеся персики, Когти на всякий случай справилась в Интернете и обнаружила массу предупреждений: «Не кормите своего щенка персиками». Тогда Когти решила последовать советам и теперь смутно вспомнила, что в списке продуктов, которые нельзя давать собакам, вроде фигурировали виноград и мандарины.

Персики. А что она с ними сделала? Когти совершенно про них забыла. После того как она отдала один старику, должно было остаться три. Нет, мать доктора Кана дала ей с добавкой, значит, их четыре штуки. Когти решила не угощать персиками Гирю, но теперь не могла вспомнить, съела ли остальные фрукты и когда.

Когти открыла холодильник. Поскольку она жила одна и ела мало, холодильник у нее был небольшой — всего на триста литров. Двадцать лет назад, когда она его покупала, такой объем считался средним. Нынче не найдешь холодильника меньше чем на пятьсот литров. Молодожены, выбирая технику для дома, начинают с восьмисотлитровых моделей с отдельными дверцами в каждой секции. Модели поменьше годятся разве что в качестве дополнительных, для хранения маринованной капусты кимчхи. Чем крупнее становятся холодильники, тем больше продуктов пропадает и отправляется на выброс. Когда восьмисотлитровые холодильники только появились в продаже, Когти подумала, что в таком можно временно хранить тело, от которого не удалось избавиться сразу. Но, конечно, она не стала покупать огромный холодильник. Когда крышки контейнеров с соленьями покрылись ледяной коркой, мастер заявил ей: «Для этого холодильника запчасти больше не выпускают. Пора приобретать новый». Но она неизменно качала головой, возражая, что он ведь еще морозит, и мотор не такой уж шумный.