Крис Муни - Тайный друг Страница 3

Что же произошло на самом деле — упала ли Эмма Гейл навзничь после того, как ее застрелили, или же убийца намеренно перевернул ее на спину, чтобы крови вытекло как можно больше, перед тем как перевозить тело? Не имея возможности осмотреть место преступления и исследовать характер брызг крови, утверждать что-либо наверняка было невозможно. Или Эмму Гейл застрелили в непосредственной близости от того места, где столкнули в воду, либо вообще на этом самом месте, или ее убили где-то еще, а потом привезли на берег реки.

Если Эмму застрелили на улице, каким образом убийце удалось сделать так, что она не сопротивлялась? Или он сказал Эмме, что отвезет ее домой, и предложил переодеться в старую одежду? Надев ее, Эмма наверняка почувствовала бы себя спокойнее и увереннее. Или, быть может, он завязал ей глаза? Если у Эммы во рту не было кляпа, она могла закричать. Если она не была связана, то могла попытаться бежать. Кто-то мог услышать выстрел и вызвать полицию. Кто-то мог увидеть убийцу и вызвать полицию. Если Эмму застрелили на улице, в общественном месте, а потом перетащили или сбросили с чего-то наподобие моста, на месте преступления должна была остаться кровь. Кто-то мог наткнуться на нее и вызвать полицию.

И еще одно… Когда убийца зашил статуэтку? Сделал ли он это, пока девушка была еще жива, или уже после ее смерти? И решился бы он тратить на это время на улице, где его могли увидеть? Весьма сомнительно.

Более вероятным выглядел следующий сценарий: Эмму Гейл убили там же, где и держали последние несколько месяцев. При этом ее похититель, оставаясь полным хозяином положения, был уверен, что ему никто не помешает. А после смерти девушки он мог не торопясь зашить статуэтку. Равно как и оставить Эмму истекать кровью. А потом перенести ее в автомобиль и отвезти на берег реки. Дарби решила, что тело могло быть завернуто в некое подобие пластикового покрывала.

Дарби сделала собственный комплект фотографий одежды погибшей девушки, после чего, взяв в руки увеличительное стекло с подсветкой, приступила к долгому и кропотливому осмотру одежды, надеясь обнаружить ранее незамеченные улики. Она сразу же обратила внимание на мелкие, прямоугольной формы надрезы на ткани — в этих местах Дальтон брал образцы крови для анализа ДНК.

Пока Дарби работала, мысли ее переключились на родителей Джудит Чен. Они прилетели сюда из Пенсильвании и последние три месяца жили в третьеразрядном отеле в напряженном ожидании телефонного звонка, из которого узнали бы последние новости о судьбе своей младшей дочери. Бостонская пресса следила за каждым их шагом.

Около половины двенадцатого утра Дарби закончила предварительный осмотр. И приступила к исследованию одежды с применением различных источников света, а также рассматривала следы крови и слез под стереомикроскопом. Новых трассеологических улик ей обнаружить не удалось: ни волокон, ни нитей, ни волосков, ни стекла или каких-либо биологических жидкостей.

Из последнего запечатанного пакета с уликами она извлекла пятидюймовую керамическую статуэтку Девы Марии. Матерь Божья, одетая в голубое платье, стояла в классической позе, которую Дарби помнила по катехизису и визитам в церковь: раскрыв руки в любящем объятии, слегка склонив голову к плечу, опустив глаза и сохраняя на лице застывшее выражение извечной скорби.

Мужчина, застреливший Эмму, держал эту статуэтку в своих руках. Он положил ее в карман девушки, после чего зашил его наглухо. Он хотел удостовериться, что статуэтка непременно останется с ней. Почему? В чем заключалось значение статуэтки и почему для него было так важно, чтобы она оставалась с Эммой и после ее смерти?

За ленчем Дарби перечитала заключение судебной экспертизы, составленное Дальтоном. Он не обнаружил на одежде никаких трассеологических улик, что было неудивительно. Утопленники обрели печальную известность тем, что работать с ними было чрезвычайно трудно. Вода, в которой они пребывали долгое время, смывала все без исключения трассеологические улики, если таковые вообще имелись изначально.

Одежда погибшей девушки была обработана люминолом, чтобы выявить скрытые и выцветшие пятна крови. Проведенный ДНК-анализ взятых образцов крови подтвердил, что они принадлежат Эмме Гейл. Исследование ниток, которыми статуэтка была зашита в кармане, не выявил на них каких-либо следов крови.

На самой статуэтке также не было обнаружено ни отпечатков пальцев, ни следов крови. Нижнее белье обработали химическим маркером, способным показать наличие спермы. Результат оказался отрицательным. На трусиках не оказалось и чужеродных лобковых волос. Вагинальные и анальные мазки после ДНК-анализа не выявили полового контакта.

На нижней части статуэтки Девы Марии был оттиснут штамп со словами «Наша скорбящая мать». Так называлась благотворительная организация, созданная еще в тысяча девятьсот десятом году и использовавшая доходы от продажи статуэток религиозного характера, четок, молитвенников и ежедневников с религиозной символикой для борьбы с голодом в мировом масштабе. Организация прекратила свое существование в тысяча девятьсот сорок шестом году без какого-либо объяснения причин. Статуэтка была изготовлена компанией «Веллингтон», находившейся в городке Чарльзтаун, Северная Каролина. Последняя партия таких фигурок была выпущена еще в тысяча девятьсот сорок четвертом году. Сама компания обанкротилась в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году. Поскольку статуэтки более не выпускались, проследить их не было никакой возможности.

Дальтон, предположив, что статуэтка может представлять собой какую-либо коллекционную ценность, провел долгие и обстоятельные консультации со всеми бостонскими торговцами антиквариатом, специализировавшимися на религиозных изделиях. Статуэтка Девы Марии оказалась дешевой безделушкой, и не более того.

Войдя в свой кабинет, Дарби вновь вернулась мыслями к нижнему белью девушки. Был ли у Эммы Гейл постоянный приятель или еще кто-нибудь, с кем она встречалась в ту ночь?

И что сталось с сумочкой девушки? Была ли она выброшена на свалку, или убийца оставил ее себе в качестве сувенира? Дарби размышляла над этим, уходя из лаборатории на очередную тренировку по стрельбе.

Глава 3

На Мун-айленд, Лунном острове, находившемся в заливе Квинси-бей, некогда располагался завод по переработке канализационных отходов. Сейчас этот клочок земли перешел в муниципальную собственность Бостона. Помимо стрелкового тира на открытом воздухе, участок площадью в сорок пять акров использовался для подрыва устаревших боеприпасов, а также служил учебно-тренировочным полигоном для бостонского отделения пожарной охраны.

Лунный остров закрыт для широкой публики. Попасть на него можно только по дамбе, дорогу на которую перегораживает шлагбаум.

Дарби стояла на огневом рубеже под неприветливым, серым и холодным небом вместе с шестью другими курсантами Полицейской академии Бостона. Все они как один носили одинаковые темно-синие бейсбольные шапочки, защитные очки и толстые наушники. Каждый был одет в черную куртку с ярко-голубой полосой вдоль рукава.

Курсанты, сплошь мужчины, практиковались в стрельбе из револьвера «ругер-спешиэл» тридцать восьмого калибра. Что касается Дарби, то после успешной сдачи экзамена по стрельбе, включавшего и курс безопасного обращения со стрелковым оружием, она теперь отдавала предпочтение собственному оружию, девятимиллиметровому «ЗИГ Р-229» с патронами «Смит и Вессон» сорокового калибра. Она выбрала этот пистолет за его относительно небольшие размеры и удобство в обращении. Однако к сильной отдаче своего оружия она так пока и не привыкла.

Инструктор по огневой подготовке, Стив Готьери, показывал курсантам классическую стойку Уивера, когда стрелок использует пирамидальное основание, иногда называемое также «боксерская стойка», выдвигая одну ногу перед собой, а другую отставляя назад, и слегка подается вперед. Именно в такой стойке, пояснил Готьери, и заключается секрет точной стрельбы. Если ноги стрелка находятся параллельно друг другу, то пуля полетит или слишком высоко, или слишком низко.

Дарби прекрасно освоила несколько иную стойку, когда ноги расставлены еще шире, образуя тупоугольный треугольник, а плечи наклонены вперед несколько больше, чем у курсантов. И пистолет она держала тоже не так, как они. Вместо того чтобы свободной, левой рукой обхватить пальцы, держащие рукоятку, она сжимала их в кулак, который и использовала в качестве упора для правой руки с пистолетом. При этом результатов в стрельбе она добивалась поразительных.

Мишени были готовы. Дарби напомнила себе, что курок следует нажимать плавно, не дергая его.

Прозвучал сигнальный звонок. Дарби стреляла, а перед ее мысленным взором, как в калейдоскопе, менялись картинки недавнего прошлого. Подвал маньяка, походивший на фрагмент фильма ужасов: человеческие кости, разбросанные по полу, и брызги засохшей крови на стенах; безумная путаница деревянных коридоров с запертыми и открытыми дверьми, ведущими в никуда и заканчивающимися тупиками; женщины, призывающие на помощь, женщины плачущие, женщины умоляющие и умирающие. Она помнила каждую мелочь, каждый звук и прикосновение.