Томас Харрис - Красный дракон Страница 3

Грэхем настоял на том, что пойдет один, объяснив свое желание тем, что присутствие посторонних в доме будет только отвлекать его. Так он сказал Крофорду. Но у него была своя – личная – причина: он сам не знал, как подействует на него теперь место преступления. Не хотелось находиться все время под прицелом посторонних взглядов.

В морге все прошло нормально.

Двухэтажное кирпичное строение было расположено в глубине улицы на засаженном деревьями участке. Грэхем постоял под деревьями, разглядывая здание и пытаясь собраться с духом. Перед его мысленным взором в темноте раскачивался блестящий серебряный маятник. Он ждал, покуда маятник остановится.

Мимо проезжали обитатели соседних домов. Они бросали быстрые взгляды в сторону злосчастного дома и спешили отвернуться. Место, где произошло убийство, становится ненавистно людям, точно лицо предавшего их человека, и проявлять откровенное любопытство к такому дому пристало лишь детям, да чужакам.

Поднятые жалюзи Грэхем счел неплохим признаком, свидетельствовавшим о том, что помещение еще не подвергалось нашествию родственников. Родственники усопших обычно опускают шторы.

Он обошел двор, стараясь не шуметь и не зажигая фонарь. Дважды остановился, прислушался. Полиция Атланты знала о его визите, но соседи ничего не знали. Заметят движение в доме Лидсов, и еще, чего доброго, стрелять начнут.

Через выходившее во двор окно просматривались все комнаты.

Прижавшись к стеклу, Грэхем видел смутные очертания мебели в свете от фонаря перед парадным входом. В воздухе стоял тяжелый аромат жасмина. Вдоль почти всей задней стороны дома шла застекленная веранда, вход на которую был опечатан полицией. Грэхем сломал печать полицейского управления на двери и шагнул внутрь.

Дверь между верандой и кухней заделали фанерой в том месте, где эксперты удалили разбитое стекло. Посветив фонариком, он отпер эту дверь ключом, которым его предусмотрительно снабдили. Больше всего ему хотелось сейчас включить освещение, вынуть поблескивающий значок сотрудника ФБР и шагать по комнатам уверенно, не таясь, как и подобает представителю властей, ибо только официальный статус оправдывал его вторжение в этот мертвый дом, ставший могилой для пяти его обитателей. Ничего подобного Грэхем позволить себе не мог. Он прошел в темную кухню и сел за столик. Над плитой поблескивали две голубые контрольные лампочки. Пахло полированной мебелью и яблоками.

Щелкнул термостат, зажужжал включившийся кондиционер, и Грэхем непроизвольно вздрогнул. Раньше на испуг его взять было не так-то просто, да и теперь он в полном порядке. Страх сжал ему сердце, но он справился с собой.

Предчувствие опасности неизменно обостряло слух и зрение Грэхема, но что ему при этом не удавалось, так это четко выражать свои мысли. Случилось прикрывать предательский страх и напускной грубостью. Впрочем, тут не осталось ни одной живой души, и нагрубить он все равно никому не сможет.

Безумие проникло в этот дом сквозь кухонную дверь, и тот, кто его воплощал, оставил следы одиннадцатого размера. Сидя в темноте, Крофорд ощущал затаившееся здесь безумие, как чует ищейка запах человека.

Весь минувший день Грэхем изучал отчет местного отдела тяжких преступлений. Он помнил, что, по свидетельству полицейских, первыми прибывших на место, вытяжка над плитой была освещена. Он включил сейчас эту лампочку.

На стене у плиты виднелись шутливые надписи. Одна: "Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда", другая: "Всех наших друзей тянет на кухню, потому что здесь бьется пульс нашего дома" а запах съестного успокаивает".

Грэхем бросил взгляд на часы. Половина двенадцатого. По заключению патологоанатома, все члены семьи Чарлза Лидса погибли между одиннадцатью вечера и часом ночи.

Итак, преступник вошел в дом. Грэхем живо представил себе эту картину…

Маньяк сбрасывает крючок на двери веранды и проскальзывает к стеклянной двери, отделяющей веранду от кухни. Замерев в темноте, вынимает из кармана какой-то предмет. Круглая присоска. Такими снабжают точилки для карандашей, чтобы их основания крепились к поверхности письменного стола. Ему пришлось нагнуться, спрятавшись под прикрытием нижней, деревянной, половины двери, но чтобы заглянуть внутрь, он поднимает голову. Высовывает язык и, лизнув присоску, крепко прижимает ее к стеклу.

Тихое царапанье стеклореза, привязанного к присоске, щелчок, чтобы высадить овальный фрагмент. Одной рукой он вынимает кусок стекла, другой придерживает присоску. Осколок с тихим звоном выставлен. Он оставляет на окне свою слюну, свидетельствующую о принадлежности его крови к группе АБ, но не обращает внимания на эти следы.

Рука, обтянутая перчаткой, бесшумно просовывается в полученное отверстие и нащупывает замок. Дверь тихо открывается, и он входит на кухню. Его обдает приятной прохладой. При свете лампочки над вытяжкой он видит себя в незнакомой обстановке.

Грэхем проглотил две таблетки от головной боли. Целлофановая обертка неприятно зашуршала, когда он смял ее, засовывая в карман. Пересек гостиную, по привычке держа незажженный фонарь на вытянутой руке. Перед тем, как идти сюда, он изучил план .

Квартиры, и все же, разыскивая лестницу, один раз ошибся поворотом. Ступеньки лестницы даже ни разу не скрипнули под ним.

Он стоял на пороге спальни хозяев. Очертания ее обстановки смутно обрисовывались в полумраке. Электрические часы на столике у кровати проецировали светящиеся цифры на потолок. Над дверью в ванную горел оранжевый ночник. В нос ему ударил резкий запах крови, так похожий на запах меди.

Глаза привыкли к темноте, и он уже хорошо ориентировался в комнате. При таком освещении убийца мог видеть, с какой стороны кровати лежит мистер Лидс, а с какой – его супруга. Бесшумно ступая, он приблизился к постели, схватил за волосы Лидса и полоснул его ножом по горлу. Что дальше? Возвратился на исходную позицию к противоположной стене с выключателем и зажег свет, чтобы взглянуть на миссис Лидс, прежде чем выстрел пригвоздит ее к месту.

Грэхем щелкнул выключателем, и комнату залил яркий свет. Всюду, куда бы он ни посмотрел – на стенах, на полу, на матраце – темнели пятна крови. Казалось, предсмертные крики жертв еще взывают к нему. Мурашки побежали у него по коже, когда он нарушил мертвенный покой спальни, забрызганной кровью.

Грэхем присел на пол. Кружилась голова, стучало в висках. Спокойно, только спокойно.

Полицейских Атланты поставило в тупик количество крови и разнообразие кровавых пятен. Тот факт, что трупы были обнаружены в постелях, никак не вязался с обилием кровавых пятен в других местах.

По первоначальной версии нападение на Чарлза Лидса было совершено, когда он находился в комнате дочери, откуда преступник перетащил тело в спальню. Однако более тщательный анализ положения пятен заставил отказаться от этой версии.

Картина передвижения убийцы по комнатам так и не была воссоздана.

Теперь же, располагая данными вскрытия и лабораторных анализов, Уилл Грэхем начинал представлять себе, как все было.

Приблизившись к супружеской постели, преступник перерезал горло спящему Лидсу, отошел назад, к стене, и включил свет. Такая последовательность действий основывалась на том факте, что на поверхности выключателя обнаружены волосы Лидса, по-видимому, прилипшие к перчаткам убийцы. Выстрел в попытавшуюся подняться миссис Лидс, и он направляется в комнаты детей.

Лидсу, несмотря на смертельную рану, удается встать на ноги. Он еще пытался защитить детей, когда, истекая кровью, которая хлестала фонтаном, – у него началось артериальное кровотечение – бросился на преступника. Тот оттолкнул его, и Лидс упал. Он умер вместе с дочерью в ее комнате.

Один из сыновей застрелен в своей постели. Тело другого также обнаружено в постели, но следы пыли на волосах свидетельствуют о том, что мальчик искал спасения под кроватью, откуда его выволок убийца.

Когда все уже были мертвы за исключением, пожалуй, одной миссис Лидс, он принялся бить зеркала, отбирая крупные осколки. Потом занялся миссис Лидс.

Среди документов в своей папке Грэхем отыскал протокол вскрытия миссис Лидс. Пуля вошла в центр живота правее пупка и застряла в мышечной ткани спины, но смерть жертвы наступила от удушья. Увеличение содержания серотонина и свободного гистамина на пораженном участке показывает, что женщина после ранения жила по крайней мере еще пять минут, но не больше пятнадцати, так как процент гистамина оказался все-таки выше. Большая часть увечий была нанесена ей после смерти, хотя это и нельзя доказать.

Если же предположить, что тело было располосовано уже когда миссис Лидс умерла, возникает вопрос: чем занимался убийца в тот короткий промежуток времени, когда миссис Лидс ожидала своей последней минуты?

Борьба с Лидсом, расправа с детьми – на все это ушли считанные секунды. Так, бил зеркала. Но что же еще…