Тесс Герритсен - Ледяной холод Страница 3

Он снова щелкнул мышкой и фото отрезанных органов появилось, сверкая, как реклама мясного магазина на зеленом хирургическом драпе.

"Иногда вы не можете найти признаков внешних повреждений, даже если внутреннее повреждение приводит к летальному исходу. Это результат теракта в Иерусалимском кафе. Четырнадцатилетняя девочка получила обширные шокирующие травмы легких, а также отверстия в брюшной полости. Но ее лицо было нетронутым. Почти ангельским".

Следующее фото вызвало первую реакцию аудитории, печальный ропот и неверие. Девочка казалась безмятежно спокойной, ее безупречное лицо без изъянов и косметики, темными глазами смотрело из-под густых ресниц. В конце концов не кровь шокировала эту комнату с патологоанатомами, а красота. В четырнадцать лет, в момент ее смерти она думала о школьном задании, может быть. Или о красивом платье. Или о мальчике, которого она увидела на улице. Она и представить себе не могла, что ее легкие, печень и селезенка скоро будут выложены на стол для вскрытия или что однажды в комнате две сотни патологоанатомов будут таращить глаза на ее изображение.

Когда свет включили, аудитория еще была подавлена. Хотя остальные поднялись, Маура оставалась в своем кресле, глядя на заметки, что она набросала в своем блокноте о бомбах из гвоздей и бомбах в посылках, начиненных взрывчаткой автомобилях и захороненных бомбах. Когда дело доходит до причинения страданий, изобретательность человека не знает пределов. Мы так хорошо убиваем друг друга, подумала она. Но мы так же страдаем и от несчастной любви.

"Извините. Вы случайно не Маура Айлз?"

Она взглянула на мужчину, который поднялся со своего места двумя рядами дальше. Он был ее возраста, высокий, спортивный, с золотистым загаром и светлыми волосами, выгоревшими на солнце, что заставило ее автоматически подумать: Калифорнийский мальчик. Его лицо показалось смутно знакомым, но она не могла вспомнить, где видела его, что было удивительно. Его лицо запомнила бы, конечно, любая женщина.

"Я так и знал! Это Вы, не так ли?" Он рассмеялся. "Я заметил Вас, как только Вы вошли в комнату".

Она покачала головой. "Извините. Мне действительно неудобно, но я вас не узнаю".

"Потому что это было давно. И у меня больше нет прически "конский хвост". Дуг Комли, Стэндфордская доврачебная практика. Сколько прошло? Двадцать лет? Я не удивлен, что Вы забыли меня. Черт, да я бы сам себя забыл".

Вдруг в памяти возник образ молодого человека с длинными светлыми волосами и защитными очками, взгроможденными на загорелый нос. Он был тогда длинным и тощим и носил голубые джинсы. "Мы были вместе в лаборатории?" — спросила она.

"Количественный анализ. Первый курс".

"Вы помните об этом спустя двадцать лет? Я поражена".

"Я ни черта не помню о квантовом анализе. Но я помню Вас. Ваш стол в лаборатории стоял напротив моего, и Вы получали самые высокие оценки из всего класса. Разве Вы не закончили медицинскую школу в Сан-Франциско, а затем Калифорнийский Университет?"

"Да, но сейчас я живу в Бостоне. А Вы?"

"Калифорнийский Университет Сан-Диего. Я просто не смог заставить себя покинуть Калифорнию. Поклоняюсь солнцу и серфингу".

"Такие слова звучат просто невероятно для меня. Еще только ноябрь, а я уже устала от холода".

"Я любил валяться в снегу. Это было очень весело".

"Только потому, что вам не приходится жить среди него четыре месяца в году".

Сейчас конференц-зал опустел, сотрудники отеля убирали стулья и складывали аппаратуру. Маура засунула свои заметки в дорожную сумку и встала. Пока она и Дуг шли к выходу, она спросила его: "Вы придете на коктейль-вечеринку сегодня?"

"Да, думаю, что приду. Это будет в обед, не так ли?"

"Так сказано в расписании".

Они вышли из комнаты вместе в холл гостиницы, переполненный другими врачами, с такими же белыми бейджиками с именами, приехавшие на конференцию с такими же дорожными сумками. Вместе они ждали лифт, и оба изо всех сил пытались поддерживать нить разговора.

"Итак, Вы здесь с Вашим мужем?"

"Я не замужем".

"Разве я видел не Ваше объявление о свадьбе в журнале для выпускников?"

Она посмотрела на него с удивлением. "Вы следите за такими вещами?"

"Мне любопытно, чем занимаются мои одногруппники".

"Мы развелись. Четыре года назад".

"О, мне очень жаль".

Она пожала плечами. "Не стоит".

Они доехали на лифте на третий этаж, где оба вышли.

"До встречи на коктейле", — сказала она на прощание и вытащила свой ключ от номера.

"Вы встречаетесь с кем-нибудь за ужином? Потому что так случилось, что я свободен. Если Вы хотели бы пойти со мной, я разыщу хороший ресторан. Просто позвоните мне".

Она обернулась, чтобы ответить ему, но он уже шел по коридору, перекинув сумку через плечо. Пока она смотрела ему вслед, другой Дуглас Комли вдруг мелькнул в голове. Его образ в голубых джинсах, ковыляющий на костылях через квадратный двор студенческого городка.

"Ты ведь сломал ногу в тот год?" — крикнула она. "Мне кажется, это было прямо перед окончанием учебы".

Смеясь, он повернулся к ней. "Это все, что ты помнишь обо мне?"

"Это все вспомнилось мне только что. Ты получил травму, катаясь на лыжах или что-то вроде того".

"Что-то вроде того".

"Это был не несчастный случай на лыжах?"

"О, Господи". Он покачал головой. "Об этом не слишком удобно рассказывать".

"Вот как. Теперь ты просто обязан мне все рассказать".

"Если ты поужинаешь со мной".

Она замолчала, когда лифт открылся и оттуда вышли мужчина и женщина. Они поднялись в холл, держась за руки, очевидно пара, не боящаяся показать это. Пока парочка не зашла в номер и дверь за ними не закрылась, она молча думала.

Маура посмотрела на Дугласа. "Мне хотелось бы услышать эту историю".

3

Они рано сбежали с коктейль-вечеринки для патологоанатомов и ужинали в отеле "Четыре сезона" в Тейтон Вилледж. Восемь часов лекций о нанесении ножевых ранений и взрывах, пулях и ударах исчерпали желание Мауры говорить о смерти, и она с облегчением сбежала обратно в нормальный мир, где случайный разговор не включал в себя беседы о гниении, где самым важным вопросом вечера был выбор между красным и белым вином.

"Так как ты сломал себе ногу в Стэнфорде?", — спросила она, пока Дуг наливал в свой стакан "Пино Нуар".

Он поморщился. "Я надеялся, что ты позабыла об этом"

"Ты обещал рассказать мне. Это причина, почему я пришла на ужин".

"Не из-за моего блестящего остроумия? Не из-за моего мальчишеского очарования?"

Она засмеялась. "Из-за этого тоже. Но в основном, из-за истории про сломанную ногу. У меня есть ощущение, что это будет сногсшибательно".

"Хорошо". Он вздохнул. "Правду? Я дурачился на крыше Уилбур-Холла и упал".

Она смотрела на него. "Боже мой, это был действительно долгий полет".

"Это самое я и обнаружил".

"Я полагаю, без алкоголя не обошлось?"

"Конечно"

"Так это была типичная дурацкая колледжная выходка?"

"Почему ты так разочарована?"

"Я ожидала чего-то немного большего, нетрадиционного".

"Ну", — признался он. "Я опустил некоторые детали".

"Такие как?"…

"Я был одет как ниндзя. Черная маска. Пластиковый меч". Он смущенно пожал плечами. "И очень унизительно было ехать на "скорой" в больницу".

Она смотрела на него спокойным профессиональным взглядом. "А ты до сих пор одеваешься как ниндзя?"

"Вот видишь", — он поперхнулся от смеха. "Это то, что пугало меня в тебе. Кто-нибудь другой поднял бы меня на смех. Но ты ответила очень логично, очень разумным вопросом".

"Это разумный вопрос?"

"Не сомневайся". Он поднял свой стакан и произнес тост: "За глупые шалости в колледже. Мы не живем, если не делаем их".

Она отпила и поставила свой бокал вина на стол. "Что ты имел в виду, когда сказал, что я пугала тебя?"

"Ты всегда была другой. Я был эдакий бестолковый ребенок, легко скачущий по своему пути в колледже. Гулял на вечеринках и поздно ложился спать. Но ты… ты была настолько сосредоточена, Маура. Ты знала точно, кем ты хочешь быть".

"И что, это делало меня пугающей?"

"Даже немного страшной. Потому что ты имела все сразу, и я начинал говорить себе, какого черта я так не могу?!"

"Я и понятия не имела, что произвожу такое впечатление на людей".

"Ты и сейчас его производишь".

Она обдумывала это заявление. Она вспоминала об офицерах полиции, которые всегда замолкали, когда она входила на место преступления. Она думала о рождественской вечеринке, на которой она ограничила себя одним глотком шампанского, в то время как все остальные напились до чертиков. Общественность никогда не увидит доктора Мауру Айлз пьяной, развязной или безрассудной. Они увидят только то, что она позволит им увидеть. Женщину, контролирующую себя. Женщину, которая их пугает.