Филип Фармер - Образ зверя Страница 29

— Полиции неизвестно, что он у нас, — сказал барон, направляясь к дивану, на котором лежал Чайлд.

Чайлд вскочил на ноги, отбросив Магду на пол, перепрыгнул через нее и бросился бежать к ближайшей двери. Ему удалось добраться до холла, где мощные руки Глэма оторвали его от пола. Он сразу стал беспомощным. Держа его за руки, как маленького ребенка, Глэм притащил его назад в столовую.

— Очень хорошо, Глэм, — сказал барон. — Ты удержался от желания его убить. Очень похвально.

— А моя награда?

— Ты ее получишь. Но это будет не Магда. Ты ей не нравишься, а приказывать ей я не могу. К тому же ты не один из нас.

— Тебе еще повезло, Глэм, что я тебя не убила, — сказала Магда.

— У тебя извращенный вкус, Глэм, — фыркнула миссис Грасачева. — Ты сможешь ею овладеть, если кто-нибудь будет держать ее за голову? Я обещаю свою помощь…

— Хватит! Прекратите это! — одернул обеих барон. — Можете разыграть его в кости или на бильярде. Но победительница должна будет оставить и мне кусочек, понятно?

— Игра в кости не займет много времени, — сказала Магда.

Барон кивнул Глэму, тот, положив руку на плечо Чайлда, повел его из комнаты.

— Скоро увидимся, любовничек! — крикнула ему вслед Магда.

— Быть тебе в свиной заднице! — парировала миссис Грасачева.

Магда засмеялась:

— Он окажется в заднице у тебя, только если ты выиграешь!

Глэм протащил Чайлда до конца холла, там они завернули за угол, а потом спустились на два пролета по лестнице вниз. Коридор, сложенный из больших серых валунов, вел к массивной деревянной двери, обитой железом и выкрашенной в черный цвет. Дверь была украшена чеканным изображением какой-то ухмыляющейся хари.

Глэм обхватил Чайлда за шею и сжал ее. Чайлд почувствовал, как сознание его покидает и он падает на пол. Когда боль вернулась, Глэм уже открыл дверь и затаскивал его внутрь. Он сорвал одежду со слабо сопротивляющегося Чайлда, приподнял его и защелкнул у него на шее металлический ошейник. Затем он собрал одежду и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Камеру освещала только висящая под потолком одинокая голая лампочка. Каменный пол был покрыт соломой. Стены и потолок оказались выкрашены почему-то в розовый цвет.

Когда Чайлд окончательно пришел в себя, то обнаружил, что стальной ошейник прикован легкой четырехфутовой цепью к металлической скобе, вделанной в стену. Он внимательно осмотрел помещение, но нигде не обнаружил никаких признаков того, что его снимают или подглядывают за ним. Пол и стены выглядели как сплошной монолит. Конечно, нельзя было полностью исключить того, что среди камней в кладке имеются скрытые глазки.

В дверь постучали, в замке щелкнул ключ. Затем дверь распахнулась, и вошла Магда. На ней не было ничего, если не считать ключа в руке. Она остановилась, улыбаясь ему. Внезапно она обернулась.

— Кто это?

Когда она выходила, он успел хорошо рассмотреть ее округлые яйцевидные ягодицы.

Раздался глухой стук, затем хрип. Потом наступила тишина. Чайлд терялся в догадках, что произошло в коридоре Можно было предположить, что на Магду напал Глэм или Грасачева, но казалось маловероятным, что они осмелятся на такое после того, как барон ясно дал им понять, как далеко они могут заходить.

Он ждал. Послышался шум, издаваемый обнаженным телом, которое волокут по каменному полу. Затем опять все смолкло. Раздался шорох шелка. Чайлд вздрогнул.

В камеру, шурша юбками, вошла Долорес дель Осоройо. Повернувшись, она тщательно закрыла дверь и медленно двинулась к Чайлду, протягивая к нему руки. Она не была прозрачной или полупрозрачной. Она была материальна ровно настолько, насколько может быть девушка в плоти и крови. Ее черные волосы, белое лицо, красные губы и пышный бюст были настоящими.

Чайлд был слишком напуган, чтобы ответить на ее объятия. Не отвечал он и на ее горячие поцелуи. Он прижался к стене, но не смог найти в себе сил оттолкнуть ее. Его била дрожь.

Женщина бормотала что-то по-испански. Он не понимал слов, но, судя по тону, она его успокаивала. Она быстро сбросила верхнюю юбку, три нижние, длинные черные чулки, корсет. Обнаженная Долорес была прекрасной. У нее были пышные груди, большие, как кончики его больших пальцев, соски смотрели вверх. Лобковые волосы были густыми и черными. Капли пота, покрывавшие ее тело, показывали ее нетерпение.

Чайлд начал успокаиваться: она вовсе не походила на привидение. Когда он спросил, используя свои скромные познания в испанском языке, не может ли она его освободить, выяснилось, что этого она не хочет или не может сделать.

Девушка страстно его целовала, поглаживая пенис. Прикосновения ее пальцев оставили его холодным, как умирающего.

Она прекратила свои ласки, отошла назад, пристально осмотрела его тело и нахмурилась. Затем опять подошла к нему, опустилась на колени и взяла его безжизненный пенис в теплый рот. Она начала ласкать его член губами, поглаживая кончиками пальцев ему промежность. Чайлд начал оттаивать, его член начал набухать. Знакомые и никогда не надоедающие ощущения стали возвращаться. Он запустил руки ей в волосы, распустил их ей по плечам. Он начал покачивать бедрами вперед и назад.

Неожиданно она выпустила его пенис изо рта и опять стала целовать его в губы. Поглаживая пенис, она поднялась с пола, прижалась к Чайлду, привстала на носки и присела на его член. Член скользнул вверх в ее влагалище. Она несколько раз привстала на носки. Чайлд кончил.

Никогда раньше он не испытывал оргазмов такой силы. Словно он вспыхнул внутри нее, словно полтора столетия девственности высвобождались из заточения вдоль его члена. Он чувствовал, как из нее по его нервам прошел разряд тока, будоража его.

Из-за ошейника, прикованного к стене цепью, Чайлд мог только стоять. Он снова попросил жестами освободить его, забрав ключ у Магды. Она в ответ только посмотрела на него. Тут до него дошло, что она боится: Чайлд, если получит свободу, тут же от нее сбежит.

Его движения стесняла цепь, но Долорес оказалась изобретательной. После того как она вызвала у Чайлда полноценную эрекцию, пососав его член и проглотив сперму, она встала на четвереньки, широко расставила ноги, повернулась и задом подползла к нему, уперев в конце концов ноги в стену по обе стороны от его тела. Сначала Чайлд хотел отказать ей, но потом, все взвесив, понял, что, если он будет ломаться, она уйдет, оставив его прикованным к стене. Положив руки ей на бедра, он направил пенис под анус в щель. Она начала раскачиваться вперед и назад. Ее влагалище, пульсируя, обжимало ему член. Он короткими и сильными рывками тянул ее за бедра на себя. Через несколько минут волны оргазма стали сотрясать ее тело, оргазмы следовали один за другим. Она что-то выкрикивала на испанском языке. Всего он не понимал, но отдельные фразы были понятны:

— О святая дева Мария! О Боже, благословенный Иисус, о ласковый Иисус, он взял меня!

Для дочери старого дона дель Осоройи у нее был богатый язык. Очевидно, за полтора столетия, проведенных с людьми, она нахваталась слов, которых не существовало в ее время. Но почему она так и не выучила английский за это время?

Когда волна оргазма прокатилась по телу Чайлда, он на время потерял способность думать. Девушка стояла на коленях, упираясь в пол руками, ступни ее ног упирались в стену позади Чайлда. Она раскачивалась вперед и назад, мотая головой.

Казалось, это продолжалось бесконечно, но наконец все кончилось. Долорес медленно опустилась на пол, легла на спину и, открыв рот, стала ловить последние капли семенной жидкости, стекающие с его конца.

Когда ее дыхание успокоилось, она встала и наградила Чайлда поцелуем. Затем опять осторожно стала ласкать его яички.

— Хватит, Долорес, или кто ты там.

Его ноги подкашивались. Он был обессилен. Он чувствовал, что его лишили значительной части жизненной энергии. Она же, напротив, будто удвоила свои силы.

Долорес улыбнулась, промолвила что-то по-испански и подняла палец вверх, давая понять жестом, чтобы он подождал здесь.

(А куда он мог пойти?)

И вышла из комнаты. Через минуту она вернулась с бутылкой красного вина и куском жареного мяса. (Может, она знала более короткий тайный ход на кухню?) Он отказался от вина и с удовольствием принялся за мясо. Хотя он недавно поужинал, сейчас он был голоден как волк. Долорес же поднесла горлышко бутылки к губам и стала жадно пить. Было видно, как двигается ее горло. Если он был голоден, то она испытывала жажду. Она наполовину опорожнила бутылку, когда за неплотно закрытой дверью послышался шум. От неожиданности она уронила бутылку; та, не разбившись, упала набок на соломенную подстилку, остатки красного вина вылились.

Нагнувшись, она подхватила с пола свою одежду, быстро свернула ее в узел, поцеловала Чайлда и со свертком, зажатым под правой рукой, подбежала к стене и левой рукой надавила на шов между двумя камнями. Раздался скрип, блок стены плавно ушел в стену, открывая темный проход. Долорес, обернувшись, с улыбкой бросила Чайлду какой-то блестящий предмет. Он рванулся вперед, вытянув руку, однако цепь натянулась и отбросила его назад. Блестящий предмет, ударившись о кончики пальцев, отскочил и упал на солому. Это был ключ от металлического ошейника.