Николай Дубчиков - Живые против зомби. На заре заражения Страница 3

Иван глядел на монитор, большую часть которого занимала огромная черная масса космоса. Впереди краснел Марс. Постепенно в голове всплыл далекий детский образ такого же красного солнца, которое он видел в деревне под Новосибирском, где до десятого класса проводил каждое лето. Образ постепенно прояснялся. Он уже забыл это беззаботное время, когда бродил по лесу с лукошком грибов или сидел с дедом в камышах на озере и ловил карасей. Потом, когда деда не стало, дом в деревне продали, и началась другая жизнь: институт, тренировки, клубы, девушки. Так продолжалось несколько лет, быстрый ритм мегаполиса не позволял выбраться из этого водоворота. Затем институт уступил место работе, которая уменьшила время на клубы и девушек. Тренировок это не коснулось. Наоборот, спорт и работа помогали друг другу. Истязая себя в зале, Иван приходил домой и засыпал до утра. Зато проснувшись, он был полон новых сил и идей, и то, что не мог сделать вчера, сегодня уже было решенной задачей. Благодаря высокому росту, атлетичному телосложению и приятной внешности от девчонок у парня не было отбоя. Мужественный брюнет с зелеными глазами покорял девушек с первого взгляда. Но, несмотря на это, опыта серьезных и долгих отношений у Ивана не было, так что кроме родителей и друзей на Земле его никто не ждал.

Сейчас, улетев далеко-далеко от земной суеты, ему не хотелось ни тренировок, ни клуба, ни даже размалеванных танцующих девиц. У Ивана было только одно желание – сесть на берегу озера, взять удочку, поплевать на крючок и ждать того мгновения, когда поплавок начнет дергаться. В этот момент сердце бьется чаще, рука машинально тянется к удочке, но рассудок твердит, что пока рано. Еще несколько движений поплавка – пора, тянешь за удочку, ощущаешь эту приятную тяжесть на конце лески и понимаешь, что поймал. Глухой стук в одно мгновение оборвал эти воспоминания. Исчезли озеро, камыши и заходящее солнце.

– Что показывают датчики? – Взволнованно спросил капитан.

– Вроде все в порядке, сейчас посмотрю записи с камер, – отчитался Иширо.

Он просматривал 30-тисекундные эпизоды изображений с камер по левому борту, куда пришелся удар.

– Вот, похоже, этот объект… Сейчас сделаю его захват по картинке, – японец еще несколько секунд корректировал изображение, затем вывел его на главный экран.

Небольшое темное пятно приближалось и увеличивалось в размере.

– Удар пришелся на отсек с кухней, объект слишком маленький, датчики засекли его поздно, поэтому автопилот не скорректировал курс, и эта штука в нас влетела.

– Чем ближе к Марсу, тем больше сбоев можно ожидать, – сухо произнес Рич, – планета будет создавать помехи для датчиков.

– Без паники, все работает нормально. Оптимальная траектория и скорость для входа в атмосферу рассчитана, – подбодрил команду капитан.

Иван вспомнил, как месяц назад они попали в поток метеоритов, двигающихся со стороны Юпитера. Зажглись аварийные огни, автопилот сделал резкий маневр вниз, но метеориты оказались быстрее вычислительных способностей компьютера, и несколько камней ударило в обшивку. Произошла микроразгерметизация отсека с инструментами, который тут же законсервировали и включили программу «лечения» корабля. Обшивка судна состояла и нескольких слоев. При создании корабля ученые применили технологию «умной брони». Теоретически в случае попадания в обшивку инородного элемента и повреждения или деформации, броня, используя специальные резервы во внутренних слоях, затягивала дыры или восстанавливала вмятины. Часть обшивки на молекулярном уровне «перетекала» к поврежденному участку и восстанавливала целостность. Практически в этом удалось убедиться уже несколько раз, за два дня следы от ударов «заросли» и отсек вновь стал безопасен.

Время летело также неумолимо, как и корабль приближался к красной планете. Оставалось два часа до входа в атмосферу. Капитан размышлял: «Маленький шаг для человека, и огромный шаг для всего человечества», – сказал Нил Армстронг, первым коснувшись лунной поверхности. Создание этого корабля и организация полета стала очередным прыжком для развития науки на Земле. Сколько нобелевских премий, открытий, и достижений. Энергетика, роботостроение, новые материалы. Медицина! Японцы, благодаря своим открытиям, планируют довести среднюю продолжительность жизни у себя в стране до 100 лет уже в ближайшем будущем. На Земле уже 10 миллиардов человек, скоро места на планете не останется, и что тогда? Тогда нужно будет заселять Марс, и так далее от планеты к планете и к новым системам».

В отсеке управления «Эвереста» заиграл Рахманинов.

«Маленький шаг для человека, маленький шаг для человека…» – крутилось у капитана в уме. Он вспомнил кадры высадки на Луну: «Какой это был год? 1965… Нет, позже… Наверное, шестьдесят восьмой… Нет, девятый, точно 1969. Русские первыми вышли в космос, их спутник, потом Гагарин… Зато мы стали первыми на Луне… Сейчас летим все вместе, времена меняются…»

Иван перевел взгляд с монитора на капитана. Ему было вполне комфортно работать с этим человеком, но далеко не так, как со своим наставником Сергеичем, который тоже мог возглавить эту экспедицию. «Сергеич – герой России, у него за плечами 9 полетов, начинал еще с МКС. Потом Европейская космическая база, был на Китайской базе, правда она даже три года не продержалась, сошла с орбиты в двадцать третьем, едва не зацепив Австралию… Том, правда, тоже нормальный мужик, но с Сергеичем лететь было бы лучше. Но он на Земле, а я тут, в двух часах от Марса».

Рич почувствовал, как мышцы начинают наливаться энергией. Головокружение понемногу проходило. Англичанин поднял глаза вверх и посмотрел на потолок.

«Мы там будем, мы там будем», – крутилось у него в голове, – «про это еще кино снимут, переврут, конечно, все… На мою роль какого-нибудь придурка возьмут. Но сейчас это не важно, сейчас главное – что мы тут. Меньше двух часов, и мы будем в атмосфере, и три дня на Марсе. У кого еще был такой уикенд?!» – Но мысли о «потом» все же не уходили. – «А что потом? Нас всех предупреждали, что радиация и все такое. Столько времени в космосе – почти год, если все будет нормально, и прилетим домой по графику. А там по больницам затаскают, анализы, обследования, уколы, восстановление…» Природа щедро наделила здоровьем англичанина, и Рич не транжирил его. Минимум алкоголя, никаких сигарет, с девушками, правда, он общался не по режиму, но тут он не мог себя контролировать. А в остальном: спорт – диета – спорт.

Экипаж молчал. Было слышно, как двигатели размеренно толкают корабль к красному небесному телу. Огромные далекие звезды подмигивали «Эвересту», наблюдая за самой дерзкой вылазкой человечества из своей колыбели. Каждая минута приближала их к цели, и вместе с тем с каждой минутой на душе становилось тревожнее.

Тишину разорвал сигнал с Земли. Каждые пять часов проводилась проверка связи. С центра наблюдения за полетами приходил короткий запрос состояния. Иширо отправлял ответ, что полет проходит нормально, или отчет о внештатной ситуации, но такое бывало крайне редко. В этот раз японец отправил сообщение о столкновении с небольшим куском метеорита и информацию с датчиков о том, что корпус корабля не пострадал.

«Земля, прием. Через один час двадцать девять минут входим в атмосферу Марса и идем на посадку», – добавил японец в конце сообщения.

Касание

Марс приближался. Автопилот, получая информацию от датчиков каждые три секунды, корректировал скорость и тягу двигателей. «Эверест» имел вертикальную и горизонтальную тяги. С Земли его подняла ракета-носитель и вывела на заданную орбиту. После отстыковки ракеты включились основные горизонтальные двигатели, которые работали попеременно с «парусами», ловившими солнечный ветер. Вертикальные двигатели бездействовали все время полета, но подведи они при посадке – и миссию можно было считать проваленной.

– Вход в атмосферу через 10 секунд, капитан, – не отрывая глаз от монитора, сказал Иван. Они с Иширо отвечали за посадку. Если бы автопилот дал сбой и неправильно синхронизировал время смены двигателей, Иширо должен был отключить его и вдвоем с Иваном посадить корабль вручную.

– Есть запуск вертикальных двигателей, – отреагировал Иширо, – мощность работы 5%.

– Пять секунд до входа… мощность горизонтальных падает, тяга 22%.

– Мощность вертикальных 15%.

– Есть вход, оба горизонтальных на 5%. Есть отключение.

Секундная пауза. За эти месяцы все члены экипажа привыкли к ровной уверенной тяге, и вот ее больше нет. В следующее мгновение они поняли, что падают. Ощущение было как в старом лифте, когда он начинает спускаться: сначала ничего – лифт стоит, потом – резкий толчок, чувство, что все органы в теле поднимаются вверх. В эту секунду в глазах всей команды промелькнул страх, затем корабль тряхнуло, и крик Иширо совпал с резким толчком снизу, как будто они уже коснулись грунта: