Тед Белл - Между адом и раем Страница 3

Снайпер закричал и угрожающе нахохлился.

— Снайпер, нет! — сказал отец, и птица успокоилась.

В другой руке толстяк сжимал пригоршню сверкающих драгоценностей — бриллиантовые ожерелья, браслеты и еще одну красивую вещицу, которая этим вечером была в волосах матери. Диадема. Алекс однажды сказал маме, что эта диадема делает ее похожей на королеву фей.

— О, la senora, э-э — прекрасная леди Хок, не так ли? — сказал пират с затянутыми волосами, мило улыбаясь. — Разрешите представиться. Мое прозвище Арана, то есть паук, а имя мое просто Мансо. Это мои братья — Хуанито и Карлос. Это ведь ты, mi hermano[3] Карлитос, угощал милую леди ромом в яхт-клубе Стэниел-Кей?

— Si, это чистая правда, — сказал молодой толстый кубинец. — Вспоминаете меня, милая леди? Мы вместе праздновали пришествие Нового года.

— Мой брат, видите ли, работает там барменом, — сказал Мансо. — Он много видит, много знает. И вот недавно он рассказал мне о вашей удивительной красоте и о том, как вы замечательно танцуете на стойке бара. И, конечно же, о том, что ваш муж разыскивает утерянное сокровище Блэкхока. Сокровище, сеньора, которое этот английский пират похитил у моего предка Мансо де Эррераса, величайшего испанского капера! Эта история веками передавалась в моей семье, из поколения в поколение.

Длинноволосый приблизился к матери и погладил ее щеку.

— Может быть, сеньора Хок, вы будете столь благосклонны и присоединитесь к нашему маленькому празднеству?

Из трепещущих губ матери вырвалось всхлипывание. В свете луны, который продолжал падать сквозь открытый люк, Алекс видел ее негодующие голубые глаза и бледные щеки. Совершенно прижавшись лицом к узкой прорези, он заметил, что мама отчаянно борется с выступающими слезами.

— Мне так жаль, Александр, очень, очень жаль! — воскликнула она, обращаясь к мужу.

Сейчас у самого мальчика зажгло глаза под напором слез. Он хотел отпрянуть от двери, зарыться в якорных цепях. Лучше снова исчезнуть во сне, пусть там будет маленький красный мячик, качающийся на гребнях волн.

Но он не мог даже оглянуться. Он знал, что отец отчаянно пытается продумать шаги к спасению матери и самого себя. Он должен быть здесь ради него, даже если и не мог ничем помочь.

Толстый кубинец, которого звали Карлитос, сказал что-то по-испански, и мать Алекса, обернувшись, плюнула ему в лицо. Пират с татуировкой, по кличке Арана, схватил толстяка за руку, в которой тот держал мачете.

— Спокойно, Карлитос, — сказал Арана. — Пусть она сначала покажет карту. Он этого ни за что не сделает, но ее я могу заставить, это уж точно.

Но разъяренный толстяк с плевком на лице не стал слушать уговоров и медленно провел лезвием по натянутой коже матери, отчего на ее горле появилась тонкая красная полоска, из которой через мгновение хлынула кровь.

— Карлитос! Ты глупец! — вскричал длинноволосый.

Алекс в ужасе отпрянул от дверцы, руками разгребая цепи и пытаясь зарыться между сужающимися бортами. Он отчаянно сжал веки и как можно глубже забил в рот край одеяла, чтобы сдержать глубокие всхлипывания, вырывающиеся из горла.

Отец издал душераздирающий вопль, вслед за этим послышались яростные крики Снайпера и крики на английском и испанском. Мальчик стиснул уши ладонями, чтобы навсегда исчезли все эти страшные звуки. Последнее, что он услышал, был тяжелый удар о дверцу, такой сильный, что она хрустнула.

Спустя четыре дня багамские рыбаки обнаружили дрейфующий «Морской сокол» примерно в тридцати милях от Нассау. Мачта была обломлена, большой носовой якорь оторвало беспощадным тропическим штормом, который бушевал к северу от пролива Экзум за день до этого. Убедившись, что на яхте никого, владелец рыбачьего судна и двое его работников поднялись на борт. Капитан Берджесс Маккей и наемные рыбаки, начиная с кормы, стали осматривать судно. Они поразились той степени разрушения, которое царило на нем. Ничто на борту не уцелело от чьей-то злобы. Никто и ничто не смогли бы избежать подобной слепой ярости. Внезапно до их ушей донесся слабый звук откуда-то из носовой части. Медленно ступая вниз по трапу, они с изумлением смотрели на полную разруху в каютах по обоим бортам мертвой яхты.

Кто-то изрубил топором замечательную работу краснодеревщика, мебель, декоративные элементы интерьера. Корабль был разрушен, обращен в руины. В главной каюте люди нашли вскрытый сейф, он был пуст. Случаи морского разбоя были не так уж редки в этих водах. На корме яхты развевался большой английский флаг. Даже этот опознавательный знак мог послужить решающим фактором при выборе жертвы. Немалому количеству островитян, в жилах которых текла кровь бывших рабов, их прежние колонизаторы — англичане — были ненавистны.

Из носового отсека все еще слышался непонятный шум. Они подумали было, что там гудит какой-то неисправный генератор, но, подойдя ближе, заметили, что это всего лишь одинокая муха, которая тщетно билась о запертую дверь отсека. Один из рыбаков отмахнул назойливое насекомое, но это не принесло результата. Мужчины решили повернуть дверную ручку, дверь легко открылась внутрь.

Первое, что попалось им на глаза, был мачете с запекшейся на лезвии кровью. Затем они увидели тела. Двое рыбаков попятились, уткнувшись в капитана. Он подтолкнул их вперед, в отсек, но они спешно забрались по трапу на палубу, не в силах вынести жужжания мух, зловония и вида окровавленных стен. Поднявшись наверх, они опорожнили свои желудки в океан.

Капитан разорвал на себе рубашку, обвязал рот и нос и остался внизу. Глубоко вдохнув, он вошел в отсек. Два голых изувеченных тела. Одно из них, женское, — с перерезанным горлом. На теле были и другие раны, но капитан быстро отвел глаза. Другая жертва выглядела гораздо хуже. Это был мужчина, кисти которого прибили к носовой переборке двумя кинжалами — стилетами. Капитан, как бы не веря своим глазам, смотрел на труп. Человека не просто распяли. Ему выпустили внутренности.

Что-то еще лежало на полу. Большая черная птица с забрызганными кровью перьями. Капитан заметил, что она пошевелила одним крылом, и взял птицу в руки. Она едва дышала, но была жива. Птица еле слышно ухнула, когда он поднимал ее с пола. Ступая заплетающимися ногами в дверь маленького отсека, он перекрестился.

— Святая Дева Мария, — тихо произнес мужчина.

Он начал отступать в коридор и ударился о переборку. Он с трудом дышал. В маленькой каюте было жарко, словно в духовке. Мужчина обернулся, чтобы отдышаться и вспомнить, что нужно делать в подобных случаях. Не сделав и двух шагов, он остановился, напрягая слух. К жужжанию черных мух примешивался еще какой-то звук — короткие вздохи, напоминающие всхлипывания. Человек. Все-таки внутри был кто-то живой.

Маккей снова вдохнул поглубже и еще раз ступил в дверной проем навстречу таящемуся там ужасу. Невероятно — звук, казалось, исходил от распятого человека. Он подошел к висящему на стене трупу. Совершенно исключено, чтобы человек был жив. Но дыхание слышалось — чьи-то быстрые, короткие вздохи. Звук доносился из-за трупа. Маккей стиснул зубы и аккуратно опустил раненого попугая на пол рядом с собой. Затем нагнулся вперед и вынул оба стилета из кистей мертвеца. Ему пришлось отойти, чтобы тело не упало на него.

В окровавленной стене, на которой умер этот мужчина, была дверца с тремя вентиляционными отверстиями. Чуть ниже ее середины зияла сквозная трещина, как будто человека ударили о дверцу с большой силой. Звуки слышались из-за этой дверцы. Он повернул ручку. Заперто изнутри. Отчаянно осматриваясь вокруг, мужчина заметил окровавленный мачете, воткнутый в переборку. Он схватил его и прорезал маленькую дверь лезвием. Затем нагнулся и заглянул внутрь. Его глаза быстро освоились в полумраке. Вслед за дыханием послышались слабые всхлипывания. Там была человеческая фигура — маленький ребенок, который калачиком свернулся между сужающимися к носу бортами. Он был неподвижен, но все же дышал. Вздохи были совсем неглубокими и еле слышными. Капитан пробрался в рундук и прижал дитя к своей груди. Это был мальчик, он определенно бредил и что-то быстро твердил еле слышным шепотом. Капитан приложил ухо к его губам:

— Три раза… три раза… три раза…

Поднимая ребенка, капитан удивился, что тот еще жив. Должно быть, мальчик уже несколько дней ничего не ел, его организм явно был обезвожен. Мужчина понял, что малыш видел убийство своих родителей сквозь одну из вентиляционных прорезей. Он ладонью закрыл глаза ребенку, чтобы оградить от ужасного зрелища, и подошел с ним к трапу. Мысленно капитан представлял, как все произошло. Человек, которого распяли, спрятал мальчика за дверцей. И умер, закрыв ее собой.

Капитан быстро прошагал вверх и осторожно передал мальчика рыбакам. Затем вернулся за раненой птицей, поднял ее наверх и закрыл люк. Когда мальчик был уже на борту рыбацкой шхуны, моряки бросили швартов на нос яхты и привязали его, взяв судно на буксир. Капитан Маккей из рубки связался по рации с полицией Нассау.